Сорби чуть не упал в обморок от этого известия.
— По правде говоря, — еле выговорил он, — я не могу понять вашего решения.
Когда все ушли, банкир позвал златокудрую Эллис и сказал:
— У нас серьезные неприятности.
— Ох, папочка, — поспешила она его успокоить, — я уверена, что мы выкарабкаемся. Ведь ты такой опытный и ловкий.
— Спасибо за доверие. — Его лысая голова сверкала в свете люстры. — Но необходимо срочно действовать, приготовиться к самому худшему.
— Я готова. Что надо сделать?
— Вынь все из всех сейфов, — приказал банкир. Уставясь на стену прямо перед собой, он обдумывал детали бегства.
* * *
Атмосфера готовящегося отступления царила не только на вилле Сорби.
— Я серьезно подумываю, не следует ли мне на некоторое время уйти в тень, — поделился с банкиром профессор Лаудео.
Он принял приглашение Сорби с ним отужинать. Они наслаждались лангустами в шикарном ресторане, где две девушки играли на скрипке.
— Все хотят уйти в кусты, — мрачно заметил банкир. — А нам в создавшейся чрезвычайной ситуации следовало бы, наоборот, сплотиться.
— Боюсь, что Каннито оставил где-то опасные документы, — поделился с ним Лаудео. — И если они всплывут, всем нам придется несладко.
— А хотите знать, кто во всем виноват? — Сорби отложил нож и вилку и впился в лицо собеседника горящими глазами. — Карризи и Терразини. Я всегда был против их методов. — Его огромная голова как маятник качалась из стороны в сторону, словно он хотел выразить свое глубокое неодобрение. — Эх, царил бы между нами мир, ведь я стремился достичь соглашения. Они же думали добиться успеха, очертя голову кинувшись в атаку против Каннито. И вот вам результат. Они заставили его пустить себе пулю в лоб. Безумие! — Последние слова Сорби произнес шепотом.
— Именно так, — отозвался Лаудео. — Безумие, которое может нас всех погубить.
Сорби поднес к губам бокал с белым вином. Взглянув на Лаудео сквозь золотистую жидкость, он воскликнул:
— Я уже погиб! — На несколько секунд он застыл с бокалом в руке. Потом, так и не пригубив вина, поставил его на стол. — Да, погиб! Американцы прекратили платежи и требуют обратно перечисленные ранее суммы. Вы понимаете? А я уже использовал эти капиталы, чтобы заткнуть некоторые дыры.
— И большой у вас дефицит? — поинтересовался Лаудео.
— Весьма значительный. Совершенно необходим приток новых капиталов. Вы, наверно, знаете, что как раз сейчас я осуществляю одну финансовую операцию. Но никак не могу получить одобрения со стороны специальной комиссии...
— Понимаю... — вздохнул Лаудео. Минутку поразмышлял. — В этой комиссии есть кое-кто из моей Ассоциации. Может быть, удастся что-нибудь для вас сделать.
— Хорошо бы! — даже от этой слабой надежды бескровное лицо банкира чуть оживилось и порозовело. — Вы ведь знаете, что я не таков, как этот жадина американец. Я человек щедрый и ценю дружеские услуги.
— О, конечно! Тем более в нынешней ситуации ваша щедрость могла бы мне весьма пригодиться. Ведь если
разразится гроза, мне, возможно, придется срочно уехать за границу.
— Но, извините, ведь вы мне говорили, — нагнувшись к уху Лаудео, спросил банкир, — что владеете неким сокровищем? Чем-то чрезвычайно ценным?
— Ах, да, да, — Лаудео чуть обнажил в хитрой улыбке зубы. — Но с этим я не могу расстаться. Это своего рода страховой полис на самый крайний случай.
— Но что же это все-таки такое?
— Ах, не спрашивайте меня! — рассмеялся Лаудео.
* * *
Содержимое чемоданчика Каннито не обмануло ожиданий Каттани. Хранившиеся там материалы были способны навсегда испортить карьеру многих связанных с Лаудео политических деятелей, свидетельствовали о существовании подпольной торговли оружием и получении огромных взяток в виде «комиссионных» при заключении контрактов на поставки нефти.
Кроме того, имелась некая загадочная таблица. Длинная бумажная лента для компьютера, состоящая из полусотни свернутых в трубочку листочков. Единственное, что мог разобрать на ней Каттани, был список абсолютно непонятных сокращений.
У него был приятель в вычислительном центре полиции. К нему и обратился Каттани за расшифровкой этих загадочных записей.
