— Бангор, фу!
В первый момент могло показаться — подействовало. Пес оставил перепаханного его клыками Володю. Но только затем, чтобы повернуться к голосу за спиной.
Сообразительный господин Юргелевич сообразил, что совершил ошибку.
Надо было не кричать, а спасаться!
Как?! Спрятаться за дверью спальни, но до ручки далеко, дверь открывается вовне, пока дотянешься… Президент банка бросился к кровати, что-то подсказывало ему, что единственной его защитой является одеяло. Толстое, широкое.
Несмотря на возраст и габариты, он осуществил этот замысел почти без потерь. Досталось только левой, арьергардной ноге. С воем втянув ее под стеганую защиту одеяла, президент попробовал по-детски затаиться. Несмотря на мощные лапы и страшные клыки, пес не мог до него добраться. Урча, топтался он по кровати. Ему понадобилось бы очень много усилий, чтобы добраться до своего хозяина, но в конце концов результат был делом времени.
И тут невольно на помощь мужу пришла жена. Материнские чувства преодолели страх. Она, не слыша больше звуков борьбы и криков, вообразила впечатлительным женским умом, что ужасное существо покинуло квартиру. Шепча тихонько «Сашулька, Леночка», она припала ухом к двери. И ничего не услышала. Тогда она осторожно отодвинула задвижку и стала приоткрывать дверь.
«Сашулька, Леночка».
Первое, что она увидела, это кровавые пятна на светлом паркете, ее замутило, но и с этим она справилась, как и со своим страхом.
«Сашулька, Леночка».
Она шепотом прокладывала себе дорогу, высунула искаженную физиономию в коридор и посмотрела в сторону источника света. Она увидела звериную пляску на родной кровати. Теперь и она постигла, что же это происходит. Их Бангор сошел с ума. С одной стороны, это было облегчением — Бангор был знакомым явлением, с другой стороны, она поняла, что он никогда не уйдет отсюда, как обычный кошмар. Трудно поверить, что в такой момент перепуганная женщина была способна на какие-то умозаключения, но было именно так.
Более того, она сумела найти выход из создавшейся ситуации, он заключался в слове «телефон»!
В их роскошной новорусской ванной стоял аппарат. Сейчас она спрячется обратно, закроется и вызовет милицию с оружием.
Составив план, она начала его осуществлять. Но тут зверь заметил ее. Без всяких раздумий, одним прыжком он достиг закрываемой двери, вторым прыжком он отшвырнул женщину в глубь помещения. Пока он готовился к решительному нападению, бывшая хозяйка, проявляя чудеса ловкости, запрыгнула в ванну и задернула полиэтиленовую занавеску.
Это было меньше, чем соломинка для утопающего, но Бангор почему-то перед нею затормозил. Женщина сделалась невидимой для его чувств.
Но сейчас ее запах обогнет полиэтиленоное заграждение…
Госпожа Юргелевич и сама это поняла и решила вооружиться последним оружием, которое посылала ей судьба. Сорвала со стены душ и на всю громкость открыла горячую воду.
Бангор захрипел и зацокал когтями по кафелю, группируясь для прыжка. Но он потерял инициативу. Жена президента отдернула полиэтилен и направила ему в морду поток раскаленной водяной дроби.
Фыркая и храпя, собака ретировалась в коридор. Госпожа Юргелевич не выключила воду, ванная наполнилась паром, на полу быстро образовывалась спасительная лужа. Бешеные собаки ненавидят воду. Президентша этого не знала, но чувствовала, что вода — некая защита. Держа одной рукой душ, она другой сняла трубку телефона и набрала 02.
Бангор топтался в дверном проеме, фигура его делалась все более смутной.
И вдруг раздался выстрел.
Смутно различимый людоед свалился на бок, вскочил на ноги, но тут же вторым выстрелом был прикончен.
Госпожа Юргелевич с восторгом и ужасом посмотрела на телефон. Какова же сила отзывчивости нашей милиции, если достаточно всего лишь набрать номер, чтобы… И она потеряла сознание, так и не узнав, что спас ее истекающий кровью охранник, а не телефон.
— Ну что? — спросил Руслан.
— Ну все, — усмехнулся Денис, положив телефонную трубку на рычаг.
— Приедут?
— Ты же все слышал. Приедут. Две.
— Какие?
— Одна получше, другая для тебя.
— Это все шутки.
— Слушай, Руслик, ну откуда я знаю, каких они пришлют. Надеюсь, старух там не держат и прокаженных тоже.
Руслан медленно ерошил волосы длинными пальцами и кусал губы.
— Может быть, ты раздумал?
