Глава 25
Зрение у Артема хорошее, да и стоянка перед рестораном облита неоновым светом ночных фонарей – издалека и без бинокля видно, как выходит из машины Радик. «Ну да, голод не тетка...»
Артем похвалил себя за то, что догадался снабдить жену не только мобильником, но и радиостанцией такого же размера. В Ярославле сотовый не работает, а эта штука сечет радиофишку влет и в длиннющем радиусе... «Ну, отзывайся, шалава...»
– Ну что тебе? – Юлька чуть не плачет.
Понятное дело, хреново ей... Ничего, скоро еще хуже будет... Артем еще не знал, что конкретно сделает с ней, но кнут ей вместо пряников обеспечен...
– Что, когда жрать охота, то и тебя мало, да? – злобно прошипел он в трубку. – Чем вы там занимаетесь?..
Артем не только радиостанцию предусмотрел, он еще и «жучок» в сумочку к Юльке вживил – все слышно, о чем у нее в машине говорится. Плюс радиомаяк в ее «Мерседесе», чтобы передвижение издалека отслеживать, само собой, оставаясь вне подозрений...
– Ничем...
– Щимитесь, да?.. Ладно, сделаешь дело, все прощу. Отвечаю!..
– Я уже устала, – истерично заныла Юлька.
– Ты когда его напоишь?
– Не хочет... В Вологде, сказал, в гостинице. Ночь ехать, день отдыхать...
– Пусть в гостинице. Лишь бы дело сделала... Все тебе прощу.
– Ты же знаешь, ничего больше не будет, – простонала она. – Ты один останешься... Только ты один...
– Верю, верю... Помни, я рядом. Постарайся побыстрей...
Артем отключил радиостанцию, бросил ее на переднее сиденье. Закурил... Кто знает, может, Юлька и права насчет трех мужчин в ее жизни. Дениса уже давно нет, скоро и Радик ласты склеит, останется только Артем – и не с кем ей будет больше изменять... А может, и фигня все это. Если ей верить, то Артем должен был завалить Дениса, а Радик – его самого. Ну, с первой частью, да, все в тему. Но так он же Радика замокрит, а не наоборот... А потом и Юлю к нему бы до кучи... Но положа руку на сердце – жаль бабу. Артем всерьез думал, что такой женщины ему больше не найти... И если он сможет простить ей измену, то все у них наладится... Если сможет... А если нет, то не факт, что поднимется рука... А если поднимется, то, возможно, тут же опустится. Слишком жирно это для Радика, чтобы Юлька с ним на том свете жила... А может, все-таки не дрогнет рука. Сначала его, а потом ее...
Но Радика он сразу убивать не станет. Юлька должна зарядить вино не ядом, а убойным транквилизатором. Отключится Радик, Артем его спеленает и вывезет куда-нибудь в глухое место. В глаза этому уроду заглянуть хочется, за Юльку спросить. А потом уже и в расход – медленно и мучительно для него. Пусть как можно дольше осознает свою вину...
Мимо, притормаживая, прошла машина с затемненными стеклами, остановилась. Номера до неприличия забрызганы дорожной грязью. Артем напрягся... Радик говорил что-то про чеченцев. От них типа скрывается. В общем-то, это походило на правду... Но ведь «чехи» охотятся за Радиком, и если они его грохнут, пусть будет так. А если Юльку вместе с ним?.. Что ж, значит, судьба... На всякий случай Артем нащупал рукоять «беретты». Он ничего не боится, но плохо, что нет у него крутых бойцов на подхвате: не хочется впутывать братву в свои семейные дела. А самого Радика он потянет с большим трудом, силенок для этого маловато. Ему бы сейчас в больнице лежать, а он в гонках без правил участвует...
Машина с затемненными окнами постояла немного и продолжила путь еще до того, как Радик вышел из ресторана... Не похоже на то, что это были чеченцы. Они бы со своей жертвой церемониться не стали. Расстреляли бы его прямо на месте... Артем задумался. Может, и ему не мудрствовать лукаво – взять волыну да сделать Радика, когда он будет садиться в машину?.. Но ведь Радик не лыком шит, он такой волк, что на подходе почувствует опасность... Нет, не надо торопить события, пусть все идет своим чередом...
* * *
Утро, светает. Но Радику казалось, что сумерки не разжижаются, а, напротив, сгущаются. Но эту пасмурную иллюзию в нем создавала сама погода – ненастная, холодная, ветреная, снег с дождем. А еще хмарь в голове. Всю ночь он не спал – вел машину, но это для него семечки, поэтому не устал. И все равно сознание окутано вязким колыхающимся маревом... Но душу тревожило не это, смуту в ней поднимало дурное чувство жизненного тупика, и не грядущего, а того, в который он уже уперся...
