Фокин и Чумаков переглянулись. Диагноз подтверждался – мания величия в тяжелой форме.
Разговаривать с этой безумной женщиной было бесполезно. Она, конечно, может подсказать, где находится ее сын, но как бы не пришлось запрягать лошадей и мчаться за ним в Египет, где он заканчивает строительство очередной пирамиды для собственного погребения...
От бредовых историй Фокина спасла сестра Беспалова. Это была отнюдь не романтическая девушка, а изрядно потрепанная жизнью женщина лет тридцати. Некрасивая, сгорбленная под тяжестью двух сумок. Она зашла в квартиру и первым делом спросила у матери, почему та не спит. Спросила довольно сердито, если не сказать, зло. Мадам Беспалова не стала давить на нее своим королевским достоинством, а молча скрылась в своей комнатушке.
Женщина зашла в комнату, где сидели оперативники. Окинула их усталым неприязненным взглядом.
– Филю ждете?
– А что? – неприветливо и с вызовом спросил в ответ Фокин.
– Ничего. Ходят тут всякие...
– А что, нельзя?
– А что, можно?.. Не будет Фили, не ждите.
– Почему?
– Нет его потому что.
– Это его сейчас нет, а когда будет?
– Не знаю... Ну что вы сидите? Сказано же, проваливайте, пока я милицию не вызвала.
– А мы сами милиция.
Стас представился, предъявил удостоверение.
– Так бы сразу и сказали. Чего он там снова натворил? – бесцветно спросила женщина.
– Да как бы вам сказать...
– Да так и говорите. Опять изнасилование? Вот придурок! – всплеснула руками женщина. – Я ж его со своими подругами знакомила. Говорю, найди себе подругу, женись на ней и бери ее сколько хочешь. Так нет, ему так неинтересно... Может, вы не станете сажать его в тюрьму?
– Это еще почему?
– Так больной он, неужели не ясно. Это у него от мамы... Ну что смотрите? Мама у нас шизофреничка, неужели не ясно? И Филя тоже шизофреник. Его лечить надо, а не в тюрьму...
– Вы думаете, маньяка можно вылечить?
– Запросто. Аминазин, да будет вам известно, творит чудеса.
Похоже, эта женщина сама была жертвой медицинских чудес.
– Если хотите, я вам сейчас объясню, как это делается! – В ее глазах вспыхнул огонек одержимости.
– Не надо! – запротестовал Чумаков. – Мы и сами знаем.
– Ну, если знаете, тогда чего спрашиваете?.. Если Филя буйный, его можно заколоть до состояния «овоща». Знаете, что это такое? Это когда человек похож на растение. Ничего ему в этой жизни не нужно. Он под себя ходит и совершенно этого не замечает, потому что ему все равно, комфортно ему или нет. Если Филей заняться всерьез, то его скоро будет интересовать только одна женщина, та, которая из-под него дерьмо выносит... Ну так что, лечить его будем?
Беспалова спрашивала об этом так, будто сама собиралась колоть ему аминазин. Видимо, она сама проходила эти процедуры, и ей не терпелось опробовать их на своих близких. Теперь ясно, почему мамаша как огня боится свою дочурку. Как бы та не признала ее буйной и не сделала из нее «овощ».
– Будем его лечить. Обязательно будем! – заверил ее Стас. – Только вы должны нам помочь!
– Ну конечно же! Я сама буду делать ему уколы!
– Это само собой! Само собой... Только нам сначала нужно найти вашего братца.
– А он скрывается?
– Увы. Может, вы подскажете нам, где он?
– Да есть тут одна... Может, он к ней прибился?
– Женщина?
– Ну да, женщина... Только вы не думайте, что у них с Филей любовь. Эта женщина его лечит...
– Лечит? От чего?
– Как от чего? От шизофрении!
– Уколы ему колет?
– Ну, наверное.
– Вы видели, как она делает уколы вашему брату?
– Нет, не видела... Просто я знаю, что Филипп больной человек. И жить с ним можно только для того, чтобы его лечить...
Бред недолеченной шизофренички.
– Сама-то она вылечилась. Теперь Филиппа лечит...
– Кто вылечилась? О ком вы говорите?
– Да я не знаю, как ее зовут. Она в хорошей палате лежала, с телевизором. Там, говорят, даже джакузи было...
Кажется, из навозной лепешки проклевывалось зерно истины.
– Только не надо думать, будто я не знаю, что такое джакузи. Не в Калиновке, чай, живем... Хотя в Калиновке частенько бываем...
– Калиновка – это что?
– Деревня. Мама ее родовым имением называет. У нас там дача... И эта женщина там живет.
– Какая женщина? – напрягся Стас.
– Ну та самая, которая в больнице с нами лежала...
Зерно истины начало прорастать. Где еще могла лечиться сестра Беспалова, если не в психушке. И Белла там тоже отметилась. А потом Калиновка. Она запросто могла снять или купить дом в какой-нибудь деревне...
