Для обывателя вроде незаметно: в Южной России из года в год католики теснят православных. Если доведется делить Россию на отдельные улусы, Ватикан не прозевает — попытается оторвать себе кусок русской территории пожирнее. Ватикан уже замахнулся на Сибирь — прислал туда своего кардинала для склонения православных аборигенов в католическую веру.
Земля между Доном и Волгой больно хороша для колонизации. Чернозем! Лучшая в мире почва. Здесь влияние Ватикана будет бесспорным.
А если верх возьмут иудеи, тоже неплохо. Многие русские олигархи, по крови иудеи, не обидят адвоката Варнаву Генриховича, он и для них старается, посылая украинских девчат в горячие точки.
И вот этого неуловимого эмиссара российским спецслужбам предстояло найти и обезвредить. Нелегкая задача была поставлена перед капитаном Замойченко. И он знал, что без помощи украинских друзей здесь ему не обойтись.
Пока не пойман пан Шпехта, Соломия Кубиевич, как и Ядвига Корниловская, не будут себя чувствовать в безопасности.
13
По средам у Тамары Калтаковой были операционные дни. И надо же было такому случиться: именно в среду, примерно за час до работы, визит ей нанес майор Никитенко, бывший сослуживец ее мужа по инженерному училищу. После расспросов о здоровье дочери вдруг заговорил на сугубо служебную тему.
— На участке ответственности нашего батальона, — сказал он, — границу перебежал чеченец, выпускник Коломенского сельхозтехникума. У него, оказывается, девушка оттуда. Соскучился по ней так, что и о войне забыл. Он хочет жениться на русской, а старики, прежде всего мулла, заставляют его воевать с русскими. Этот чеченец сообщил, что весной, в первых числах марта прошлого года, у них в отряде появились две молодые женщины, по говору — из Западной Украины. Его, как умеющего хорошо говорить по-русски, прикрепили к ним. У них он работал в качестве вьючного животного — носил их рюкзаки и снайперские винтовки. Эти украинки отстреливали русских офицеров. Сколько на этих наемницах смертей, перебежчик не знает, но по карте он показал точки, откуда они вели огонь. Я проанализировал действия саперов того дня, когда погиб Миша. А погибнуть он мог только от снайперской пули с точки, которую указал на карте перебежчик. Стреляли с расстояния восемьсот метров. Выстрел слышали саперы, работавшие на минном поле. Значит, огонь велся без глушителя. И перебежчик подтвердил, что стрельба на большое расстояние ведется без глушителя, иначе вероятность попадания будет минимальной.
— Ваш чеченец не запомнил, кто в тот день был в засаде? — спросила Тамара. — Были поблизости другие снайперы?
— Других снайперов не было. Так утверждает перебежчик. На соседнем участке федералы делали зачистку.
— Как вели себя наемницы?..
— Их задача — отстреливать офицеров… Вскоре после выстрела снайпера по вероятному месту засады нанесла удар установка «Град», но снайпер успел поменять позицию.
О кочующей установке «Град» Тамара что-то слышала. Ветераны сравнивали ее с катюшей военных лет, когда «эресы», снаряженные напалмом, выжигали все живое.
Майор спросил о главном, ради чего сделал крюк в триста километров — по дороге в Нижний Новгород посетил Воронеж.
— Земля полнится слухами, — сказал он, глядя в глаза собеседнице. — Какие-то снайперы-иностранки находятся на лечении в вашей больнице. Это правда или же это россказни базарных торговок?
Капитан-контрразведчик предупредил Тамару: если кто будет интересоваться перебежчицами, в разговор особо не вступать, ответить: «Впервые слышу» или что-то в этом роде, и немедленно ему доложить.
Тамара была в растерянности. Как поступить в этом случае? Майор Никитенко — товарищ покойного мужа. Спрашивает, потому что в Москве уже знают о перебежчиках. Из Чечни не каждый день перебегают снайперы-наемники. Арабы, воюющие в Чечне за деньги, не перебегают, и в плен они не попадают. При них неотлучно находятся охранники-чеченцы. Если наемникам грозит пленение, охранники убивают их, и федералы уже находят холодные трупы, а лица им так кромсают, что даже добросовестная экспертиза не сможет установить: это араб или европеец? А трупы, как известно, молчат. По татуировке или другим характерным признакам узнаешь не много.
В данном случае спрашивал свой человек — майор Никитенко. И слукавить ему нельзя, и нельзя не поставить в известность капитана Замойченко. Это по его приказу под видом медработников дежурят спецназовцы.
Утром при встрече с доктором Калтаковой капитан ее не спросил, заходила ли она перед отбоем в четвертую палату, и она промолчала о встрече с майором Никитенко.
Дежурный спецназовец кратко доложил капитану: «Чужие не посещали».
ЧП случилось уже через сутки, сразу после обеда. Обед в палату приносила медсестра, и она же уносила посуду.
Соломия возвращалась из туалета, когда в палате застала незнакомую медсестру — высокую, черноволосую, смуглую. Раньше она ее не встречала.
Незнакомая медсестра сделала вид, что вытирает подоконник. Обычно уборку палаты делают утром после завтрака, перед обходом главного врача. И убирает не медсестра, а уборщица. Халат у нее синий, а не белый.
Это Соломию насторожило, но не настолько, чтобы забить тревогу. Ласково спросила:
— Вы новенькая?
— Я практикантка, — бойко ответила незнакомка. — А вы — Соломия Кубиевич? Я угадала?
Колючий взгляд черных глаз заставил Соломию схитрить:
— Соломия подойдет, — и показала на пустующую койку, заправленную розовым байковым одеялом.
— Как скоро?
Мысль работала лихорадочно четко: «Хотя бы знакомая медсестра появилась». Но, как на грех, на циферблате настенных часов секундная стрелка словно остановилась — никто не подходил. Надо было что-то предпринять, пока не появился кто-либо из медперсонала. Эту незнакомку в полевой форме она мельком видела в штабе Абдурханова.
— Соломия в умывальнике. Вам ее позвать?
— Не надо. Я принесла ей лекарство. Она заказывала… Подожду.
За дверью послышался шум и голос дежурного врача: «Она, товарищ капитан, направилась в четвертую палату».
Незнакомка выхватила из-под халата нож, стала за дверью. Старенький врач, отставник-подполковник, попадал под удар приподнятого ножа. Врач шел первым, за ним еще кто-то.
— Ее не пускали… наглая баба. Я ей говорю…
Соломии достаточно было пяти секунд, чтобы обезоружить незнакомку, — ударом ладони выше локтя она выбила нож. Но та, уже схваченная за руку, успела Соломию боднуть, резко наклонилась, чтобы поднять нож. Соломия ногой отбросила нож под койку.
В эти минуты с улицы донесся звон разбитого стекла, треснула тяжелая дубовая рама, кто-то пытался вырвать раму из оконного проема, и через секунды — было слышно — рванул с места припаркованный к ограде БМВ.
Капитан стремительно влетел в палату. Увидев Соломию и рядом с ней незнакомую женщину, которая вырывалась у нее из рук, пронзительно громко крикнул:
— Стоять!
Между ним и незнакомкой преградой оказалась койка. Соломия не подпускала незнакомку к распахнутому окну.
Незнакомка, сильная и ловкая, ударила Соломию пальцем в лицо, но в глаз не попала, рассекла только бровь, яростно пытаясь освободиться от не менее сильных рук Соломии.
Применив болевой прием, Соломия заломила ей руку за спину и, чтоб та не могла повторить удар в глаз, до хруста суставов сдавила ей пальцы.
Капитан пытался повалить незнакомку наземь, но та, изловчившись, ударила капитана ногой в промежность, и он сел, скорчившись от боли.
На шум в палату вбежал безоружный омоновец. Незнакомка, подхватившись, сбила его с ног, с разбегу бросилась в разбитое окно, устремилась к проходной.
Не найдя только что отъехавшего БМВ, выскочила на улицу, с разбегу угодила под колесо большегрузного КамАЗа.
Капитан с трудом поднялся, достал мобильник, стал набирать номер. Подбежал второй омоновец.
— Передайте всем постам ГАИ: перехватить БМВ…
Но машина как сквозь землю провалилась. Отъехать далеко она не могла — скорее всего, в каком-то гараже уже через час превратилась в груду запчастей.
