– Костюм надень, - посоветовал Андрей. Он кое-как приспособился к тому, что во рту не хватает зуба, и говорил более внятно. - Радиация так и так повышенная, слышишь, как счетчик щелкает?
Он остался сидеть в кабине, а Никита прошел в салон и нацепил костюм. Рюкзак с Черным Ящиком повесил на спину, взял оружие и оба шлема; вернувшись, протянул один напарнику. Обхватив себя за плечи и беспрерывно дрожа, тот разглядывал окрестности: нигде никого, только слева на тополе вороны сидят. Жутковатое дерево - тонкие черные ветви без листьев, кривое… разве тополь может быть таким кривым?
Башенный охладитель высился впереди - огромная бетонная постройка, расширяющаяся книзу.
– Вон сколько песка у основания насыпано, - сказал Пригоршня. - Целая гора, видишь.
Сталкеры вышли наружу, закрыли дверцы. Никита окинул броневик взглядом и побыстрее отвернулся: «Малыш» выглядел еще хуже, чем напарник. Весь побитый, поцарапанный, вмятины на броне, турель сворочена набок, колпака нет, лишь уродливое погнутое железо - будто глубокая рана на кабине.
Надев шлемы с большими выпуклыми стеклами, они пошли вперед. Химика качало, он припадал на левую ногу. Пригоршня поначалу нервно крутил головой и не опускал автомат, выискивая врагов среди поросших бурой травой холмиков, но потом успокоился, окончательно уяснив, что вокруг никого нет. Где-то монотонно и тоскливо каркала ворона, по небу ползли легкие облака.
– Куда монолитовцы подевались? - в который раз спросил Никита. - Что это значит, а? Если Осознание против нас… а ведь тут - самое гнездо у них. Они бы отряд навстречу выслали - и все, и конец нашей экспедиции, без «Малыша» не прошли бы.
В шлемах были установлены счетчики радиации, которые щелкали все активнее: без костюмов в этих местах было бы слишком опасно. Забравшись на вершину очередного холмика, Никита вдруг остановился, сел на корточки, прижав руку к груди, а другой ухватившись за растущий рядом куст.
– Что? - спросил Химик.
Из-под шлема донесся глухой голос:
– Чего-то хреново мне, Андрюха.
– Сердце?
– Колотится, сволочь.
– Я же говорил: нельзя душу, если заболел ты, если температура.
– Да, но у меня еще… еще в боку колет и словно что-то шевелится в брюхе, мелкое такое… А сейчас голова вдруг закружилась, чуть не упал.
Андрей молча разглядывал лицо напарника под тусклым свинцовым стеклом. Голова Пригоршни двоилась, а земля иногда кренилась, и приходилось напрягаться, чтобы не потерять равновесие.
– Как думаешь, может, это яд начинает действовать? - промямлил Никита.
– По-моему, у тебя просто отходняк после артефакта.
– Да что-то не похоже. Мне кажется, яд…
Пригоршня посидел еще немного, потом встал и несколько раз хлопнул ладонью по шлему.
– Так, ладно, не рассиживаемся тут, идем. Быстрее, надо этих ученых найти и вытрясти из них противоядие. Давай! - покачиваясь, он заспешил вниз с холма.
Башенный охладитель все вырастал перед ними и наконец закрыл треть неба. Ввысь уходила покатая бетонная стена, вся в трещинах и сколах, у основания ее была гора грязно-серого песка.
– Так что, включаем передатчик этот, как Касьян говорил? - спросил Пригоршня. - Или нет, давай вон на вершину заберемся, на песок. Второй склон к самому охладителю подходит, туда сползем и расположимся под стенкой. Не хочется на открытом месте оставаться.
Он первым забрался на вершину и замахал руками тяжело карабкающемуся следом напарнику.
– Сюда давай! Тут вон какое дело…
Добравшись до Никиты, Андрей увидел широкий пролом в основании охладителя; склон песчаной горы уходил в него. Пока они шли, ветер разогнал облака, стало светлее - дневной свет лился в дыру. Андрей сел, вытянул ноги и стал съезжать на заду, подгребая руками. Никита сделал то же самое, но ладони у него были пошире, да и сил осталось больше - он быстро догнал напарника, поехал впереди. По мере того как они спускались, взгляду открывалось просторное помещение в основании башни.
Ввысь уходил облицованный плитами покатый купол, который мог бы накрыть стадион, целое футбольное поле - если бы оно было круглым. Внизу все засыпано песком, образующим горы, долины и ущелья. Из него выступали опрокинутые вагонетки, виднелись загнутые кверху концы рельс, впереди высилась кабина могучего экскаватора, а еще дальше торчали зубья его ковша. Рядом - большая песчаная воронка, на дне которой лежали тела. В гигантском помещении царил сумрак, но наклонный столб света из пролома падал в воронку, освещая ее, будто сцену театра.