— На первый взгляд, — сказал специалист, — это, думается, список имен. Примерно тысяча фамилий. И рядом с каждой — какая-то пометка, вероятно, число и номер.
— И как же узнать фамилии, скрывающиеся под этими обозначениями? — спросил Каттани.
— Это не так легко. Составитель этого зашифрованного списка прибег к определенному коду.
— Как же раскрыть примененный код? Для этого необходимо иметь ключ. Этот ключ, как мы называем его, наверняка записан на дискете. Вопрос в том, у кого находится дискета? А с ней все очень просто: достаточно вставить в компьютер, и на дисплее появятся фамилии.
* * *
Самолет своей формой напоминал сигару. Узкий корпус был задран вверх — своим острым носом он словно вдыхал воздух далеких времен. Это был покрывший себя славой в годы первой мировой войны «капрони».
Каттани восхищался его изящными хрупкими на вид крыльями, покрытыми блестящей металлической обшивкой.
Перед Музеем воздухоплавания на озере Браччано по водной глади скользили белые паруса. Вокруг мирно раскинулись пологие зеленые холмы, сбегающие к самой воде и там и сям вдающиеся в озеро длинными округлыми языками.
— Вот и я! — За спиной Каттани неожиданно вырос мужчина лет пятидесяти.
— Благодарю вас, что приехали, — сказал комиссар, пожимая ему руку. — Вы — серьезный и известный журналист, работаете в солидной газете. Полагаю, вы самый подходящий человек, к которому мне следовало обратиться.
— Готов вас выслушать, — ответил журналист. Он был худощав, лицо его с острыми чертами наполовину закрывали большие круглые очки.
— В машине, — сказал Каттани, — у меня для вас лежит конверт. Вы найдете в нем доказательства широко разветвленной коррупции... Тайная продажа оружия. Незаконные доходы при закупке нефти. Вывоз валюты. Планы захвата власти в стране.
Он знаком пригласил журналиста следовать за ним. Они шли меж старых самолетов. Их раскинутые крылья казались готовыми к полету. Но маленькие колеса были намертво закреплены на земле. Когда-то эти аэропланы парили в небе, теперь же служили забавой для детей,
— Скажите, вы слыхали о профессоре Лаудео? — спросил Каттани.
— Ничего определенного, — ответил журналист.
— Это человек ничем не замечательный, но очень ловкий. Все самые грязные махинации проходят через его руки. Он создал невероятно разветвленную сеть сообщничества и круговой поруки. В конверте вы найдете также таблицу, содержащую множество зашифрованных сокращений. Наверняка это секретный список членов его Ассоциации.
— Гм, — журналист, казалось, был в некотором замешательстве. — Но почему все-таки вы передаете эти материалы именно мне? Не лучше ли отнести их в судебные органы?
— Буду с вами откровенен до конца, — ответил Каттани. — С профессиональной точки зрения вы должны быть заинтересованы получить эти документы. А я со своей профессиональной точки зрения заинтересован в том, чтобы вы их опубликовали. Так что мы квиты. Мне это нужно потому, что у меня нет ключа, чтобы расшифровать список имен. Когда же эти материалы появятся в газете, кто-то, наверно, потеряет голову, начнет паниковать, и тогда мне будет легче отыскать этот ключ.
— И последний вопрос, — сказал журналист. — Случаем, это не те материалы, которые угрожал опубликовать Маурили? Вы знаете, о ком я говорю? Это тот журналист, которого недавно убили.
— Да, конечно, знаю. У него имелась лишь малая часть того, что я вам предлагаю. Он располагал информацией лишь о Каннито — только одном звене в этой цепи. Я же даю вам материалы, рисующие полную картину.
Лаудео осунулся, его мучили дурные предчувствия. Движения его стали замедленны.
Он осторожно вытянул цветок из стоящего на столике букета гвоздик и понюхал.
Почтительно склонившись, к нему подошел официант и подал переносной телефон:
— Ваше превосходительство, спрашивают вас.
— Спасибо, — сказал Лаудео. Взял телефон и вытянул антенну. — Ах, это ты, редактор? Нет, совсем не побеспокоил. Я только спустился в ресторан поужинать. Обожди, я перейду в кабину.
Он велел официанту переключить телефон на кабину, Лаудео плотно прикрыл дверь обитой изнутри бархатом кабины.
— Ну, как дела у твоей влиятельной газеты?
— Ваше превосходительство, у меня плохие для вас известия, — жалобным голосом начал главный редактор. И, сообщив о материалах, поступивших в редакцию от журналиста, еле слышно закончил: — Я вынужден их опубликовать.
