‒ До твоего прихода звонил мой одноклассник. Даже передать его слова не могу, ком в горле. Одноклассники прочитали про меня статью на Ура. Ру. Помнишь, мы с тобой занимались журналисткой Андреевой, так сказать, она наша крестница, на трое суток закрывали её в камеру. Затаила обиду, собрала на меня компромат. Не знаю, как к ней попала запись моего разговора с Абрамовым. Надо спросить у неё, и спросить жёстко, ‒ вспомнил уголовное дело, когда полиция расследовала убийство председателя суда и Андреевой стали известны некоторые компрометирующие факты в отношении них.
‒ Вкратце скажи, что в статье написано криминального? Может, ситуацию накручиваешь. Понимаю, позвонил одноклассник, расстраиваешься, что он о тебе подумает.
‒ Кроме одноклассника есть семья, вот где стыдоба. Комиссия обязательно прочтёт статью. В моём загородном доме на стене висит картина Рубенса. Ты же её видел. Абрамов поинтересовался: картина не оригинал? Хотел ему ответить, что копия, но он оказался не любителем картин, а профессиональным коллекционером, на глаз определил ей цену.
‒ Оригинал? Откуда она у тебя? — от удивления Шорин округлил глаза и вслух произнёс: ‒ Сколько лет скрывал, надо же!
‒ Подарок коллекционера, сейчас он живёт за границей.
‒ На старость «хороший» подарок, потянет лет на двадцать. Картины великих художников в частных коллекциях на учёте у государства. Спрячь её подальше. А журналистку привлечём к ответственности за непроверенный материал. В уголовном кодексе статья «Защита чести, достоинства и деловой репутации». Ура. Ру напишет опровержение. И честное твоё имя восстановят. Или ты думаешь, Абрамов ваш разговор записывал? Тогда надо срочно послать в твой дом наших технарей, пусть проверят, может, жучок установлен.
‒ Банкира работа, нет сомнений. Перед его приездом хотел баню приготовить. В бане человек весь на виду. Сейчас что об этом говорить, поздно. Сегодня картину спрячу. Нет уверенности, что к журналистке не попала запись всего нашего с банкиром разговора. Много чего криминального наговорили.
Шорин вспомнил, как и он с Абрамовым встречался на конспиративной квартире. Обсуждали не только финансовые вопросы, но и убийство прокурора. Неужели банкир и меня подписал? Нужно срочно найти человека, кто объявил нам с генералом войну. Андреева ‒ пешка в его игре. Знать бы, какую преследует цель. И враг, он из чьего круга? Опять же, враги сидят в соседнем кабинете. Всем своим подчинённым мил не будешь, человеческий фактор, он основной. Лично побеседую с Андреевой, генерал приказал поговорить с ней жестко, припугну камерой. Снова придётся нарушить закон, надавлю на следователя, у которого в производстве уголовное дело по убийству Абрамова, ‒ вставая с кресла, сказал:
‒ Время работает не на нас. Прикажу сейчас же привести в кабинет Андрееву. Технари посмотрят её ноутбук, смартфон, что там еще у неё есть. Информация явно хранится на электронном носителе. Есть надежда потянуть за ниточку, пусть, даже если Андреева будет молчать.
‒ Попробуй. Только помни, журналистское братство не спит. В наш адрес со всех сторон полетят статьи. Одна да попадёт по голове. Не забывай про москвичей, свою работу начали с проверки полицейских, они инициаторы разработки фуры с наркотиками. Да-а-а, Ермаков изъял большую партию товара, ‒ Мазиков протянул слова, с сожалением думая, что своих денег от банкира уже не получит никогда.
‒ Хорошо, что напомнил про Ермакова, попробую у него выяснить, что думают москвичи об убийстве банкира. А смерть Абрамова нам на руку, говорю об украинских террористах. Были бы они живы, даже страшно подумать, как ситуация развивалась. Остались два человека, представляющие для нас опасность, это смотрящий Титов с таможенником. Комиссия уедет, займусь плотно ими, ‒ Шорин бодро проговорил и вышел из кабинета.
Ермаков наладил контакт со старшим из проверяющих в комиссии сотрудников. Жуков Вадим Игоревич, полковник ФСБ, таким именем представился москвич, войдя в его кабинет с тремя подполковниками. Жукову около шестидесяти лет, с интеллигентным лицом, залысиной на макушке. Сразу попросил доложить об операции по задержанной фуре с наркотиками. Имелось ли оперативное дело или его наспех «состряпали» после того, как изъяли наркотики? От кого поступила информация, агент не «липовый»? С ним можно встретиться? В речи употреблял ёмкие слова и задавал конкретные вопросы, как будто начинал карьеру «на земле» с должности оперуполномоченного уголовного розыска. Помощникам приказал побеседовать с операми, кто непосредственно принимал участие в операции. После его слов «оперативное дело не смотреть, в нём ничего нет, чтобы узнать правду». Ермаков понял, с ним можно говорить открыто. Предложил ему кофе, Жуков рассказал, что он любитель детективных историй. Пишет рассказы про оперов, печатается в журналах. Ермаков, услышав, что проверяющий писатель, позвонил Семёнову, чтобы он привёз свои книги. Подарят москвичу, но главное, как подобрать ключи к Жукову, сообщить ему информацию о коррупции в местном ФСБ. Пятое колесо в телеге, сами не работают и другим не дают. Ещё коммерцией занимаются, делали бы втихаря, но не хватает мозгов, после их «бизнеса» сплошные трупы. Что интересно, требуют свои же «мокрухи» расследовать. Вообще наглость потеряли, ‒ вспомнив слова покойного юмориста Михаила Евдокимова. Зазвонил стационарный телефон, Ермаков включил громкую связь, звонил дежурный по отделу:
‒ Юрий Николаевич, к вам на приём срочно просится гражданин Семёнов, паспорт показал. Говорит, он ваш агент, назвал свой псевдоним «восемь нолей семь дробь пятнадцать». В руках пакет, в нём четыре полторашки пива и рыба. Пропуск выписать?
‒ Пропусти без пропуска, он же агент, ‒ посмеялся над дежурным Ермаков.
Ермаков извинился перед Жуковым, сказал, что пойдет, встретит «агента».
‒ Это что, ваши агенты приходят открыто на встречу? Так это запрещено законом об оперативной деятельности! ‒ Жуков с удивлением произнёс слова, не поняв шутку Ермакова, когда тот сказал дежурному фразу «он же агент».
‒ Сейчас вас познакомлю с этим уникальным «агентом». Он, как и вы, писатель, служил в нашем отделе с начала его образования, вы с ним ровесники. Разыграл дежурного, это в его характере, ‒ ответил Ермаков и вышел из кабинета.
Встретил Семёнова в коридоре. Тот, шагая навстречу, улыбался во весь рот:
‒ Агент «восемь нолей семь дробь пятнадцать» прибыл по вашему вызову, тариф три рубля час, ‒ чётко, по-военному отрапортовал Ермакову. ‒ Свою машину бросил во дворе. Завра заберу, домой меня отвезёшь лично, на такси денег нет, а на автобусе пьяным не езжу.
Ермаков с недовольной гримасой потёр лоб:
‒ Ты что, берега потерял? В моём кабинете проверяющий из Москвы, полковник ФСБ! Сечёшь! А ты с пивом припёрся, да еще с рыбой! Книги взял, а то обратно за ними поедешь?!
‒ С
