— Что? — взорвался Анастасия. — Джино получил пулю в глотку, Барбера убит!
— Верно. Но об этом известно только нам. И больше никому! Дженовезе не сможет сказать ни слова, ибо в противном случае тем самым он выдаст себя! — Вздохнув, Костелло тяжело опустился в кресло. Напряжение истощило его силы.
— Фрэнк, мы не можем сидеть сложа руки.
— Мы можем сделать только одно: ничего не делать. Джино отвезли в клинику. Анджело избавится от трупа Барберы.
— Мне тошно! Это же верх трусости, твою мать! — воскликнул Анастасия. Налив себе стаканчик чистого виски, он опрокинул его одним глотком.
— Меня тоже воротит от этого, — устало промолвил Костелло. — Но у нас нет выбора. Мы должны дождаться своего шанса. Он обязательно появится, Аль, обещаю тебе. Но не сейчас.
Анастасия в отчаянии вскинул руки вверх.
— Проклятье! — Подойдя к окну, он сплел руки за спиной и уставился на Центральный парк.
Дав ему покипеть еще некоторое время, Костелло сказал:
— Аль, мне нужно, чтобы ты дал мне слово. Я знаю, как вы близки с Джино. Но пока что никому не известно даже о том, что ты вернулся из Италии. Никто, ни ты, ни кто-нибудь другой, не сделает ни шага без моего одобрения.
Обернувшись, Анастасия посмотрел своему старому другу в глаза и вздохнул.
— Ты просишь очень много.
— Знаю… Дай слово, Альберт.
— Хорошо, даю. Но… — Анастасия ткнул пальцем в Костелло. — Говорю тебе, Дженовезе уже пришел за Джино, он придет и за нами. Это лишь вопрос времени.
Костелло понимал, что Анастасия, скорее всего, прав.
Так оно и оказалось.
Когда Дино Кавалло заехал за моей матерью, ее не оказалось дома. Он долго настойчиво колотил в дверь до тех пор, пока на лестнице не показались Айра и Сара Батчер. Они возвращались из еврейского ресторана в Куинсе и были в выходной одежде. У Айры, как всегда, на голове была ермолка, а Сара несмотря на жару укутала голову платком.
— Прошу прощения, — сказал мистер Батчер, — вы пришли к семье Веста?
— Мне нужна миссис Веста, — подтвердил Дино. — Вы случайно не знаете, где она может быть?
Миссис Батчер кивнула.
— Сегодня четверг. По четвергам они вместе с миссис Мазерелли ходят на собрание общества «Четки».
Дино, вероятно, подумал: «Какого черта Анджело не знает об этом?», однако вслух он сказал:
— Вы случайно не знаете, где это?
— Ну… — неопределенно произнесла миссис Батчер. Этот человек был ей незнаком, а у нее в крови крепко сидело недоверие ко всем чужакам, свойственное ее народу.
В квартире Батчер зазвонил телефон.
— Я сниму, — сказал мистер Батчер. Он быстро отпер дверь и прошел в квартиру.
— Вы друг семьи Веста? — спросила миссис Батчер.
Кивнув, Дино скороговоркой выпалил имена всех членов обеих семейств:
— Джино и Мики, их сын Винни… Анджело, Лена и Аттиллио — Порошок.
Из квартиры донесся голос мистера Батчера, разговаривающего по телефону:
— Да… Айра Батчер слушает… А! Доктор Сингх, как поживаете?..
Удовлетворенная ответом Дино, миссис Батчер сказала:
— Иногда они собираются в церкви Креста Господнего, но сегодня они пошли в собор Святого Патрика.
— Благодарю. Я вам очень признателен, — сказал Дино и поспешил вниз по лестнице. Когда он добежал до площадки второго этажа, ему показалось, что сверху донесся крик, однако в первую очередь его беспокоило то, как поскорее разыскать Мики, поэтому он не стал останавливаться.
Промчавшись по Сорок второй улице до Пятой авеню, Дино поднялся по ней и остановился перед собором, который находился между Пятидесятой и Пятьдесят первой улицей.
На собрании общества «Четки» было многолюдно, но Дино быстро отыскал взглядом в толпе Мики. Скользнув мимо рядов скамей, он опустился на колени рядом с ней. Мики опустила голову, поглощенная молитвой, поэтому не заметила его. Склонившись к ней, Дино прошептал так, чтобы его голос перекрыл молитву:
— Произошел несчастный случай.
— Что? Какой несчастный случай? — испуганно встрепенулась Мики.
— Шш, тише! — недовольно зашипела на нее стоящая рядом пожилая женщина.
— Сама помолчи! — одернула ее Лена Мазерелли, преклонившая колени рядом с Мики. — В чем дело? — обратилась она к Дино.
— Несчастный случай, — повторил тот.
— Шш! — снова зашипела та же старуха.
