На улице Ева увидела свою лучшую подругу за рулём красного «Феррари». Юлька, интеллектуалка среднего роста с тёмно-русыми слегка выгоревшими волосами ниже плеч, приятным лицом овальной формы с чрезвычайно открытым и весёлым выражением, дружелюбная и легкая на подъём, смотрела и улыбалась. Единственным недостатком подруги являлось неприятие тупых, ограниченных «особей» и людей с потаёнными тёмными мыслями. Появление таковых рядом делало её всегда язвительно-насмешливой, даже дерзкой.
— Ничего себе! — Ева обошла машину кругом. — Гуманитарная помощь князя Альбера?! Здесь всем отстёгивают или особо приближённым?
— Ага, особо обнажённым… — насладившись произведённым эффектом, подруга подмигнула, намекая на слабость князя к женскому полу. — Ныряй скорей!
— Теперь убедите нас практически, что не в деньгах счастье, — целуя Юльку и устраиваясь рядом, Ева погладила рукой авто, и обе рассмеялись.
«Феррари» плавно тронулся с места, оставляя позади трёх мачо, желающих познакомиться. Подруги сделали вид, что не заметили пламенных взглядов, а, немного отъехав, переглянулись и залились звонким смехом.
— Чьи «лошадиные силы»? Колись.
— Кратова Димки. Я ему в Америке помогла применить нужный закон, чтобы выпутаться из стремой ситуации, а подобных у него немерено, — поведала Юлька. — Кстати, с папочкой бизнесменом и депутатом мосгордумы обещал познакомить. Так ты обращайся, если что… работёнку организуем.
— Будить депутатов? И потом по рядам с шапкой пройтись, а избранники будут прятать глазки и засовывать подальше кошельки, сетуя, что потратились на Мальдивах на безработный любовный эскорт, — их хохот подхватили в соседнем мерседесе.
Проезжая мимо известного на весь мир Казино, они стали двигаться очень медленно.
— Представить себе не могла, что бывают пробки из «Ламборджини», «Бентли» и «Феррари»», — улыбнулась Ева.
— Здесь ты увидишь много интересного! Но предупреждаю, категория граждан без счёта в банке здесь в диффиците.
— Ура! Значит, живём на полную катушку! А не выживаем…
Ева вспомнила: как-то ещё в школе на уроке ОБЖ по теме «Автономное выживание в лесу» Юлька нарисовала, как медведь жарит на костре человеческую ногу; учитель хотел было отчитать её, но после реплики «Так по теме же», рассмеялся со всеми.
— О, смотри, смотри! Ну, точно француз! — Юлька кивнула на впереди постоянно петляющую машину. — Как на танцполе. Французы очень плохие и опасные водители. Если ты вздумаешь состариться во Франции, будь готова остаток жизни провести исключительно на своей стороне улицы, — со свойственной ей иронией поделилась опытом автовождения подруга пока Ева натягивала платье, слегка пригнувшись.
В клубе «Le Baccara» с одиннадцати до часа ночи играла живая музыка — блюз, рок-н-ролл, французский шансон и даже фортепиано. Сегодня Ева завершала программу. Юлька, высадив её у входа, умчалась в будущую ночь, сказав, что вернётся.
Публика была разной: постоянные посетители, те, кто случайно зашли, услышав живой звук, и те, кто специально пришёл на конкретного исполнителя. Немного оглядевшись вокруг и взяв саксофон, она шагнула на сцену. Гомон и разговоры сразу стихли, как только луч света выхватил стройную светло-русую девушку в платье цвета моря, изящных туфельках и с единственным украшением — кольцом с зелёным камнем на левой руке. Это её первое выступление в Европе! Одно произведение за другим, а от зрителей не было ни возгласа одобрения. «Неужели провал?» — Ева замерла в ожидании, как только последний звук исчез в глубине зала. Вот у дверей послышались аплодисменты, которые волной накрыли весь клуб.
С боку из темноты к сцене подскочил какой-то пьяный лысеющий гражданин и щедро, опустошая карманы пиджака, высыпал у её ног игральные фишки. Двое крепких молодых людей подхватили мужчину под руки и отправили в темноту под крик его же собственного голоса «Она наша, русская!»
Когда включили свет, Ева увидела Юльку с застывшей у выхода компанией. Показывая туда, где обычно носят часы и пробираясь к сцене, подруга всем своим видом показывала, что здесь больше делать нечего. Разноголосые комплименты на французском, итальянском и родном языках звучали как первый маленький международный успех, а бурная жестикуляция превращала успех в восхищение. И вот седьмое небо от счастья было обеспечено в первый же вечер.
— Едем к Димону на яхту, там оторвёмся. И никаких возражений! Здесь про сон можешь забыть, а если не выдержишь, то, в крайнем случае, перейдёшь на колыбельные. Ха, не отдыхать же ты сюда приехала?! — Юлька вернула воспарившую от «мировой» славы подругу на землю французской Ривьеры.
