— Нет. Это доказано. В тот вечер, на Цветочной, ты вылез из машины и пошел домой. А в нее сел другой человек. Вот он-то…
Чуприн вдруг поднял голову и пристально посмотрел на Сергея.
— Кто этот человек? — спросил Сергей. — Скажи, кто он.
Но Чуприн только молча покачал головой и отвел глаза.
— Он дал тебе гашиш, — продолжал Сергей. — Он целый день возил тебя на машине по городу. А вечером велел сесть к Гусеву и ехать домой. Он ведь так и сказал: «Теперь поезжай домой». Сказал?
Чуприн слабо кивнул головой, но тут же, словно спохватившись, снова поднял измученные глаза на Сергея и тускло, устало произнес:
— Хватит… я убил… и все тут… Я…
— Кто был этот человек? — повторил Сергей, чувствуя, что не в силах пробиться сквозь эту чугунную усталость и безмерную, смертельную апатию.
Чуприн молчал.
Сергей достал из папки с делом записку, найденную в машине Гусева, и показал ее Чуприну.
— Смотри. Ну, смотри же.
Чуприн с усилием поднял голову, взглянул на записку. На лице его ничего не отразилось.
— Тебе известна эта записка?
— Не знаю… Не моя…
— Ну, а кто такая Дина, ты знаешь? — снова спросил Сергей.
— Кто ее знает… — равнодушно ответил Чуприн.
— Вот погляди. Может, вспомнишь?
Сергей достал фотографию девушки, обнаруженную вбумажнике у Гусева.
Нет, Чуприн ничего не вспомнил. Скорее всего, он действительно не знал эту девушку.
— Ну что ж, Леонид, — сказал Сергей. — Тогда все. Не хочешь ты нам помочь, не надо. Того человека мы все равно найдем. А тебя будем лечить. Обязательно лечить; Гусева ты не убивал. Ты только себя убиваешь. И еще Олю…
Чуприн поднял голову. Впервые в глазах его мелькнула какая-то мысль, тревожная, взволновавшая его мысль.
— А ей-то чего? — хрипло спросил он.
— Она же тебя любит. Брат ведь ты ей. Родной брат. — Сергей досадливо нахмурился. — Она была у меня. Если бы ты видел, как она плакала…
Чуприн отвернулся. Губы у него вдруг задрожали.
— Ты хочешь вылечиться? — спросил Сергей. — Ну, отвечай же!
Чуприн безнадежно махнул рукой:
— Э-эх… Ладно уж…
— Если бы тебя видел отец, что бы он сказал? — стиснув зубы, процедил Сергей. — Он тоже был такой тряпкой?
— Ну! — крикнул вдруг Чуприн и вскинул голову. — Не трожь!
— Вот это уже другое дело, — улыбнулся Сергей. — Это вселяет надежду.
* * *
Когда Сергей остался один, он с усилием потянулся, закурил и только сейчас почувствовал, как устал.
Тяжелый разговор с Ольгой Игоревной и не менее тяжелый допрос Чуприна в общем ничего нового не дали и ни на шаг не приблизили к цели. А ведь Чуприн знает того человека. Неужели в его отравленном мозгу ничего не шевельнется?
Зазвонил телефон. Сергей снял трубку и услышал спокойный голос Нуриманова.
— Тюрьма сообщает: доставлен Рожков. Кто будет им заниматься?
— Я буду.
— Хорошо. Леров достал лекарство. Уже отвез.
— Молодец. Где он сейчас?
— Работает согласно плану. По почтовым отделениям.
— Ну, там ему работы хватит. Подписчиков искать. А где Вальков? С утра его сегодня не видел.
— Связи Гусева, — коротко ответил Нуриманов и в свою очередь спросил: — Тебе что-нибудь надо?
— Пока нет. Позвоню.
Сергей повесил трубку и задумался.
Из Борска доставлен Рожков. Но допрашивать его сейчас бесполезна. Никаких новых фактов у Сергея пока нет. Связи Рожкова в Ташкенте еще не установлены. Вот только Трофимов. Но это связь случайная. Их соединил тоже пока неведомый Юсуф. Неужели он не встретится с Трофимовым? Ведь. Рожков не вернулся, Семенов молчит. Единственный человек, который может сообщить о том, что произошло в Борске, — это Трофимов. Юсуф должен с ним встретиться. У него нет другого выхода: Вот только где и когда произойдет эта встреча? Удастся ли ее зафиксировать? И как поведет себя Трофимов?
Сергей снял трубку одного из телефонов и набрал короткий номер.
Ответил Нуриманов.
— Мне нужен Трофимов, — сказал Сергей. — Пошли кого-нибудь за ним. Он, наверное, еще на занятиях.
— Пошлю. Обедать собираешься?
— Спасибо. Я еще твоим пловом сыт.
— Ну-ну, слабо ел. Помню.
— Все равно. Обед потом. Жду Трофимова.
— Хорошо. Жди.
Они простились.
