Лейтенант был мокрым от пота, он снял фуражку.
– Превышал скорость?
– В городке нет. На шоссе наверняка прибавил газку, дорога проглядывается. Судя по удару, ехал со скоростью девяносто-сто.
– Сколько километров от Михалян сюда?
– Тринадцать с небольшим…
– А это кто?
– Дорожный рабочий, – сказал лейтенант. – Когда мы приехали, он слезал со своего велосипеда. Ребята его к обломкам не подпустили.
– Откуда он ехал?
– Из Михалян, как и мы. Мы задержали его, чтоб взять показания, потому что «трабант» должен был обогнать его.
– Вы говорили с ним?
– Нет, товарищ капитан. Не успели.
Лазинский сидел на корточках рядом с машиной, в руках он держал голубой портфель. Портфель был открыт, Лазинский поднес его к самому носу и, быстро отодвинув от себя, взглянул на Шимчика. Капитан подошел, Лазинский поднялся и сказал:
– Понюхайте!
На ладони у Лазинского в носовом платке лежала ампула. Шимчик поднес ампулу к лицу и втянул воздух, раз, другой, очень тщательно повторив процедуру. И наконец сказал:
– Хлор!
– Так точно!
Глаза Лазинского светились недобрым светом.
– Где она была?
– Под бумагами, на дне портфеля. И от бумаг несет!
Они переглянулись. Шимчик спросил:
– Чистый хлор или какая-нибудь смесь?
Лазинский лишь пожал плечами.
Солнце пекло немилосердно. Сага вытирая платком лоб, медленно брел по направлению к шоссе. Он уже не плакал, потрясение, пережитое при виде трупа, прошло. Он оправдывался:
– Ужасно на меня подействовало. Когда-то, во время войны, я повидал многое, казалось, привык… Но сейчас, если это в какой-то мере близкий тебе человек, с которым ежедневно встречаешься… Бедняга, для него уже все кончено, – прошептал он. – А врач был?
– Еще нет, – ответил лейтенант. – Но здесь даже дюжина врачей не поможет…
Он не закончил. Шимчик взял его за локоть.
– Пошли, – сказал он.
Они остановились у синей милицейской машины с белой опояской и надписью «Патруль». Капитан приказал:
– Врача немедленно, тело отправить в прозекторскую. Необходимо произвести тщательнейшее вскрытие. Мне кажется, что авария не является непосредственной причиной смерти. Этим делом будет заниматься госбезопасность. А вы свяжитесь с криминалистами и передайте им, чтоб они все здесь как следует осмотрели. Кстати, вызовите связного с мотоциклом, возьмите у капитана Лазинского ампулу и отошлите ее в лабораторию на анализ. И еще, товарищ лейтенант, скажите нашему сотруднику Станковичу, пусть разыщет и возьмет под наблюдение инженера Бауманна с химзавода и сообщит мне, где он теперь обретается.
– Вы, товарищ капитан, считаете… – Молоденький лейтенант смущенно откашлялся. – Я хотел сказать, я думал…
– Бросьте заикаться, действуйте. Дорога каждая минута!
Его тон был далеко не приветлив, и лейтенант больше уже ни о чем не спрашивал – он скользнул на сиденье автомобиля, надел наушники, взял в руки ларингофон и начал передачу. Перед его глазами спокойно колыхалась желтеющая рожь, убегал вверх склон холма, покрытый купами кленов, вдали виднелся еще один холм, а над всей этой идиллической картиной умиротворенно опрокинулось небо с одним-единственным медленно плывущим причудливым облачком.
Толстые, с обломанными ногтями пальцы дорожного рабочего лежали на раме видавшего виды велосипеда. Он сообщил, что зовут его Вениамин Венчик, что в город ездил за гвоздями и прочими стройматериалами. Живет он в близлежащей деревне, за ней висит надпись «объезд», но шоферы на это предупреждение не всегда обращают внимание. Вообще-то здесь движение небольшое, сегодня его обогнали всего две-три машины, а после Михалян, кроме синей милицейской, – одна, вот этот «трабант». Обогнал на выезде из Михалян, ехал медленно, но потом сразу прибавил скорость.
– Скорости не превышал?
– Нет, это уж точно.
– Вы не заметили, кто сидел в «трабанте»?
– Да вон тот, который разбился, кто же еще?
– Вы обратили на него внимание, когда он вас обгонял?
Рабочий колебался. Потом ответил, что нет, не обратил. Но судя по тому, что он сейчас видит…
– Вас не об этом спрашивают. – Шимчик посмотрел ему в глаза. – Меня интересует только одно: что вы видели тогда.
– Я не больно его разглядывал, да и пыль столбом стояла, я глаза прикрыл.
– Следовательно, вы не совсем уверены, что в машине сидел только водитель?
– Уверен, один он сидел, я его много раз встречал.
– Где? Здесь где-нибудь?
– В Михалянах, – ответил Вениамин Венчик.
