не всякая прямая короче кривой…
В больницу капитан попал, когда дежурный врач заканчивал вечерний обход.
— Что за надобность — на ночь глядя, да еще в такую погоду? — спросил врач.
— Служба, Сергей Игнатьевич, служба. У меня здесь пациентка.
Дежурный врач, подполковник запаса, в прошлом хирург гарнизонного госпиталя, знал капитана, тогда еще сержанта особого отдела сороковой армии.
Познакомились они при необычных обстоятельствах. В госпиталь на БМП сержант привез раненого моджахеда. «Спасайте, доктор! Это наш товарищ».
Раненый уже был без признаков жизни… Спасли, считай, безнадежного. Особист радовался, как дитя. Оказалось, это был его связник. Он подорвался на растяжке, когда возвращался с задания.
В кутерьме событий многое забылось… А года три назад капитан вернулся из Москвы. Там, на вещевом рынке, встретил он спасенного. После ухода сороковой армии из Афганистана бывшему связнику особого отдела удалось попасть в Москву, поступить в Университет дружбы народов. Здесь он женился. И вот уже столько лет зарабатывает на жизнь мелкооптовой торговлей.
— Ваша пациентка в четвертой палате. Но там у нее гости.
Никого посторонних у нее не должно быть, разве что майор «Два нуля», но у него других дел предостаточно. И капитан на всякий случай спросил:
— Кто?
— Врач Калтакова и прапорщик Перевышко.
«Пусть пока пообщаются без меня, — решил капитан. — Миколу покажем завтра». Соломию нужно было морально подготовить. Для Миколы это уже не будет неожиданностью — брат, по всей вероятности, его предупредил, убедился, что Соломия не самозванка. Никита не признался брату, что его невеста готовится рожать. Могли быть всякие догадки, но несомненным оставалось одно: ребенок не Миколы.
И пока в четвертой палате гости общались с Соломией, капитану удалось поговорить с дежурным врачом. Прежде всего, он спросил о самочувствии беглянки.
— Неважное, — сдержанно ответил врач. — Женщина пережила стресс, которого никому не пожелаешь. Били ее, как не бьют даже скотину. Видимо, масхадовцам наемница крепко насолила…
— Не насолила, а оставила с носом, — сказал капитан. — Их лазутчики больше месяца ждали момента, когда на переднем крае покажется русский генерал, главный комендант Чечни. Масхадов поклялся Аллахом и памятью правоверных предков, что в ближайшее время этот хитрый русский начальник будет ликвидирован.
— Там, видимо, было что-то личное, — высказал свою догадку врач.
— Семейное! Поймали его родственника. А Масхадов — сразу ультиматум: отпускай, комендант, иначе тебе голову отрежем.
К угрозам Масхадова комендант остался равнодушен, в переговоры не вступил, отправил родственника по этапу, туда, где отбывали срок матерые уголовники. Среди них нашлись и те, кто в свое время пострадал от Масхадова. Вот они над его родственником и устроили самосуд. Не помогла даже клятва Аллаху. Но, главное, спонсоры отказали Масхадову в очередном транше. И это его взбесило окончательно.
Была надежда на московскую диаспору, но там уже поняли, что никакой самостоятельной Ичкерии не получится… Много льется русской крови, не меньше и чеченской…
— Мне знакомо упрямство Масхадова, — признался дежурный врач. — Я когда-то с ним служил в одной дивизии. Если ему чем-то не нравился подчиненный, он его преследовал, пока беднягу не переводили в другую часть. Масхадов и земляков не очень жаловал. Хотя надо отдать ему должное — он не преследовал мусульман. По гарнизону ходили слухи, что подполковник Масхадов тайно совершает намазы; переодевшись, ездит за сотню километров в облюбованную им мечеть.
— И об этом не знало командование?
— Может, и не знало, — сказал капитан. — За своими офицерами в своей стране слежка не велась.
Врач усомнился:
— Мне что-то не верится. Ведь он был членом партии, выступал на собраниях, произносил правильные речи, своевременно платил членские взносы.
Капитан Замойченко, выслушав доказательства в пользу добропорядочности бывшего советского командира Масхадова, чуть ли не расхохотался. Со своей стороны заметил:
— Недавно на Украине проходили выборы. Избирали президента. Две самые крупные партии выставили своих кандидатов. Одного кандидата поддерживало большинство избирателей Восточной Украины, второго — большинство Западной. Ведь Украина все еще расколота по этническому признаку — по существу, это два народа со своей сложной историей. Не успели они сблизиться, сродниться — их опять заставили враждовать. На какое-то время помаранчевый цвет стал ядовитым. И вот этот яд расползается на всю Украину. И не исключено, мы будем врагами…
— Но это не яд! — горячо возразил доктор.
— А что же, по-вашему?
— Дурость.
— Если дурость практикуется на государственном уровне, она ядовита, — твердил капитан. — Вот вам свежий пример из украинских президентских выборов. На Украине один очень богатый капиталист, не афишируя себя, в равной степени финансировал обоих кандидатов.
— И этого избиратели не заметили?
— Нынешний избиратель ленив, со своим протестом всегда опаздывает. Народ узнал потом, когда выборы уже состоялись.
— Кто-то незаметно для наивных чеченцев финансирует и Масхадова, — высказал свое предположение дежурный врач и тут же спросил: — А финансирует кто? Ближневосточные шейхи? Или Америка?..
Врач не ответил, а капитан промолчал. Не стали уточнять.
— Когда я был при погонах, — после длинной паузы отозвался врач, — в госпитале чего только не наслушался!
— А в больнице? — допытывался капитан. — Русский человек, неважно, при погонах он или без погон, всегда помнит о своем предназначении.
— А если не помнит или не желает помнить? В России непомнящих уже не один миллион. Память им отбивают водка и наркотики.
Подполковник понимал, что капитан — грамотный специалист, но все еще в плену армейских стереотипов. И это его абстрактное предназначение никого за душу не тронет. Поэтому, считал он, — лучше и не внедряться в дебри большой политики, — все равно ее делают не в госпитале и не в больнице. А если кто-то решится критиковать, то надо иметь предельно трезвую и умную голову, и множество надежных и крепких рук, потому что, как доказывал один великий ученый, самая действенная критика — критика оружием. А действенное оружие, как известно, — обоюдоострое. Оружие приводит к власти. К сожалению, власть чаще всего оказывается в руках проходимцев, умеющих произносить правильные речи…
«Как долго русский человек будет обманут?» Об этом спрашивали себя два русских офицера — один уже в запасе, другому еще служить и служить, если не наскочит на чеченскую пулю.
Два человека доказывали друг другу, что нынешний Северный Кавказ — заноза России, и появилась эта заноза не без содействия Запада.
— А Западу зачем он — Кавказ? — спрашивал один.
— Нефть, — отвечал второй.
— И из-за нефти такая поножовщина?..
Дежурный врач взглянул на собеседника, как на оракула, который безошибочно предсказывает будущее. «Наверное, — подумал он с завистью, — только таким офицерам, как Игорь Замойченко да майор “Два нуля” доподлинно известно, что творится в высоких сферах российской политики».
Сергей Игнатьевич, уволившись из армии, продолжал