Да, Трофимов пока единственная известная связь Рожковав Ташкенте. А в Борске? Там Семенов, Стукова и кто-то еще, чей адрес потерял Рожков. Чей же это адрес? Это должен узнать Лобанов, обязательно должен узнать. Как там вообще у него дела, интересно.
Сергей посмотрел на часы и торопливо вышел из кабинета.
В дежурной части его мгновенно связали с Борском.
К телефону подошел Храмов.
— Николай Григорьевич, привет. Коршунов говорит.
— Здравия желаю, товарищ полковник.
— А где Лобанов? — усмехнувшись, спросил Сергей.
— Выехал, товарищ полковник… в городскую больницу.
— Что случилось? Ах, да…
Сергей засмеялся.
— Как себя чувствуете, товарищ полковник? — участливо спросил Храмов.
— Нормально. Даже зарядку делаю. Вы мне вот что скажите. Установили связи Рожкова?
— Так точно, товарищ полковник. Семенов и Стукова.
— Их адрес он знает. Бывал у обоих.
— Так точно.
— А других его знакомых в Борске не нашли?
— Пока нет, товарищ полковник. Занимаемся.
— Как здоровье Жаткина?
— Все в порядке. Вышел на работу.
— Ну ладно. Привет Лобанову и всем товарищам.
— Слушаюсь. Желаем удачи, товарищ полковник.
Сергей досадливо повесил трубку.
В кабинете его поджидал маленький черноволосый Ибадов. Узкие глаза его весело блестели.
— Чего это вы такой довольный? — улыбнулся Сергей.
— Суббота, товарищ полковник.
— Ну и что? С утра отдыхаете?
— Никак нет. Но Алексей Макарович приказ вам велел передать, — хитро прищурился Ибадов.
— Ишь ты. Какой же?
— Прибыть сегодня вечером к нему, пожалуйста. И нам с Гошей тоже. А сейчас… — Ибадов прищурился еще хитрее. — Сама Полина Осиповна звонила. Уточняла.
Сергей засмеялся:
— А плов будет? Я теперь только на плов хожу.
— Все будет. И Нина будет, пожалуйста. Самая красивая девушка в Ташкенте. Так Гоша говорит. Он это точно знает.
Ибадов неожиданно вздохнул.
— И вы так полагаете? — с улыбкой спросил Сергей.
— Обязательно! Очень хорошая девушка, — снова загорелся Ибадов. — Сами увидите, пожалуйста.
В этот, момент в кабинет заглянул один из сотрудников и доложил, что приехал вместе с Трофимовым.
— Пусть заходит, — распорядился Сергей и кивнул Ибадову: — Ну, до вечера.
Ибадов торопливо вышел, пропустив в кабинет высокого плотного паренька в мятом пиджаке, под которым виднелась клетчатая рубашка, ворот ее был расстегнут. Это был Трофимов.
Остановившись у порога, он хмуро и настороженно посмотрел на Сергея. Лицо у него было скуластое, упрямое, на выпуклый лоб падала темная челка.
— Долго меня таскать будете? — спросил он. — Ни в чем я не виноватый. Подумаешь, чемодан с барахлом вез.
— Проходи и садись, — строго сказал Сергей. — Поговорить надо.
Он уже прочел протоколы допросов Трофимова и кое-что знал о нем еще со слов Лобанова.
— Ну так вот, — продолжал Сергей, когда Трофимов опустился на стул возле его стола. — Тебе, Борис, семнадцать лет, это, как ты понимаешь, вполне достаточно, чтобы понимать, что хорошо и что плохо. А вот впутался ты в очень плохую историю.
— Уже выпутался, — все так же хмуро, но не очень твердо возразил Трофимов.
— Верно, выпутался. Хотя и не по своей воле, заметь.
— Майор хороший попался.
— Тоже верно. Фамилия его, кстати, Лобанов, — улыбнулся Сергей. — Большой мой друг. Он мне про тебя рассказывал.
Улыбка у Сергея была удивительно располагающей. Живое смуглое лицо со шрамом на щеке и голубыми глазами в лучинках морщинок у седоватых висков становилось в такой момент вдруг простым и добрым, каким-то даже домашним. И люди невольно улыбались ему в ответ. Улыбнулся и Трофимов, застенчиво и чуть виновато, сам словно стесняясь своей улыбки.
— Главное сейчас, Боря, в другом, — покачал головой Сергей. — Ты-то выпутался и, надеюсь, никогда больше не впутаешься.
— Да уж. Будьте спокойны.
— Вот-вот. Но преетупление-то осталось пока не рас крытым. И мы должны его раскрыть. Нельзя позволить отравлять людей, губить их. Нельзя, понимаешь? Закон и совесть не позволяют.
— Еще бы не понимать. Ясное дело, не позволяют.
— Между прочим, чемодан мы тот нашли. Вот он, гляди.
Сергей подошел к шкафу и, достав оттуда чемодан, протянул его Трофимову.
— Узнаешь?
— Точно, он, — кивнул тот. — Я на нем колбасу резал. Вон, видите? Знал бы, что там, нипочем не резал. И вообще… не полез бы. Я уж майору говорил. Это точно.
