— Марина, ты понимаешь… — начал Стас, но та его перебила, опять разрыдавшись.
— Ну не могу я, не могу! Если я услышу его мерзкий голос, то сдохну прямо у телефонной трубки! Не могу! Хоть убейте…
Стас вопросительно поглядел на Юлю. Та уставилась на Марину и вдруг спросила:
— А у тебя есть номер его мобильника?
Марина подняла на нее изумленный взгляд.
— Есть… А зачем он тебе?
— Давай. — Юля достала из сумочки свой сотовый. — У меня антиопределитель номера стоит! — Это замечание предназначалось Стасу. — Диктуй номер, героиня!
* * *
В таких ситуациях самое правильное — менять машины на трассе, чтоб на хвосте попеременно сидели две, а лучше три тачки, думал Сержант. Но у него не было и второй машины. Так что приходилось надеяться на удачу, которая ему уже столько раз в жизни помогала, что он и со счета сбился. Если у этого хмыря Норвежца охрана толковая — обязательно заметят, что на всем пути от Рыбачьего поселка серая «Волга» за ними тенью бежит. А если заметят — жди пули в лобовое стекло. То, что эти ребята церемониться не будут, Сержант понял после встречи с «дровосеком» в лесу. Но там было легче: козлы вылезли из тачки и в открытую поперли на них. Эти могут и не вылезти. Во всяком случае, вылезут не все…
— Ты бы, Трофимыч, как-нибудь ползком, что ли, — пошутил Степан, — .они же нас засекут.
Май Трофимович закряхтел, по своему обыкновению.
— Да, почитай, уже засекли. А что? Ну, такси и такси… Ты вокруг глянь, Виктор Иваныч, вокруг машин-то сколько. И такси, и частники. Не мы одни на дороге. А ежели что, остановятся и нас остановят, так наше дело правое. Ты — художник, я — таксист. Едем в твой отель «Прибой». Кстати, это по дороге.
Сержант не стал спорить. Невозмутимость таксиста и его успокоила. Он стал смотреть в окно и думать о Владике.
Неужели и впрямь он тут сына найдет? Насколько Степан знал, у него когда-то был сын, Олег, кажется, который вместе с матерью погиб от взрыва мины, заложенной под автомобиль. Еще у Владика есть дочка Лиза, но она уже несколько лет живет и учится за границей. Он с ней видится редко, с большими перерывами. «А у меня? — с горечью подумал Степан. — Где мои детки? Разбросаны по белу свету. И вряд ли я их когда-нибудь увижу. А если и увижу, то вряд ли узнаю… Неправильно это: дети должны быть при родителях: сыновья — при отце, дочери — при матери…»
— Приехали, Виктор Иваныч! — услышал он тревожный шепот. Барыкин резко бросил «Волгу» в переулок направо и сразу затормозил. Сержант огляделся по сторонам и не увидел ничего.
— Где мы? Чего ты встал? — взволнованно спросил он у водителя.
— Остановились они на Морском, недалеко от военкомата. Не мог же я парковаться прямо у них на хвосте! — с обидой буркнул Май Трофимович. — Выходи и за угол осторожно выгляни. Там они стоят.
Степан подумал-подумал, но собирать винтовку все- таки сейчас не стал, решив валить клиента в более подходящем месте. В каком именно, он пока что и сам не знал.
Выйдя из такси, он попросил Барыкина не глушить мотор и двинулся к переулку. Степан успел как раз вовремя: навстречу ему с топотом выбежали два здоровяка в кожаных куртках и помчались, едва не сбив его с ног. Степан успел заметить, что они были вооружены. Куда же эти лоси побежали? Он нащупал «беретту» во внутреннем кармане куртки и, быстро перейдя на противоположную сторону проспекта, вошел в дверь жилого дома. Отсюда можно было незаметно вести наблюдение за «мерседесом» Норвежца.
«Мерседес» и сопровождавший его джип были припаркованы возле краснокирпичной пятиэтажки с козырьком над центральным подъездом. Около «мерседеса» стояли четверо. В одном из них Сержант узнал Норвежца. Двое были явно охранниками, а третий… черт его знает, кем он был, но явно не рядовым телохранителем. Сержант мысленно окрестил его «шкафом» за внушительные габариты. Норвежец и «шкаф» медленно зашагали по тротуару, миновали кирпичное здание, прошли еще две постройки и остановились у десятиэтажного жилого дома с полукруглой аркой, ведущей, по-видимому, в подворотню. Оставив у входа в арку двух охранников, они исчезли во тьме.