Лицо у Венчика было квадратное, чисто выбритое, на седой голове поношенная шляпа; без пиджака, в одной жилетке, из правого кармана висит цепочка от часов; одна пуговица на жилетке оторвана, торчат нитки, остальные аккуратно застегнуты. Все свидетельствует о том, что человек еще держится на поверхности, бодрится вопреки старости. Руки с обломанными ногтями все еще сильны.
Шимчик докурил.
– Вы его знаете?
– Только с виду, – ответил Венчик.
– В Михалянах часто встречали?
– Частенько.
– Когда? Вечером или днем?
Венчик, немного подумав, ответил:
– Чтоб не соврать, почти всегда по вечерам.
– Где?
– Когда по дороге, когда возле корчмы, той, что между костелом и школой, посреди деревни.
Капитан кивнул и засмотрелся на клены, потом, поблагодарив, медленно зашагал прочь. Молоденький лейтенант все еще передавал распоряжение.
Сага стоял у разбитого «трабанта», Лазинский со своим портфелем – рядом с ним. Шимчик подходя услышал:
– Сколько он получал?
– Около двух чистыми. Тысячу девятьсот с лишним.
– Когда он купил «трабант»?
– Года два – два с половиной… Без очереди достал, а деньги выиграл, несколько тысяч в спортлото, остальные у кого-то одолжил.
– У кого?
Директор жестом ответил: откуда, дескать, мне знать?
– Пил?
– Со мной нет, товарищ капитан, он был довольно замкнут, неразговорчив, гостей не принимал. Насколько мне известно, даже новоселье не отметил.
Сага стоял спиной к мертвому, в своем строгом черном костюме, похожий на человека пришлого или сотрудника похоронного бюро. Шимчик подумал: «Живые всегда кажутся пришлыми на похоронах; человек в черном – и яркий солнечный день… Фарисей он, вот кто. Переживает или притворяется?».
– Все готово? – спросил он, чувствуя, как к горлу подступает комок.
– Да!
– Ампулу. – Лазинский достал ее и через носовой платок почувствовал, что ампула из полиэтилена. Позвал лейтенанта и сказал: – Осторожнее с отпечатками пальцев.
– Конечно, – ответил лейтенант.
– Нам всем будет очень недоставать его, – заговорил Сага. – Он всегда был готов прийти на помощь, очень трудолюбивый был человек, а сколько горя хлебнул! Теперь эта история с Бауманном…
В телеграфных столбах гудели дали. На траве в кювете лежала горячая пыль.
– Остановка где-нибудь будет? – спросил Лазинский. Шимчик кивнул и перевел взгляд на Сагу, наблюдая, как тот садится за руль. «А он в самом деле не в ce6e», -подумал капитан и попросил, чтоб ему дали портфель Голиана.
По дороге он принялся изучать его содержимое. В Михалянах попросил: «Останови» – и, когда директор остановил машину, объяснил: «У нас здесь дело. Подожди, пожалуйста, через десять минут вернемся».
Сага кивнул. На длинной безлюдной деревенской улице мирно копошились куры и вдруг с криком прыснули на обочины – со стороны города на большой скорости мчался милицейский мотоцикл.
В корчму, что возле школы, Голиан в тот день не заходил; официант и его жена ответили одинаково – да, иногда заглядывал выпить кружку пива, но вот уже несколько дней здесь не появлялся.
– А чего ему тут делать, сколько времени уже сидим без пива, нет завоза. И план летит к чертям, сегодня за все утро зашло не больше двадцати человек. Шоферы или детишки за лимонадом, – добавил он. – Порядочный мужчина такую дрянь и в рот не возьмет.
За ухом у него торчала сигарета, рубаха была грязная. Жена складывала бутылки.
– Откуда вы его знаете?
– Голиана-то? От людей слыхали, что его так зовут. Он к нашей врачихе ездит.
– К врачихе?
– Зубная врачиха, – уточнила жена. – Эдита Бачова, Ей покойница свекровь тут дом отказала.
– Замужняя?
– Ее муж летал на истребителе. В пятьдесят седьмом разбился, во время учений, говорили. Его мать через год умерла с горя, а у нас здесь не было зубного, вот Бачова и стала работать здесь.
– Она сейчас в амбулатории?
– Наверное, уже на реке. До обеда примет больных, а потом идет купаться. Жарища-то какая стоит… Чего же ей не освежиться.
– Где находится амбулатория?
– А тут, за углом, шагов сто.
Они направились туда. По дороге Шимчик рассказал, что ему удалось узнать от дорожного рабочего.
– Зря время теряем, – заметил Лазинский. Шимчик согласился.
– Но пока не будут известны результаты вскрытия и химический анализ содержимого ампулы… Кроме того, инженер здесь был. За соседней деревней – объезд. Если он хотел ехать куда-то еще – а это вполне очевидно, – то зачем оказался здесь? Может быть, он говорил Бачовой, куда направляется? Надо выяснить! – поставил он точку. – Почему он взял с собой все свои документы?… – Капитан помахал голубым портфелем, на что Лазинский ответил:
