— Вы знаете, — женщина вытерла выступившие слезы, — она и узнала меня не сразу. А когда признала, обняла и долго плакала. Неужели с дядей ее погибшего мужа ничего нельзя сделать? Почему его не привлекут к ответственности?
— Все не так просто, — с сожалением развел руками врач, — милиция задерживала Константина Федоровича, но очень скоро его отпустили. Впрочем, вы, наверное, все это знаете. Петр Аркадьевич вам рассказал...
— Я знаю гораздо больше, чем вы думаете! — резко проговорила она. — Я имею в виду Зяблова. Что он за человек и на что способен!
— Вы знакомы? — удивился врач. — Извините. Вам о Зяблове, наверное, Ирина рассказала. Да, многие уверены, что именно Константин Федорович виновен в гибели мужа Иры. К тому же ее свекровь своими выстрелами подтвердила его вину. Но самосуд считается преступлением. Существует закон, и только он может решать виновен человек или нет.
— То же сказал мне и Петр Аркадьевич, — женщина горько улыбнулась. — Но я почувствовала, что он жалеет о том, что Зяблов остался жив. А от вас я не ожидала услышать такое.
— Я законопослушный гражданин.
— Знаете, — виновато проговорила она. — Мы с вами устроили целую дискуссию о Зяблове. А ведь я здесь из-за Ирины. Что я должна делать?
— Она узнала вас, — врач с облегчением вернулся к знакомой теме. — Доверяет вам. Поэтому ничего особенного делать вам не нужно. Просто будьте рядом. Вы располагаете временем? — спросил он.
— Я не уеду, пока она не поправится.
— И еще одно, — врач смущенно посмотрел на нее. — Я вас поместил к себе под, другой фамилией. Так просил сделать Ивачев.
— Я знаю, — кивнула она. — И не стала возражать против конспирации. В конце концов прокурору виднее.
— Привет, Толик, — племянник Степана протянул вошедшим дяде и Волошину руку в синей росписи татуировки.
— Ну, чем порадуешь? — перешел к цели визита дядя Степан.
— Все путем, — заговорщицки подмигнул ему Анатолий. — Считай его обидчиков жмурами.
— Ты яснее говори! — разозлился дядя Степан.
— Я и так уж яснее некуда, — обиделся племянник. — Я же говорю, что с его обидчиками, с беспределами, которые девок порешили, разберутся. Если уже не разобрались. Я сегодня вечером точно узнаю.
— Не врешь? — строго посмотрел на него дядя Степан. — А то, может, зазря мы к тебе насчет этого и ходили. Деньги взял и молчишь. Чего же ты не заехал?
— Ну да, — усмехнулся Анатолий. — Я в разбор полез, а светиться в деревне буду. Мусора с ходу на хвост упадут. Да и к тому же еще точно не знаю, сделали тех мокрушников или нет. Вот сегодня звякну в столицу и узнаю. Тебе как, — посмотрел он на молчащего Дмитрия, — фотки подогнать? Или газетные заметки?
— Какие фотки? — растерянно спросил Волошин.
— Ну где эти жмуриками будут, — хохотнул Анатолий. — Ведь как-то ты должен. знать, что их сделали! — Дмитрий беспомощно взглянул на дядю Степана.
— Ты смотри, Толян! — серьезно предупредил его Степан. — Чтоб никакого обману! Мьг деньгу заплатили, ты уж будь так добр... — он поморщился. — Конечно, они тоже люди. Но ведь, сволочи, жену его и дочку ни за что вбили. Да и его уже два раза хотели.
— Теперь все, — уверенно заявил Анатолий. — Никто его больше пальцем не тронет. А чего же раньше не пришли? Давно бы уже рамс разобрали.
— Мне никаких фотографий не надо, — поспешно проговорил Волошин. — И вообще ничего не надо.
— Как хочешь, — пожал плечами парень. — А то, чтобы был уверен...
— Не надо! — уже испуганно перебил его Волошин. — Ничего не надо. Я верю, — дернув дядю Степана за рукав, поторопил. — Пойдем скорее.
— Ну, племяш, — Степан шагнул к двери, — покедова. Ежели что понадобится, заезжай. Скоро мед откачаем, флягу по-родственному выделю.
— Покедова, — кивнул Толик, — а за этих уши не ломайте. Их сегодня же закопают.
— А кто хоть они такие? — тихо спросил Волошин.
— Да залетные, — пренебрежительно отмахнулся Анатолий. — Бабы.им попить не дали. Ну они и давай их мочить.
Посмотрев на темнеющее небо, Феоктистов достал прибор ночного видения, дохнул на стекло и аккуратно протер его платком. Бросил взгляд вниз, на большую трехэтажную дачу Зяблова.
«А ведь это противозаконно, — он усмехнулся, — и поэтому, капитан, никогда ты не будешь майором, — обратился он к себе словами песни Высоцкого. Устроившись поудобнее, улегся на спину. — Раньше было легче, — вспомнил он слова Басова, — малейшее нарушение —и руки за спину. А сейчас все, отошла коту масленица. Точнее, как раз для блудных котов она и началась. Не поймали с поличным — летай, голубь сизокрылый. Ведь сам знаешь. Уж не говоря о мелочи, о так называемых бойцах, мы почти все фамилии и клички авторитетов знаем. И что? Да ни хрена и луку мешок. Точно, товарищ подполковник. Сейчас надо брать с поличным. А иначе такие, как Зяблов, намутив воды, умрут в белоснежной постелии им устроят пышные похороны. А вот чтобы этого не было,яи лежу здесь с прибором ночного видения. Закону нужны виновные, а когда закон бессилен, надо незаконно выловить преступника и отдать его закону, чтояи пытаюсь сделать».
Капитан вздохнул. Работой в милиции он грезил еще в детстве. Занимался спортом, много читал о следопытах и, конечно, о сыщиках. Как и все его сверстники, жил полнокровной жизнью. Ходил на танцы, участвовал в постоянных стычках район на район. Дрался за девчонок. Потом, отслужив в армии, морпехе, поступил в училище. Получив лейтенанта, вернулся в Саратов. Вот тогда и почувствовал, что быть милиционером довольно-таки трудно. Первые полгода он почти ежедневно думал о том, что завтра подаст рапорт об увольнении. Он понимал, что борьба с преступностью — довольно сложная и опасная работа. Но не мог представить, насколько она грязна. Он, улыбаясь, принимал в кабинете людей, после рукопожатия с которыми долго и тщательно мыл руки. По телефонному звонку вызывал человека, который, сообщая семье, что уезжает в командировку, садился в камеру. В народе их называли внештатными работниками милиции, в уголовной среде наседками, или стукачами. Сергей прекрасно понимал, что человек, который жадно пьет в его кабинете чай с бутербродом и рассказывает ему о том или ином подследственном, помогает ему установить степень виновности подозреваемого, и все же ему это было противно.
После завершения операции, когда преступник был задержан, Сергей старался сразу же уйти, чтобы не испытывать соблазна выпустить пулю в лоб задержанного. Особенного когда это касалось насильников. Однако брали учителя физкультуры, который изнасиловал и убил троих мальчишек. К великому удовольствию группы захвата, «учитель» начал оказывать весьма активное сопротивление. Его били. Били не за сломанную руку одного из оперативников и разбитую губу другого, а за застывшие в гримасе ужаса и боли лица трех мальчишек. И именно в одно из таких задержаний Сергей понял, что, несмотря на всю грязь, которая его окружает, он делает нужную людям работу.
Капитан помнил благодарные глаза одной женщины, которой они нашли похищенную дочку. И только ради этого мгновения он был готов идти на нож или ствол.
После недавней гибели двух офицеров милиции Сергей возненавидел Зяблова. Такие, как Зяблов, убивали руками других. Такие, как...
Услышав крик на территории дачи, Сергей припал к прибору ночного видения. У ворот стояли две «семерки», в которые быстро садились крепкие парни. Во дворе стояли Зяблов и Зимин.
— Зашевелились гады, — прошептал Сергей. — Интересно, куда это они своих «гвардейцев» отправляют.
— Валька? — испуганно удивился Федор. Она заметила это. Не отвечая, шагнула вперед, оттеснив его в сторону. Следом молча вошел Георгий. При свете увидев на руках брата окровавленные резиновые перчатки, Валентина прищурилась. Из двери, ведущей в подвал, раздался протяжный стон.
— Где парни, которых Слон привез? — быстро спросила Валентина.
— Да я это, — он попытался улыбнуться, — узнаю у них...
— Сволочь! — воскликнула она. Быстро сбежала по ступенькам вниз. Остановившись, отвернулась и, зажимая рот ладонями, едва не сбив с ног опустившегося следом Георгия, бросилась наверх. Хрипатый увидел лежащего на спине окровавленного человека. Его растянутые в стороны руки и ноги удерживали крепкие веревки. Рот лежащего был заткнут куском полотенца. На животе мужчины стоял утюг. Из-под него еле выбивался темный дымок. Остро пахло палеными волосами и горелым мясом.
— Молчит, — услышал Георгий за спиной ехидный голос Федора и, не поворачиваясь, локтем ударил его в живот. Федор согнулся. Тогда Георгий, резко вскинув ногу, ударил Федора в лицо.