– Вон там! - Никита вскочил, увязая по щиколотки, побежал вниз. Голос гулко разнесся по залу, отражаясь от стен и купола, эхо повторяло его, постепенно затухая: там, там, там…
Андрей тоже встал, побрел следом. Счетчик радиации щелкал все медленнее и в конце концов почти смолк, лишь изредка едва слышно постукивал. К тому времени, как он спустился, успев по дороге все внимательно рассмотреть, картина того, что произошло здесь, уже сложилась в голове: два человека отстреливались от отряда монолитовцев, которые лезли со всех сторон. Теперь на краю воронки и на склонах лежало больше десятка тел, а на дне ее, рядом с выкрашенным синей краской радиопередатчиком, - двое, солдат в шлеме и бледно-голубой форме с белыми разводами, и человек в гражданской одежде. Солдат лежал на боку, согнув ноги, рядом валялся автомат необычной формы. Шлем расколот, песок вокруг головы напитался кровью. Гражданский - Химик сразу решил, что это ученый, - полусидел, привалившись к передатчику, из которого раздавались тихое шипение и голоса.
– Эй! - закричал Никита. - Эй, ты!
Химик увидел, как напарник подскочил к ученому, склонился над ним. Рация, видимо, была включена в режиме поиска: шелест и треск становились то громче, то тише, сквозь них доносились накладывающиеся друг на друга голоса, смолкали, возникали другие… По всей Зоне стоял шум, переговаривались сталкеры, вызывали друг друга военные, с какой-то базы кричали об очередной атаке снорков…
Когда Химик приблизился, Никита, сняв шлем и бросив его в песок, подкрутил настройку - шум из передатчика стал тише.
– Он жив? - спросил Андрей.
– Жив, жив! Где противоядие? Противоядие, слышишь? Давай его сюда!
– Никита, сними рюкзак.
Андрей тоже избавился от шлема и сел рядом с ученым. Тот обеими руками держался за окровавленный живот, смотрел на сталкеров и часто моргал.
Скинув лямки рюкзака, Пригоршня схватил человека за плечи.
– Мы ящик ваш принесли! - закричал он. - Слышишь?! Слон нанял доставить… Вот он, вот! Слон нас отравил, сказал: противоядие вы дадите. Так давай его сюда!
Серые губы шевельнулись, раненый прошептал:
– Где… устройство…
Раскрыв рюкзак, Андрей достал ящик, приподнял за рукоятки, показывая, и поставил в песок.
– Вот! - громко сказал Никита, склоняясь ниже. - Нет, подожди… Слышишь, не умирай!
– Как вы добрались? - прошептал ученый. - Почему сектанты вас не… Они напали на нас… Но почему вас пропустили? Включите его. Включите, тогда…
Голова его склонилась, подбородок уткнулся в грудь. Никита рванул ворот на впалой груди, прижал пальцы к шее. Замер, потом выругался, плюнул в песок и стал обыскивать ученого.
– Умер? - спросил Андрей.
– Нет, сознание только потерял. Но вот-вот умрет, что я, не вижу.
Пригоршня проверил карманы, похлопал человека по бокам, потом сунул руку за пазуху, достал портсигар, раскрыл - там лежали три сигареты без фильтра, - отбросил, извлек маленькую серебряную зажигалку и нечто вроде изогнутого джойстика с кнопками на торце. Покрутил, разглядывая, тоже бросил, вновь стал проверять карманы, нашел еще бумажник, ручку и электронную записную книжку, после чего, вскочив, побежал к солдату. На ходу прокричал:
– В чем оно может быть? Фляжка, бутылка какая-то?
– Касьян говорил, там нанороботы, - откликнулся Химик. - Может… ну, шприц? Вдруг его не пить надо, а инъекцию сделать?
– Касьян еще говорил передатчик в ящике включить, - вспомнил Никита, склоняясь над солдатом.
Приглушенные голоса все еще доносились из динамика рации. Андрей откинул ручки Черного Ящика, развинтил одну. Внутри были микросхемы, пайка, тонкая антенна, верньер настройки с кнопками. Он нажал, стал крутить… и почти сразу услышал удивленный голос:
– Э! Химик, Пригоршня… Это вы, что ли?
– Касьян?! - заорал Никита, бросаясь обратно. - Касьян, мы на месте!
– Ого… я и не думал, что доберетесь… - Голос доносился из крошечной решетки динамика в основании ручки.
– А мы добрались! - Пригоршня упал на колени рядом. - Только куда? Здесь двое мертвецов! Вернее, один мертв, второй вот-вот… Где противоядие?! Слона зови, урод, пусть он скажет!!
– Слон мертв.
– Что?!
Тишина. Потом Касьян заговорил, монотонно и устало:
– Помните, я с вами тогда связывался, сказал, что он ранен и подойти не может? На самом деле он к Доктору отправился, на болота. Решил, что у того получится яд вывести из организма. Слона тоже обманули, как и вас, с ядом этим… Сказали: он отравлен, если Черный Ящик к ЧАЭС не попадет - сдохнет Слон. Я остался Лесной дом охранять. Слон со мной на обратной дороге связался, передал: вранье, нет никакого яда. Доктор как-то его там обследовал по-своему, по-хитрому. Нет яда. Слон приказал и вам передать это, если выйдет связаться. А после напали на них с охраной. У нас же тут черт-те что началось. Вы хоть знаете? После выброса все сместилось как-то, я и не понимаю, как такое может быть. Никто не понимает. Тут война натуральная, полномасштабная, по всей Зоне. И Слон на большой отряд Долга напоролся с охраной, которую с собой взял к Доктору. Постреляли их, он один к нам дополз, весь израненный, нога правая на коже висит… Не знаю, как и добрел. И умер на руках у меня. Вы слушаете? Я вам теперь ничем не помогу, бросайте это дело. Те деньги ваши, без вопросов, а вторую половину теперь не с кого требовать…
