— Ничего, — согласился Полищук.
— Зачем тогда воевать? Не лучше ли ударить по рукам и уладить дело полюбовно?
— Худой мир, лучше доброй ссоры…
— Именно.
— Хорошо, Валерий Иванович, — неожиданно легко сдался Полищук. — Я принимаю ваше предложение о мире. Тем более у меня на вас виды.
— Какие еще виды? — изумился Валерий Иванович.
— Сначала несколько вопросов. Зачем ко мне приходила Валерия Ивановна?
Круглов рассмеялся заливисто и весело.
— Ну же! — подстегнул Глеб Михайлович.
— Валерия Ивановна — дама непредсказуемая, потому отправилась к вам по собственной инициативе. И поскольку инициативы у нее огромное количество, между прочим она разоблачила ваше знакомство о Дмитрием.
— Даже так?!
— И зачем он, дурашка, только полез к Лере?
— Ну, он же не знал, с кем имеет дело. Он, наивный, полагал, обычная библиотекарша, блондиночка; надеялся припугнуть, чтобы под ногами не мешалась. Вот и получил.
Круглов, понимающе кивнул. Первое впечатление обманчиво. Он и сам ошибся в Лере.
— Лера увидела в урне в вашем кабинете свой окровавленный платок, потом заметила зеленку на подоконнике и поняла, что вы связаны с Дмитрием. Я догадался об этом чуть позже.
— Каким образом?
— Слишком легко и охотно Дмитрий отдал меня. Слишком быстро столковался с вами. Слишком поспешно спрятался в тень. Много «слишком», мало смысла, очевидная поспешность. Я понимаю — импровизация, но уж больно грубая.
— Вы и про импровизацию поняли?
— Конечно. Больше года я работал в размеренном четком режиме. Ходил строем, дышал через раз, радовался светлому разуму отца-командира. И вдруг на ровном месте начинается хаос, сумбур и невнятица. Дмитрий стал наивным и доверчивым. Вы собрались платить не понятно за что тысячи долларов, зачем-то изолировали Осина. Перемены не могли быть случайными. У них имелась причина. Какая — задался я вопросом. И понял: все началось после того, как Осин выяснил, кто я и где живу. Но, что это ему дало в стратегическом смысле? Ничего. А вот то, что он не знает Дмитрия навевало на определенные мысли. Если бы Виктор не растерялся и довел до конца расследование, которое затеял, мы бы так не разговаривали. «Серые аналитики» вытащили бы на свет белый Ромочку Алексеева с тремя фамилиями и Осин сделал бы те же самые выводы, с которыми я пришел к вам.
— Одна оплошность едва не лишила смысла два года работы. Осина надо было срочно остановить и взять под контроль.
— Что вы успешно и сделали.
— А где я еще ошибся?
— Роман немного перестарался. На первом свидании он вел себя так, будто не видел женщин лет сто. Мне было неловко. Я удивлялся: какая экзальтация. Сдержанный человек и вдруг столько эмоций.
Полищук расцвел. Несдержанность Романа не преумаляла достоинств гениального плана.
— Роман был посвящен в ваш план? — спросил Круглов. Хотелось ему услышать «нет» и оправдать симпатичного себе человека.
Хотелось и услышал.
— Практически, нет. Люда не могла сказать ему правду. Даже полуправда выглядела дико. Потому пришлось разыграть целый спектакль. Романа убедили, что Галя вот-вот бросит Осина, что я хочу устроить ее жизнь, что пора действовать и т. д. Он, бедняга, как с цепи сорвался, от счастья ног под собой не чуял. Роман много лет влюблен в Галю, но даже надеяться не смел, что когда-нибудь сможет получить ее.
— Он думал, что переписывается с вами?
— Да.
— Лихо. А если бы вы делали, если бы он не понравился Гале?
— С какой стати? — ответил Глеб Михайлович. — Отличный парень, умный, воспитанный, добрый, здоровый, крепкий, самостоятельный, с золотыми руками.
— Люда так Галочке, наверняка, сказала раз сто. Или тысячу. И вы, думаю, тоже нашли для Алексеева доброе слово.
Глеб Михайлович не отвел взгляд. Он отверг обвинение:
— Во-первых, прочие претенденты — вымысел, подставные песонажи. Во-вторых, я знаю Романа много лет. Это порядочный человек, который составит счастье любой женщины. Галину он искренне любит. Что любит, он боготворит Галю. Люда ему все уши прожужжала какая Галочка хорошая, да славная. Она всегда мечтала, чтобы Роману досталась женщина вроде Гали. Она так и мерила его подружек: похожа на Галю, не похожа. Роман, едва Люда предложила устроить брак, согласился сразу. Галя для него идеал женщины, совершенство.
Валерий Иванович покачал головой. Бедняга Алексеев.