* * *
— К чёрту монегасков! — шептал Кратов, целуя Еву на яхте с российским флагом в рассвете нового дня.
Этой ночью вся кратовская тусовка по просьбе Евы отправилась вдоль разноцветной набережной поплавать в море. Почти нагишом они быстро занырнули в солёный прибой, будто его вот-вот сотрут ластиком. И опять на яхту.
Небольшими порциями в Еву упала информация, что монегаски — это граждане, освобождённые от уплаты налогов. Вероятно, чтобы стать одним из них, Димон периодически пробовал монегасочек, но явилась мадемуазель Блюз и одним махом сбросила его карту в свою пухлую колоду: «А он неплохо сложен, ямочка на подбородке».
Ещё Юлька поведала, что яхта не 27-летнего темно-русого мажора, а его отца: «Сама понимаешь, на что готовы родители ради единственного сына. Ха-ха! Но значительный промах предков — средний рост. Вот Джастин!» — добавила она, представляя своего бой-френда — молодого американца, студента Гарварда.
— Надеюсь, будущий президент США, — демонстрировала она безупречный английский, хихикая с двухметровым сопровождением.
Димка не сводил глаз с босой Евы, не подпуская к ней никого из своих многочисленных друзей.
— Твой сакс стал лучшим моим впечатлением от Ниццы в этом сезоне.
— Я сама его люблю как живого, и он платит мне тем же… Но здесь модный курорт с публикой, которая пресытилась зрелищами и бесконечным ослепляющим потоком «звёзд»… Что ожидать?
— Тебе бояться не чего! Сама поймёшь, чуть позже… Я многих видел…
Вокруг парочки уединялись и появлялись вновь.
— На самом деле мне всё надоело, — шепнул хозяин яхты, прижав палец к губам, когда они на пару минут остались одни. — Этот фальшивый гламур, льстивые речи тех, кто смотрит на мой карман. А ты настоящая и очень красивая, — Димка провёл рукой по её мокрым волосам и чуть коснулся щеки. — Я разгоняю всю эту публику? Останемся вдвоём! — завёлся он, когда Ева искала босоножки, чтобы отправиться в отель.
— А «aimer Eve» ты торопишься…
— Не останешься?
— Нет.
— Жаль, очень жаль… Я позвоню завтра, — мужские губы коснулись нежной шеи, а сильная рука неохотно отпустила девичью талию.
* * *
Войдя в фойе и взяв на ресепшн программу пребывания в Монте-Карло, никому неизвестная «le saxophoniste» шагнула в лифт всемирно известного отеля, налетев на высокого парня на своём этаже и буркнув «Прошу прощения», исчезла в номере. Теперь её нет ни для кого на 3–4 часа уж точно. Щелчок, выключенного iPhone, это подтвердил.
«Ladies and gentlemen — не желаете ли квасу»
— Осторожнее, красавица! — только и успел крикнуть вдогонку Борисыч, я же, не поворачиваясь, пошел к лифту. Пройдя сквозь роскошь и изысканность временного пристанища, мы вышли на улицу и, перейдя Avenue de la Madone, попали в парк с изящными фонтанами, высокими пальмами и морем благоухающих цветов.
— Наслаждайся, дыши полной грудью, цени прекрасное, молодежь, — восторженно призвал Аркадий Борисович, — А то вылетишь в первом туре, и вспомнить будет нечего.
Воздух, наполненный свежестью близости моря, насыщенный запахами множества цветов и приправленный истомой пальм под палящим солнцем, действительно был дурманящим.
— Не дождутся, Борисыч, мы еще повоюем, — весело бросил я и продолжил: — Мне кто-то говорил, что мы от Казино в двух шагах.
— А мы уже и пришли, — перехватил фразу Борисыч.
Действительно, мы вышли на просторную площадь, в центре которой, распыляя вокруг миллиарды брызг, красовался фонтан в форме креста.
— Это, юноша, площадь Казино, за которой и есть одноименный дворец, — победно констатировал Борисыч.
Монументальное здание в смешанных стилях барокко и позднего ренессанса с большим трехдверным входом, башенными часами над статуями воинов, увенчанное куполом и двумя башнями, предстало нашему взору. Влево уходили, построенные как единый комплекс, но в разное время, многочисленные разнящиеся по стилю игровые залы. Площадь была заполнена отдыхающими.
Борисыч уверенно повернул налево, я проводил его взглядом и увидел, что он направляется к кованой чугунной арке с надписью «Kafe de Paris». Маленькое с виду кафе представляло собой капитальный навес из стекла и кованных ажурных элементов, в этом же стиле была и мебель, за исключением барной стойки, выполненной из красного дерева, за ней размещались другие крытые залы. Внутреннее пространство ограничивалось цветами в вазах и кашпо.