Кемпинг в окрестностях Вологды не радовал глаз. Неказистые дощатые домики, запустенье и мертвая тишина. Администраторша с красным носом, закутанная в пуховый платок, смотрела на них с удивлением и насмешкой. Вроде бы и машина у них приличная, а для постельных развлечений выбрали такую дыру. Но Радика такой вариант вполне устраивал. Главное, что людей здесь очень мало и в случае чего есть где развернуться. И домик, ключи от которого он получил, ему понравился – прежде всего своим местоположением: из окна отлично просматривалась аллея вдоль целого ряда таких же строений.
Обстановка внутри домика самая что ни на есть затрапезная, вместо батареи парового отопления – мощный калорифер, постель заправлена чистым, но сыроватым бельем.
– Брр! – через силу улыбнулась Юля. – Ну, занесло же нас... А эта, с красным носом, смотрела, как будто мы извращенцы какие-то...
– Вот когда у тебя будет такой нос, тогда и ты сможешь о людях так думать...
– Еще чуть-чуть в таком холоде, и не только нос покраснеет...
– Ничего, обогреватель работает, сейчас тепло будет... А пока я тебя согрею...
Радик попытался облапить Юлю, но она мягко выскользнула из его объятий.
– Еще успеешь... – увертливо улыбнулась она. – Я бы лучше душ горячий приняла...
– Забудь.
– Ну вот, сразу забудь. Хотя бы помечтать... А может, глинтвейн сделать, а? Кардамона, корицы и муската у нас нет, но нам бы его просто до кипения довести. Или хотя бы подогреть...
– Как? На чем?
– Это ты у меня спрашиваешь? Ты же в разведке служил...
– Служил, – улыбнулся Радик.
И киллером был, мысленно добавил он. Опасность этой профессии сама по себе предусматривала внезапную смену обстановки, поэтому сумка, которую он взял с собой, была не простой, а тревожной – если в переводе на язык военных. Там было все для того, чтобы освоиться в экстремальных полевых условиях. Даже нож выживания был – выполненный из высокопрочной стали клинок, которым можно было резать металлические тросы и канаты. Но главная фишка заключалась в пустотелой рукоятке, в которой хранился НАЗ, носимый аварийный запас – от рыболовных принадлежностей до презерватива, который мог использоваться в качестве резервуара для воды.
Не долго думая, Радик достал из сумки примус на сухом спирту, алюминиевую кружку, откупорил бутылку вина... Через десять минут глинтвейн был готов и разлит по стаканам.
Он и сам не прочь бы глотнуть горячего вина, и ему понятна была радость, которой зажглись Юлины глаза. Но не понравилась суматошная каверзность в ее взгляде. Как будто она задумала что-то нехорошее...
– Ну, что, на брудершафт? – спросил он.
– Да, – улыбнулась она.
Взгляд беспокойно дернулся, а потом неестественно как-то уставился в окно, по лбу пробежала тень тревоги. Неужели кого-то увидела?
Радик подошел к окну. На улице никого, зато в стекле отразилась Юля. Она что-то быстро бросила в бокал с вином...
Он мог бы схватить ее на месте преступления, но все же дождался, когда она успокоится, и только затем обернулся к ней.
– Нет никого.
– Значит, померещилось, – натянуто улыбнулась она. – Вино остывает...
– Да... Ну, за нашу любовь!
Они выпили на брудершафт. Вернее, выпила она, а Радик лишь изобразил процесс. Он нарочно держал голову так, чтобы его стакан оставался вне поля ее зрения. Ковер на полу старый, грязный, но он приглушил шум выливаемого вина.
Поставил пустой стакан на пол, покачнулся, как бы невзначай схватившись за сумку – чтобы поставить ее на место, где зияло винное пятно. Поставил, обессиленно опустился в кресло, закатил глаза, провел рукой по взмокшему лбу.
– Что с тобой? – всполошилась Юля.
Странное дело, он сам видел, как она бросила таблетку в стакан с вином – ясно, что хотела отравить, ясно, что сейчас ему должно было стать плохо. Но ее беспокойство казалось неподдельным...
– Да хреново что-то... Сейчас... Сейчас все пройдет...
Радик попытался встать, но сам же вернул себя на место. Закрыл глаза, немощно уронил голову на грудь.
– Сейчас, сейчас, – пробормотал он, как бы на последнем издыхании откидываясь в кресле.
Несколько раз на затухающих импульсах дернул ногой и затих... Ушки на макушке, чувства на острие восприятия...
– Неужели все? – с ужасом пробормотала Юля.
Минуты три-четыре она не подавала признаков жизни. Затем тихонько подошла к нему, взяла его руку, нащупала пульс. Еще через какое-то время послышался ее голос:
– С ним все. Еле дышит, пульс очень слабый... Хорошо...