Повернувшись к ней, Лена выразительно провела ребром ладони по горлу и растопырила пальцы, классическим итальянским жестом предлагая ей отправиться ко всем чертям. Старуха съежилась и притихла, и Лена повернулась к Дино.
— Говори! — повелительным тоном произнесла Мики. — Что случилось?
— Джино. Он в больнице.
Обе женщины тотчас же осенили себя крестным знамением и встали. Не обращая внимания на осуждающие взгляды молящихся, они вслед за Дино вышли из церкви и поехали в больницу.
Порошок и Прыгун не находили себе места. Вот уже почти два часа они пытались убить время, гоняя бильярдные шары, ожидая известий от кого угодно — от Винни, от Джино, от Анджело, все равно от кого, кто сообщил бы им о том, что происходит. В конце концов они достали колоду карт и стали играть в «черви». Порошок бросил даму пик, нагрев Прыгуна на тринадцать очков.
— У-уже т-третий раз п-подряд! — воскликнул Прыгун. — Как тебе удается?
Согнув пальцы, Порошок полюбовался своими ногтями и даже подул на них.
— А я жульничаю.
— Что? — переспросил ошеломленный Прыгун.
— Я же пианист. У меня тренированные пальцы — вот я и жульничаю.
— И ты в этом признаёшься? — продолжал опешивший Прыгун.
— Ну да. Но я жульничаю только тогда, когда игра идет не на деньги. Если мы играем на деньги, я не жульничаю.
— Почему?
— Потому что это было бы нечестно.
— Порой мне кажется, что у тебя п-причуд еще больше, чем у Р-рыжего, знаешь?
В десять минут восьмого вернулись Мальчонка, Луи и я. На Манхэттенском мосту произошла авария, и нам потребовалось сорок минут на то, чтобы выехать из Бруклина. Когда мы открыли дверь, Порошок и Прыгун только что не подскочили от неожиданности. Следом за нами вошли Рыжий и Бенни и, не сказав ни слова, направились прямо на кухню.
Посмотрев на меня, Порошок повернул руки ладонями вверх.
— Ну? — спросил он.
— Колуччи мертв, — ответил я.
— О боже, — пробормотал Порошок, перекрестившись.
Рыжий и Бенни, вернувшись с тремя банками пива, протянули их Мальчонке, Луи и мне. Порошок и Прыгун по-прежнему таращились на нас, ожидая услышать подробности. Однако не было никакого смысла говорить им о случившемся, и я как раз собирался сказать это, когда в открытую дверь вошел Анджело и, не замечая никого из присутствующих, шагнул прямо ко мне.
— Грилло и Риччи подстрелили твоего отца, — сказал он, переходя прямо к делу. — Он в больнице.
— Господи, — пробормотал я. — Это серьезно?
— Очень. Джино ранен в шею. Он жив, но Барбера убит.
Я выбежал на улицу.
В клинику мы приехали в половине девятого. Я бросился прямиком в приемный покой; Анджело, Матти Кавалло и ребята последовали за мной. Там в коридоре уже сидели моя мать и Лена. Увидев меня, мать вскочила, бросилась мне на шею и прижалась лицом к груди.
— Винченцо… — залилась слезами она.
— Мама, все будет хорошо.
— Отец ранен.
— Знаю. — Я повернулся к Лене. — Никаких новостей?
Та покачала головой.
— Операция все еще продолжается.
Оторвав голову матери от своей груди, я обхватил ее лицо руками.
— Папа сильный. Он обязательно выкарабкается, мама.
Кивнув, мать вытерла глаза. Осторожно усадив ее на диван, я сел рядом. Засвидетельствовав свое почтение, Матти присоединился к брату, который направился к кофейному автомату. Мальчонка, Порошок, Прыгун и Луи заняли оставшиеся свободные места. Бенни и Рыжий уселись на полу. Появившийся Анджело взял мою мать за руку.
— Мики, — убитым голосом произнес он, — я очень сожалею… Меня не было рядом… Ну как я мог дать уговорить себя…
Подняв взгляд, мать покачала головой. У нее в глазах блестели слезы.
— Нет, Анджело… уверена, ты ни в чем не виноват.
Я также не сомневался в этом. Потрепав Анджело по плечу, я знаком пригласил Порошка отойти вместе со мной в дальний конец коридора.
— Сидни умер, — сказал я. — От кровяного тромба, который образовался вследствие удара. Сегодня вечером… прямо перед тем, как мы приехали в больницу. Скажи об этом Прыгуну. — Лицо Порошка исказилось от боли, он начал было что-то говорить, но я поднял руку, останавливая его. — Сегодня моей матери лучше об этом не говорить, у нее и своего горя хватает. Пусть твоя расскажет ей завтра утром.
Кивнув, Порошок сказал:
— Хорошо.
В коридор легкой походкой вышел высокий, изящный мужчина. Внешне вылитая копия актера Витторио Де Сика, он и говорил с похожим акцентом. Мужчина протянул руку моей матери, и я тоже приблизился к ним.
