Он по-прежнему не двигался.
Один из офицеров остановился на некотором расстоянии, держа автомат на изготовку, другой подошел поближе.
— Я хороший парень, — сказал Холмен.
— Не двигайся, сволочь.
Тот из офицеров, что был поближе, поднял пистолет Сесила, но не стал бить Холмена или выкручивать ему руки. Похоже, что, как только оружие оказалось у него, он перевел дух.
— Ты Холмен? — спросил коп.
— Он убил моего сына.
— Поговаривают, что так, приятель. Но ты с ним расправился.
Второй коп тоже подошел вплотную.
— Уитс сказал, здесь была стрельба. Вы ранены?
— Думаю, нет.
— Полежите тут. Мы сходим за врачами.
Сквозь растущую толпу протискивались Поллард и Лидс. Когда Холмен увидел Поллард, то попытался подняться, но она знаком приказала ему лежать. Холмен подумал, что зашел слишком далеко и шансов у него практически не осталось.
Лидс направился к Биллу Сесилу, но Поллард сразу же бегом бросилась к Холмену. На ней была та же фэбээровская ветровка, что и в день их знакомства. Добравшись до Холмена, Поллард посмотрела на него сверху вниз, переводя дух. Потом улыбнулась и протянула руку.
— Вот и я. Теперь тебе нечего бояться.
Холмен выбрался из-под груды сумок, взял Поллард за руку, и она помогла ему встать. Он уставился на Сесила, который по-прежнему, раскинув руки, лежал на мостовой. Он наблюдал за тем, как офицеры скручивают Сесилу руки за спиной и связывают запястья. Лидс, бледный как смерть, с перекошенным лицом, ударил Сесила по ноге, но его оттащили полицейские из Беверли-Хиллз. Холмен повернулся к Поллард. Он хотел рассказать ей, как все произошло и что это он во всем виноват, но во рту у него пересохло. Она крепко держала его за руку.
— Все в порядке.
Холмен покачал головой и пнул сумки.
Ничто и никогда уже не будет в порядке.
— Деньги Марченко, — сказал он. — Вот чего хотел Ричи.
Поллард коснулась щеки Холмена и развернула к себе его лицо.
— Нет. Ох, нет. Макс, все не так, как ты думаешь.
Она обхватила его лицо обеими руками.
— Ричи не делал того, что ему приписали. Послушай…
Поллард рассказала, как погиб его сын и, что было Холмену гораздо важнее, как он жил. Холмен не выдержал и разрыдался прямо там, на Уилширском бульваре, но Поллард тесно прижала его к себе, охраняя и давая выплакаться.
Когда Холмен спустился в холл, Перри уже сидел за столом. Обычно в семь часов он забивался в свою нору посмотреть очередную серию «Подсуден!» — Перри называл это передышкой, — однако сейчас он был на месте. У Холмена возникло подозрение, что Перри поджидает именно его.
Перри наморщил нос.
— Господи, да от тебя запах как в борделе. Чем ты напрыскался?
— Ничем.
— Мой петушок работает, может, и не так хорошо, как раньше, но с носом у меня все в порядке. Ты пахнешь, как шлюха.
Холмен знал, что Перри будет настаивать на своем, поэтому решил признаться.
— Купил новый шампунь. На флаконе написано — аромат тропического сада.
Перри откинулся в кресле и фыркнул.
— Похоже, в твоем саду растут одни анютины глазки.
Перри громко расхохотался.
Холмен мельком взглянул на входную дверь, надеясь увидеть машину Поллард, но на улице было пусто.
— Вы только посмотрите, как прилизался, — продолжал Перри, восхищенный своим остроумием. — Ой, ой — не на свидание ли собрался?
— Это не свидание. Мы просто друзья.
— С той женщиной?
— Прекрати называть ее «той женщиной». Получишь под зад.
— Брось, она показалась мне очень миленькой. На твоем месте я бы всем говорил, что у меня свидание.
— Ты не на моем месте, так что заткнись. Иначе я попрошу Чи снова прислать тех парней — испортить вид твоей хорошенькой машинке.
Перри перестал смеяться и насупился. Когда у Чи дела шли хорошо, его ребята, как и было обещано, ремонтировали развалюху Перри. Старик страшно гордился, разъезжая по кварталу в новеньком, с иголочки, классическом автомобиле. Какой-то владелец рейнджровера предложил недавно за «меркьюри» пять тысяч долларов.
Перри сгорбился и наклонился вперед.
— Хочу спросить тебя кое о чем. На полном серьезе.
— А ты не пропустишь «Подсуден!»?
— Погоди… думаешь, у тебя есть будущее с этой женщиной?
Холмен выглянул за дверь, но Поллард еще не приехала. Он посмотрел на отцовские часы. Он наконец-то отремонтировал их, и теперь они показывали время совершенно точно. Поллард опаздывала.
— Перри, послушай, я уже хлебнул беды. Кэтрин — агент ФБР. У нее двое мальчишек. Она не захочет иметь ничего общего с таким типом, как я.
После ареста Сесила у Лидса открылась вакансия в банковском отделе, и он предложил ее Поллард. Позволить бывшему агенту вернуться на такое желанное местечко было в высшей степени необычно, но Лидс грохнул кулаком по столу, и проблема решилась. Теперь Поллард нужно было увязать свое нынешнее высокое положение, прежнюю службу и выход в отставку. Холмену это казалось хорошим делом, и он всячески подталкивал Поллард сделать шаг.
— О боже! — сказал Перри. — Похоже, от этого нового шампуня с анютиными глазками ты совсем с ума сошел. Женщина никогда не приехала бы сюда, если бы не хотела иметь с тобой ничего общего.
Холмен решил подождать на улице. Он вышел из мотеля, но ровно через полминуты в дверях появился Перри. Холмен поднял обе руки.
— Пожалуйста, умоляю… ну, отвяжись.
— Просто хотел сказать тебе кое-что. По-твоему, сидит в своем клоповнике свихнувшийся старикан. Так вот, я ведь тоже не таким родился. Когда-то я был молод и жизнь давала мне шансы, открывала возможности. Несколько раз я совершал выбор, и он привел меня сюда. Уверен на все сто — сделай я другой выбор, и все обернулось бы иначе. Подумай над этим.
Тяжело ступая, Перри вернулся в пустой мотель. Холмен посмотрел ему вслед и почти сразу же услышал гудок. Поллард припарковалась за квартал до мотеля, но все равно заметила его. Холмен махнул рукой и увидел, что Поллард улыбается.
Холмен подумал над тем, что сказал Перри. Старик не понимал одного — Холмен боялся. Кэтрин Поллард заслуживала хорошего человека. Холмен изо всех сил старался стать лучше, чем был когда-то, но ему предстоял долгий путь. Он хотел завоевать Кэтрин Поллард. Хотел заслужить ее. И верил — однажды он сможет.
Честь мундира (фр.).
ESPN — один из каналов кабельного телевидения, по которому круглосуточно показывают только спортивные передачи.
Вот, ясно (исп.).
Feeb — идиот, кретин (англ., сленг).
Ухарь (исп.).
Китайское рагу из курицы или говядины с лапшой.
Кренделек, поджаренный в масле.
Традиционное гавайское платье.
