Тут он поднял взгляд от газеты, сунул ее в карман спортивной сумки и направился ко мне. Теперь уже не было сомнений — это Гадюка, а также понятно, почему он заработал такое милое прозвище: подобного взгляда мне еще видеть не приходилось. Актеры, изображавшие маньяков в фильмах, иногда очень убедительны, но и лучшим из них до парня, приближавшегося ко мне, было далеко. Впечатление произвел не только взгляд. Вся его фигура, манера двигаться, держать голову вызывали легкий трепет, как при встрече с хищником, когда не знаешь, что разумнее: замереть на месте или бежать сломя голову. Он пугал и завораживал одновременно, точно динозавр в фильме Спилберга. Казалось, стоит ему развернуть плечи, и все здесь начнет крошиться и рушиться. Странное дело, при этом создавалось впечатление, что двигается он плавно, даже грациозно, хотя это была грация хищника: один бросок, и считай себя покойником. «Приятный парень», — мысленно скривилась я, делая вид, что не обращаю на него внимания. Когда он был в нескольких шагах от меня, я попробовала взглянуть на него твердо и прямо, но мой взгляд ушел в сторону, точно сломался, как ломается сосулька, упав на асфальт.
— Привет, милая, — сказал он, широко улыбаясь. Улыбка была лучезарной, но этим он обязан только своему дантисту. Глаза продолжали смотреть холодно и презрительно, а вот голос меня поразил, он был тихим и вкрадчивым, он проникал в душу, от чего на душе становилось холодно, точно там поселилась змея, свернувшись кольцами. Лишний повод заподозрить, что свое прозвище парень получил не зря.
— Салют, — ответила я и попыталась выжать из себя улыбку, раз уж у меня встреча с мужем. Надо полагать, любимым.
Улыбка вышла так себе, и взгляд я упорно отводила. Как ни странно, Гадюка решил, что это из-за смущения (впоследствии выяснилось, что он мнил себя неотразимым), он обнял меня и запечатлел на моих устах пламенный поцелуй, причем увлекся.
— Может, побережем себя для более благодарной аудитории? — предложила я, отстраняясь.
Он усмехнулся, подхватил мой чемодан, и мы направились к стойке. Вопросов я не задавала, даже когда после прилета в Москву он вручил мне новый паспорт с другой фамилией. Мы стали ждать регистрацию на рейс в Санкт-Петербург. В Питере мы, скорее всего, вновь поменяем фамилии и уже тогда направимся в конечную точку маршрута, хотя, может, после Питера будут еще перелеты. Такая предосторожность была мне вполне понятна, и возможные долгие метания по воздушным пространствам страны не раздражали.
Ожидание Ден решил скрасить выпивкой и пошел в бар, я от предложения отказалась, чем вызвала очередную усмешку.
— А ты не любопытна, — сказал он мне в самолете.
— Нет, — ответила я.
— Что?
— Я не любопытна.
— И чересчур серьезна, — хихикнул он. — Я бы не отказался от более веселой спутницы.
— Я непременно развеселюсь, как только найду повод.
— Ну-ну… — внимательно посмотрев на меня, сказал он, в глазах мелькнуло нечто похожее на угрозу.
Я отвернулась к окну, а Ден уткнулся в журнал, и перелет прошел в молчании.
В Питере нас встретил тип с бородкой, которая мне показалась такой же фальшивой, как и его восторг при виде нас. Он пожал руку Дену и обнял меня, изображая встречу то ли близких родственников, то ли друзей. Я не очень понимала, зачем они разыгрывают эти сцены, и злилась, но старательно улыбалась в ответ.
Меня отправили в бар, а мужчины минут двадцать разговаривали, прогуливаясь на улице.
— Наш самолет через час, — сообщил Ден, вернувшись. — Лучше поторопиться.
Новый перелет получился самым коротким, потому что я почти сразу уснула — ничего удивительного, если учесть, что ночью сон от меня, как правило, бежит, а день сегодня выдался утомительный. Ден разбудил меня, когда мы пошли на посадку.
То, что господин Литвинов (если Ник ничего не напутал, и мы здесь из-за него) предпочитает отдыхать на юге России, слегка удивило. По моим представлениям, люди с деньгами облюбовали европейские курорты или, на худой конец, Турцию. Должно быть, дядя консервативен.
Ден подозвал такси и сообщил название отеля. Добирались мы до него больше часа, но, войдя в холл, я поняла, что Литвинов не дурак и хорошо знает, где стоит отдыхать.
Нас встретили с таким радушием, точно мы особы королевской крови. Впрочем, когда я узнала, сколько стоят наши апартаменты, повышенное внимание перестало удивлять. Номер потряс величиной и обилием позолоты, у дизайнера были свои представления о прекрасном, и с этим приходилось мириться. В спальне огромная кровать с кожаной спинкой наводила на греховные мысли, физиономию Дена украсила ухмылка, и я поняла, что грядут тяжелые времена.
— Поужинаем в ресторане или закажем ужин сюда? — спросил он.
— Я не голодна.
— Дорогая, тебе, как моей супруге, следовало бы быть поласковее.
— Мы сейчас одни.
— Входи в образ, — хихикнул он.
— Хорошо, идем в ресторан.
Я отправилась в ванную. Замок на двери отсутствовал, что настроения не прибавило, очень может быть, неприятности начнутся прямо сейчас. Однако душ я смогла принять спокойно, накинула халат и прошла в спальню. Ден в гостиной пялился в телевизор.
— Ты закончила? — крикнул он, услышав мои шаги.
— Да.
— Я буду готов через двадцать минут. — И удалился в ванную, а я развесила платья в гардеробе, выбрала черное с красными розами и занялась прической.
Ровно через двадцать минут Ден появился в спальне, одетый в светлые брюки и рубашку в обтяжку. Волосы зачесаны назад, вид прямо-таки голливудский.
— Как я тебе? — спросил он. — Похож на молодожена?
— Ты восхитителен.
— Ты тоже ничего, — хмыкнул он.
Пахло от него дорогим одеколоном, но по неведомой причине это раздражало. Впрочем, в Гадюке раздражало все.
— Мы идем? — спросила я. Хотелось скорее оказаться на людях, присутствие «супруга» с каждой минутой становилось переносить все труднее.
— Прошу, — издевательски поклонился он, распахивая передо мной дверь.
В отеле насчитывалось не больше сотни номеров, очень уютный, с прекрасно оформленной территорией, он вполне мог соперничать с заграничными пятизвездочными отелями. Ресторан был небольшим, но позолоты и здесь в избытке. Молодой мужчина в очках сидел за роялем, играл что-то сентиментальное, публика выглядела вполне демократично, мужчин в костюмах я не заметила, правда, женщины сверкали бриллиантами и обнаженными плечами. На нас обратили внимание, должно быть, новички вызывали здесь интерес.
Метрдотель подскочил к нам и повел к столику, зажег свечу, не забывая расхваливать кухню, погоду и наш вкус, раз мы выбрали этот отель. Тут же подскочил официант, и я уткнулась в меню, что позволяло ничего не отвечать на досужую болтовню, а Ден болтал охотно, проявляя ко всему живейшее любопытство. Когда оба, и метрдотель, и официант, наконец-то удалились, он сказал с акульей улыбкой:
— Дорогая, ты не похожа на счастливую супругу преуспевающего бизнесмена. Напрягись, у меня нет желания трудиться за двоих.
— Просто я немного устала, — дипломатично ответила я, пожимая плечами.
Нам принесли вино и закуску, мы выпили за приезд и успех в наших делах, как выразился Ден.
— Кстати, о делах, — решив, что момент вполне подходящий, заметила я. — Могу я узнать, зачем мы здесь?
— Тебе не объяснили? — без удивления спросил он.
— Мне сказали, что в курс дела введешь меня ты.
— Что ж, — кивнул он. — Работенка не пыльная. Мы ожидаем приезда одного типа. Тебе надлежит его обаять. Приедет он один, а в таком месте, как это, познакомиться нетрудно. Надеюсь, как тебе действовать, объяснять не придется. Меня заверили, ты здорово поднаторела в таких делах.
— Реклама, — усмехнулась я.
— Да? Хотелось бы верить, что рекламируемый твоими хозяевами товар чего-то стоит. Пока у меня в этом сомнения.
— Я справлюсь, — утешила я.
— Отлично. Итак, ты должна его обаять до грехопадения, момент которого нам надо зафиксировать. Техническая сторона, конечно, на мне, твое дело уложить дядю в постель.
— И все? — выждав, спросила я.
— А что еще? — с притворным удивлением развел руками Ден.
— Значит, наша цель компромат?
— Пока достаточно и этого. Там посмотрим. Уверен, он окажется благоразумным человеком. Как видишь, дельце пустяковое. Можно рассматривать поездку сюда как внеплановый отпуск за чужой счет. Купайся, загорай, в общем, наслаждайся жизнью.
— С утра начну, — кивнула я.
— Дорогая, — посверлив меня взглядом, заговорил он. — Я знаю, что тебя трахает Рахманов, но, должно быть, ты по этой причине вообразила, что чего-то значишь в жизни. Так вот: для меня ты даже меньше, чем ничто. Усвоила?
— Разумеется, — кивнула я.
— Непохоже, — продолжил он. — Помни: ты обычная шлюха.
— Я просто вошла в образ счастливой новобрачной, — вздохнула я. — Но если тебе не нравится, быстро выйду.