Стрелок бросил на друга взгляд, полный презрения, страха и решимости.
— Тогда иди, включай отопление на полную.
— Какое отопление?
— Ну уж идиотом-то не надо притворяться, Руслик. Иди к себе на дачу и откручивай крантик посильнее, через час там должно быть совсем тепло.
— Ты думаешь, надо ко мне?
Денис сердито прокашлялся.
— А ты думал, что мы шлюх этих будем здесь принимать? Может, следует их с бабулей познакомить? Она их чаем напоит.
— Не надо смеяться.
— А что еще остается делать? Сейчас мы пойдем и пожелаем Марианне Всеволодовне спокойной ночи. Она запрет входную дверь на все запоры.
— А как же…
— А мы вылезем через окно, как в детстве, и потопаем к тебе.
— А ты и не поедешь, — сказал Сережа.
— То есть как не поеду?! — Никита даже отступил на полшага, двинув бедром журнальный столик с телефоном.
Магда вскочила со своего рабочего места и прижалась спиной к стене.
— Так. Не поедешь и все. Ты же не единственный работник у нас.
Никита глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Послушай, — начал он примирительным тоном, — ты должен меня понять, потому что человек. Это истерика. Она просто на меня обиделась. Но сильно. Это минута, пройдет. Я ее знаю. По-настоящему.
Сережа покачал головой.
— Ее никто не заставлял. Она принимала решение в трезвом уме и твердой, как говорится, памяти. Никакой истерики лично я не наблюдал.
— Да ты пойми…
— И потом, если ей не понравится, она может не продолжать. Она взрослый человек.
Дыхание Никиты становилось все более тяжелым и порывистым. Он покрутил головой.
— Ты пойми, это не так все. Просто хочет отомстить мне. Бывает тихая истерика. Человек как бы спокойный, это самое опасное. Мы неудачно поговорили, вот она и решила…
— О чем же вы таком говорили, если она именно таким образом решила с тобой рассчитаться? — усмехнулся Сережа.
Никита возненавидел его за эту усмешку, но не позволил себе взорваться, заставил себя говорить спокойно, все еще надеясь на мирный исход дела.
— Я сейчас спущусь, сяду с ней в машину и отговорю ее. Правда, посмотришь!
— Не уверен, я помню ее глаза, это…
— У меня есть что ей сказать, она сразу успокоится. Как таблетка. Все потери высчитаешь из моих денег.
Сережа в задумчивости потеребил мочку уха.
— Ты знаешь, у меня такое впечатление, что это у тебя истерика, а не у твоей девицы. Она как раз вела себя спокойно, по-деловому.
Никита раздул свои и без того широкие ноздри, шумно сглотнул слюну, костяшки на его кулаках сделались белыми.
— Она тебе не девица.
— Надеюсь, — хмыкнул Сережа.
— Она моя сестра.
Брови собеседника подскочили, он видал виды, но все же удивился.
— Сестра?
— Сестра.
— Родная?
— Единокровная.
— Это когда…
— Один отец.
— Понима-аю. Вернее, пытаюсь понять. Для чего же ты свою сестру единокровную притащил сюда, ползал с нею в голом виде по кровати, а?
Никиту перекосило, и лицо, и всю фигуру. Что можно было сейчас ответить на такой вопрос этому шакалу!
— Ты не сможешь понять, не сможешь. Сейчас не сможешь. Потом сможешь, сейчас нет. А сейчас дай мне с ней поговорить, иначе потом все! не исправить!
Сережа прислонился к плечу платяного шкафа.
— Уж как тебя корчит, даже если сестра.
— Она замужем.
— Она что, единственная замужем?! Ты сам прекрасно развозишь по ночам замужних тварей на заработки. А твою сестру я отправляю не в газовую камеру. Подзаработает немного деньжишек, трудно жить на учительскую зарплату.
— Откуда знаешь, что учительница?
Сережа засмеялся, показывая неодинаковые зубы, чувствовалось, что проболтался.
— От верблюда. Она анкету у нас заполнила.
— Какую анкету?!
— Магда, — Сережа повернулся к диспетчерше, — посмотри в окошко.
Та спиной по стеночке подобралась к окну и отодвинула штору.
— Ну!
Магда утвердительно кивнула.
Сережа улыбнулся и расправил плечи, он был доволен развитием событий.
— Все, — сказал он.
— Не понял.
— Переговоры закончены. Они уехали.
Рот Никиты приоткрылся, левое плечо стало выдвигаться вперед, правая рука начала подниматься. Он явно хотел схватить собеседника за горло и ударить в морду.