– Как ее зовут? – сгорал от нетерпения Фокин.
– Я же говорю, не знаю.
– А на лицо помните?
В последнее время он не расставался с фотографией Беллы. Носил ее у самого сердца. Разумеется, любовь здесь ни при чем. Профессиональная надобность. И даже профессиональная ненависть, которая стремительно перерастала в личную.
Беспалова долго рассматривала фотографию.
– На ту, которая в больнице лежала, не очень похожа. А та, которая в Калиновке была, да...
– Так это что, разные женщины?
– Знаете что! Я вам, наверное, укольчик все-таки сделаю. Чтобы мозги прочистить. Знаете, помогает... В больнице она была больная, худая и в халате. А в Калиновке – здоровая, свежая и нарядная. Неужели не понятно?.. Если непонятно, придется делать укол...
– Спасибо, как-нибудь в другой раз... А где эта женщина в Калиновке живет?
– Зачем она вам? – ревниво сверкнула взглядом Беспалова.
– Уверяю вас, не для того, чтобы колоть уколы! – с трудом сдержал ухмылку Фокин. – Я, конечно, не совсем здоров. И немного аминазинчику мне не помешает. Поэтому завтра я приду к вам, и вы мне сделаете укол...
– Одного укола будет мало. Возможно, понадобится курс лечения...
– Как скажете, док... А у кого сейчас лечится ваш брат?
– Вы все-таки думаете, что он лечится? Да, мне тоже так кажется... Эта дамочка сама прошла курс лечения. А потом она узнала, что Филипп наш психически нездоров...
– Как она об этом узнала?
– А вы думаете, чем Филипп в Калиновке занимался? Баб высматривал... А я за ним смотрела. Чтобы он бед не натворил. Что поделать, если во всей семье только я одна здоровая?
– Знаете, и у меня складывается такое же впечатление. Но не будем отвлекаться. Итак, ваш Филипп высматривал баб. А вы смотрели за ним...
– Да, смотрела за ним. Или лучше сказать, следила. А что поделать, если во всей семье...
– Вы самая здоровая, самая-самая... Итак, вы следили за Филиппом.
– Да, а он этого не знал. Он к реке, а я за ним. Смотрю, он за дерево спрятался. И я смотрю туда же. Гляжу, женщина к реке спускается. Красивая. Спокойно так подходит к мосткам, раздевается. Думала, догола разденется, ан нет, в купальнике осталась. Смотрю, Филипп задергался. Вокруг-то никого нет. Можно прыгать на бабу-то, насиловать... Ну он и прыгнул. А она как даст ему! Ну как в кино! Ногой в голову! Филипп упал. А я думаю, убила, ну и ляд с ним... А женщина оделась, пнула его еще раз и ушла... А на следующий день она сама к нему подошла. Я не знаю, о чем они говорили. Но она забрала его с собой. Посадила в машину и уехала.
– Куда?
– Так дом у нее там, в Калиновке. Хороший дом, из бревен. Два этажа, бревна свежие, лакированные. Со всеми удобствами, надо думать. И джакузи, наверное, есть... Филя там полоскается. После процедур...
– После каких процедур?
– Ну так она его там лечит. Уколы ему колет... Я, конечно, не видела. Можно было посмотреть там, что в доме творится. А если эта женщина меня поймает, да еще аминазином начнет колоть?.. Я однажды к этому дому близко подошла. Гляжу, Филя девчонку какую-то из машины выталкивает. Из города, наверное, привезли. И парень с ним еще какой-то, на санитара похож. Я так сразу и поняла, что девчонку аминазином колоть будут. У парня того из кармана упаковка шприцов выпала. Я знаете, как их увидела, так стрекача-то и задала. Ох и долго бежала, до самого дома. Я ведь аминазин на дух не переношу...
Зато Стас уважал аминазин. Потому что именно из него вылупилось зерно истины. Проросший стебель уже колосился. Пора собирать урожай.
Калиновка находилась в полста верстах от Москвы в Ярославском направлении. Беспалова объяснила, как туда добраться. Фокин и Чумаков немедленно отправились в путь.
– Может, ребят из отдела возьмем? – несмело предложил Володя.
– А если эта сумасшедшая нам лажу подсунула? Хочешь, чтобы весь отдел со смеху лег?..
– И без того все лягут. Когда узнают, какой курс лечения тебе прописали.
– Слушай, я что, так безнадежно выгляжу?
Стас гнал машину по Осташковской улице, чтобы оттуда выехать на МКАД. А там до Ярославского шоссе рукой подать.
– Ты всерьез рассчитываешь взять Бакатину голыми руками?
– У тебя что, нет оружия?
– Оружие-то есть.
– И у меня ствол. Какие же здесь голые руки? Слушай, а может, ты боишься?