Мало того, что рос почти сиротой, фамилии менял как перчатки, так еще втрескался в чужую жену Галю. А, как не втрескаться: ножки, талия, грудка, бровки, глазки. И мамуля, зудит нахваливает, хороша Маша, жаль не наша. Не захочешь, воспылаешь страстью.
— Галина тоже ничего не знала, — вел дальше Полищук.
— Неужели? — спросил Круглов недоверчиво. Хотелось обелить и красотульку. Ну, что поделаешь, хотелось.
— Она в первую очередь, — подтвердил адвокат.
— Вам не было жаль ее? Когда Осин кулаками Галю метелил, душа за бедную женщину не болела? Совесть не мучила? Не боялись добрыми намерениями выстелить дорогу в ад?
Глеб Михайлович не утерпел, поднялся и бодрой рысью пробежался по кабинету.
— Иногда чтобы спасти человека, приходится сделать ему больно. Вы еще молоды, не понимаете: привычка губит людей. Галя привыкла страдать, смирилась с обидами и унижениями, приспособилась к ним. Она не желала иной участи. Не вмешайся я, Осин бы замучил ее бесконечными изменами и дикими историями, в которые попадал. Он — циничный мерзавец и не достоин такой женщины как Галя.
Круглов собрался было возразить: устраивать и ломать судьбы человеческие есть промысел божий, не адвокатский. Но промолчал.
Галя не заслужила, чтобы ее травили в родном доме собаками.
И Роман имел право на счастье с женщиной, в которую был влюблен много лет.
— Роман достоин такой женщины? — скептично хмыкнул Круглов. И снова захотел услышать «да».
Полищук остановился напротив него и уверенно заявил:
— Раз Галочка выбрала Романа, значит, достоин. Не преувеличивайте влияния Люды и мое, тем паче. Галя — самостоятельная, умная, осторожная женщина. Она не делает ничего сгоряча. Решение, связать жизнь с Романом, продумано и прочувствовано. Я достаточно пожил на свете, чтобы утверждать: она любит этого мужчину. Пройдет некоторое время и Галя будет совершенно счастлива. Она уже сейчас это понимает.
Валерий Иванович покачал головой:
— Не суди и не судим будешь, но Виктор заслужил наказание. Кто знает, вдруг, вашими руками двигало провидение, а не желание Люды Осиной отомстить.
— Каждый получает то, что заслуживает, — согласился адвокат. — Вы — Леру, Виктор — ссылку.
— Вы его отправите за границу?
— Да и там молодой человек обнаружит, что может снимать со счета в банке только пять тысяч долларов в месяц. Сумма достаточная для скромного существования. На остальное придется зарабатывать самому.
— А куда пойдут сто тысяч, которые требуют у Виктора?
— Туда же куда и деньги за итальянский гарнитур, и взносы Андрея Круля — на ремонт Отрадного. За вычетом вашей премии, конечно.
— Значит старуха была посвящена в план операции? А как же разоблачение? Статья в журнале?
— Ни как. Вера Васильевна пожелала сорвать покровы с этой тайны.
Круглов ахнул. Прожить почти шестьдесят лет под чужим именем и умереть опозоренной под своим — странная прихоть.
— Вам не понять эту женщину. Она опять всех победила и ушла, хлопнув дверью. — Глеб Михайлович рассмеялся. — Узнай Осины, что подчинялись самозванке, лопнули бы от злости.
— Но ведь не узнают?
— Нет, — махнул рукой Глеб Михайлович. — Нынешние Осины старухе безразличны. Она воюет с мертвецами.
— Зачем? — Валерий Иванович недоуменно поднял брови.
— Каждый с кем-то воюет. Осторожные с настоящим за кусок хлеба, смелые с будущим за новые барыши и победы, остальные сражаются с прошлым за порцию самоуважения.
«И я воюю с прошлым — задумался Круглов, невольно отвлекаясь. — Но я побеждаю…»
Полищук между тем продолжал:
— Оставлять дом одному Виктору Вера Васильевна никогда не собиралась. Во-первых, понимала, на что обрекает усадьбу и имущество. Во-вторых, не видела причин обижать Игоря. Поэтому в завещании она назначила наследниками обоих внуков профессора. Но тут возник вопрос. Игорь много старше Виктора. А его сын Андрей пока не может вернуться в страну. Таким образом, не исключалась ситуация, что старшим Осиным когда-нибудь придется продать свою часть дома. Между прочим, Виктору. Ведь согласно правилам, которыми Вера Васильевна намеревалась связать внуку руки, Виктор являлся покупателем номер один. Меня призвали к ответу и потребовали любой ценой вернуть Андрея из ссылки. Увы, сделать это было невозможно. Тогда Вера Васильевна попросила меня разработать какую-нибудь комбинацию, благодаря которой Виктор передал бы права на особняк Даше. Сама Вера Васильевна назначит наследницей правнучку не могла. Дом следовало делить между родственниками, имеющими равные права, в противном случае нарушалась очередность наследования и возникал риск судебных тяжб.
