— Закончился их проект, — кивнул в раздумье Безродное. — Мне уже звонили, спрашивали, что да как. Пошел слух, что Макеева нарочно искалечили. Не думаю, что ты этот слух пустил. Домыслы, мифы…
— А если не домыслы?
— Вот и я говорю, что нужно работать… Так что ты там про ее романы говорил?
— С продюсером, говорю, роман приписывали. И с Басковым. Теперь вот с Макеевым… Лисицын не пострадал, Басков тоже. А с Макеевым сами знаете что…
— Значит, Алмас в жизни Москалевой появился после Баскова.
— Не факт… В общем, надо справки наводить об ассирийце. Кто такой, с чем подают… Может, злой гоблин какой-нибудь…
— Людоед, — для красного словца вставил Александр Юрьевич. — С большими острыми зубами… Дело серьезное, преступника надо искать. Начнем пока с ассирийца. Можешь повесткой его вызвать или сам к нему на прием напросись. В общем, действуй…
Артем вернулся в свой кабинет, сел за стол, подпер кулаком голову. Суеты много, а толку мало. Нет у него веских оснований подозревать ассирийца Алмаса. Как нет и его самого. Чтобы найти его, нужно обращаться к Москалевой, а она вряд ли обрадуется встрече с ним… Впрочем, выбора у него нет. Алмаса нужно искать…
Только он собрался звонить Москалевой, как запищал брелок-пейджер автомобильной сигнализации. Кто-то покушался на его джип.
Артем поспешил на стоянку перед входом в здание отдела и возле своей машины увидел Таню.
— Привет! — весело улыбнулась она.
Волосы распущены, глаза теплые, но сверкают, как льдинки на солнце, на щечках приятный румянец. Артем невольно залюбовался ею.
— Какими судьбами?
— Да вот, мимо проходила…
Сегодня утром она отправилась в институт из его дома, но с уговором к нему же и вернуться. Артем пока не хотел отпускать от себя девушку.
— Решила заглянуть, посмотреть, как ты тут… — Таня взглядом показала на машину Гончара. — Колесо туго накачано, чуть каблук не сломала…
Надо было головой попробовать.
— Дурак!
— Знаю…
— Ваше начальство? — спросила Таня, взглядом показав на черный «Гелендваген», остановившийся неподалеку. Рядом с ним припарковался такой же черный «шестисотый» «Мерседес».
— Наше начальство с охраной не ездит, — покачал головой Артем, наблюдая, как водитель «шестисотого» открывает заднюю правую дверь.
Хозяин эскорта неторопливо выбрался из машины, чуть покачнувшись на выпрямленных ногах, осмотрелся по сторонам. Механически стряхнув пылинку с черного нараспашку пальто, направился к воротам, через которые можно было попасть в здание отдела.
Это был высокий, представительного вида мужчина европейской внешности, но все же что-то выдавало в нем азиатское происхождение. Непроницаемо спокойное выражение лица, жесткий невидящий взгляд, надменно сомкнутые губы. Он шел, никого не замечая вокруг.
Но вот его взгляд скользнул по Тане. И как будто фотовспышка сверкнула в его глазах. Как будто сфотографировал ее. Но при этом он не изменился в лице, даже ход не сбавил. И не обернулся, когда прошел мимо девушки.
За ним шел только один охранник, остальные остались возле машин. Крепкие на вид парни, внушительные, все в черном.
— К вам и такие ходят? — спросила Таня. Она смотрела вслед незнакомцу и с возмущением, и осуждением одновременно. — Мафиози чистой воды… Ты видел, какие у него глаза? Сам Балуев сыграть бы так не смог… А может, это террорист? Главный из «Ать-Каиды»?..
— Что-то я чемодана у него не видел. С тротилом…
Мужчина произвел впечатление и на самого Артема.
Только что-то страха не было. Разве что ощущение тревоги возникло…
— Надо бы посмотреть за ним… Ты здесь побудь…
Артем протянул девушке ключи, зашел в здание. И в холле первого этажа увидел «мафиози», который стоял к нему спиной.
— Вот он, лейтенант Гончар, — показал на него рукой дежурный сержант.
Мужчина медленно развернулся к нему. Лицо как было, так и осталось непроницаемо спокойным, но подавляющая тяжесть взгляда исчезла.
— Здравствуйте! — благодушно улыбнулся мужчина, обнажив белые ровные зубы. — Меня зовут Алмас.
— Рад вас видеть. Очень рад… — озадаченно посмотрел на посетителя Артем.
Видно, не все благополучно в ассирийце, если он сам, без приглашения прибыл.