Степану из его укрытия не было ничего видно, и он уже решил было снова выйти на улицу, как вдруг разглядел, что с охранниками, стоявшими около арки, поравнялись двое парней, без предупреждения одновременно выстрелили в них и тут же бросились в тот самый переулок, где стояла «Волга» Мая Трофимовича.
События развивались непредсказуемо и стремительно. Сержант выбежал из подъезда и, оглядевшись по сторонам, кинулся к арке. Охранники лежали на асфальте, не шевелясь и не издавая ни звука. Он, походя, наклонился над ними и понял, что оба мертвы. Стрелявшие оказались хладнокровными убийцами.
Он прижался к выщербленному краю кирпичной кладки и прислушался. Потом осторожно заглянул в арку. Это был довольно длинный, метров десять — двенадцать, проход, почти тоннель. В тоннеле было темно, но на фоне светлого проема на противоположном конце отчетливо виднелись две мужские фигуры — Норвежца и «шкафа».
Вдруг где-то в глубине квартала грохнули два выстрела. И тут же из тоннеля донесся сдавленный крик:
— Лифт! Вали ее!
Заглушая этот крик, прогремели еще два выстрела, гулким эхом прокатившиеся под сводами прохода. Достав «беретту», Сержант вбежал в арку и, прижавшись к стене, крадучись двинулся вперед. Метров через пять он наткнулся на лежащее на асфальте тело. Приглядевшись, он понял, что это Норвежец. Рядом с ним лежал, раскинув руки в стороны, «шкаф». До его слуха донесся рев автомобильного движка. Через несколько секунд все стихло.
Оставаться здесь было нельзя. С минуты на минуту могли примчаться менты. Не хватало ему еще быть пойманным на месте чужого преступления…
Степан выбежал из подворотни и помчался обратно в переулок.
— Что там за выстрелы были, ты не слышал? — спросил он у Мая Трофимовича, усаживаясь с ним рядом. — Гони!
— Слышал, Виктор Иваныч, как не слышать? И видел даже! — хриплым шепотом заговорил таксист. — Вон там стреляли, с той стороны, а потом оттуда, из переулка, прямо под уличный фонарь выскочил зеленый «опель» и рванул в сторону порта, наверно, на пятой передаче. Куда гнать-то? — жалобно добавил очумевший от ночных приключений Барыкин.
— В Оленегорск, куда же еще… — Сержант устало откинулся на спинку сиденья. Он бросил взгляд на мирно лежавший сзади черный «дипломат», который ему так и не понадобился, и сокрушенно вздохнул. Ну и хрень! Чтобы кто-то снял его клиента прямо у него перед носом — такое с ним случилось впервые в жизни…
Варяг сидел на диване в просторной гостиной коттеджа и через огромное, во всю стену, окно любовался зимним пейзажем. Ночной мороз сковал своими ледовыми объятьями озеро, и, если бы оказались в доме у Самородова коньки, можно было бы прокатиться по свежему льду. Эх, давненько не стоял он на коньках — с самой Австрии, куда в феврале девяносто пятого забросила его воровская судьба…
В кресле напротив сидел Степан Юрьев, держа в руке стакан сока. У него был утомленный вид — как будто он не спал всю ночь. Вчера, уже за полночь, его доставил в Оленегорск таксист Барыкин, но Степан, находившийся в расстроенных чувствах, даже не стал ничего рассказывать, ограничившись лишь кратким рапортом: мол, клиент ликвидирован, все подробности завтра.
— Значит, говоришь, целая команда была… — задумчиво повторил Варяг, — а кто, что, ты не в курсе.
— Да, Владик, такое ощущение, что они его там подстерегали и знали наверняка, что он подъедет, причем не один, а с охраной. Выходит, следили за ним. Но вот что странно: ведь и я почти неделю в городе проторчал и за особняком его приглядывал, но никаких посторонних не видел. Они что, в шапках-невидимках работали, к что ли?
Варяг внимательно поглядел на друга и усмехнулся:
— Степа, да не переживай ты так! Я же вижу: на тебе лица нет!
— Как же тут не переживать! — вспылил Сержант и со стуком поставил стакан на журнальный столик. — Облом случился, Влад. Облом! Клиента увели…
Варяг не удержался от хохота.
— Да брось ты! Ты же не миллионный гонорар потерял! Норвежца завалили, а это главное. А кто и как его завалил — дело уже десятое. Не будем же мы сейчас следствие открывать… Сегодня поедем в Москву, — добавил он, посерьезнев.