— Прошу! — Артем двумя руками показал вдоль коридора, по которому можно было попасть в его кабинет.
Алмас благодарно улыбнулся, но не сдвинулся с места. Только после вас — говорил его взгляд. И Артему пришлось подчиниться, хотя бы потому, что ассириец не знал, куда идти.
Кабинет у лейтенанта небольшой, но в нем он заседал сам. Ремонт и обстановка — дело его рук и вкуса. Стол с директорским креслом, стулья для посетителей и небольшой кожаный диван для отдыха.
Алмас проявил учтивость — снял пальто, повесив его на рогатую вешалку. Артем ожидал, что гость умостится на диван, но он сел на стул. Спокойное лицо, мягкий, хотя и не смиренный взгляд, отнюдь не вызывающая поза.
— Вчера вы, лейтенант, разговаривали с моей женой, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал он.
— Разве Виктория Марковна — ваша жена?
— Гражданский брак, гражданская жена.
— Ясно. Вы живете вместе?
— Да. Насколько я знаю, это не запрещено законом.
— А в этом вас никто и не упрекает… Кстати, как ваша фамилия?
— Мне скрывать нечего. Сабуров Алмас Евгеньевич… Или вы думали, что у меня и отчество мусульманское? Нет, я православный, хотя и ассириец. Просто мама захотела, чтобы меня так звали… Не думаю, что вам это интересно, — смущенно улыбнулся Сабуров.
— Да нет, интересно…
— Но мы не будем об этом, ладно?
Медленно, но уверенно Алмас брал инициативу в разговоре в свои руки… Или он владел ею с самого начала?
— Поговорим о Виктории Марковне, — кивнул Артем. — Да, я разговаривал с ней.
— И разговаривали с ней в неподобающем тоне.
На какой-то миг Алмас хищно сощурился, но тут же вернулся к бесконфликтной манере общения.
— Вынужден с вами согласиться… — сочувственно развел руками Артем.
— И еще вы обвинили меня в том, что я искалечил Игоря Макеева.
— Я вас не обвинял. Я всего лишь предполагал…
— Не будем вникать в тонкости. Вы подозреваете меня, и это факт… Мы бы могли подать на вас в суд или даже обратиться в прокуратуру. У меня есть связи, у меня есть возможности осложнить вам жизнь. Но я не буду заниматься ерундой. Я человек простой, тайны мадридского двора меня никогда не привлекали. И если меня в чем-то обвиняют, я обычно открываю забрало. У вас есть ко мне вопросы, что ж, я готов на них ответить. Чтобы не было недоразумений…
— М-да, похвальное поведение с вашей стороны… А вопросы у меня к вам есть.
— Я слушаю.
Алмас был весь внимание. Но Артем не строил на его счет иллюзий. Глядя на этого человека, он понимал, что уличить его в чем-то будет ох как сложно. Наверняка Сабуров подготовился к этому визиту. Также очевидно, что у него нет ни малейшего желания садиться на скамью подсудимых.
— Скажите, как вы относились к тому, что Виктория Марковна… Если позволите, я буду называть ее Вика… Вика участвовала в известном телешоу в паре с чемпионом мира Игорем Макеевым?
— И вы хотите знать, как я к этому относился?.. Не скажу, что с восторгом. Все-таки это парное катание. Не скажу, что между партнерами обязательно возникают интимные отношения, но определенный эротизм в них есть… Я видел вас во дворе, вы стояли рядом с красивой девушкой. Это ваша невеста?
— Допустим, — не стал вдаваться в подробности Артем.
— Как бы отнеслись к тому, если бы я стал с ней в обнимку кататься по льду? Прикосновения, объятия, эти поцелуи на публике, одна счастливая улыбка на двоих…
— Я вас понимаю.
— И я понимаю, что это всего лишь игра, телешоу… Вика и сама по себе проект, в продвижение которого я вкладывал деньги… Не буду говорить, в какую сумму обошлась мне ее раскрутка, но влетело в копеечку, можете не сомневаться. Теперь Вика в фаворе, «Ледовый сезон» упрочил ее звездный статус… Мог бы упрочить, если бы не это досадное происшествие с Макеевым…
— Это не происшествие, это преступление…
— Не знаю, я в этом вопросе не компетентен… Мне очень жаль, что с Игорем такое случилось. Жаль, что Вика не сможет принимать участие в шоу.
— Я читал в прессе, что у Вики был роман с Макеевым.
— Это информационная утка. На самом деле между ними ничего не было…
— А если роман все-таки был?
— Допустим, был. Я что, по-вашему, похож на дика-Ря, который ломает ноги своим соперникам?
— Ноги ломают не только дикари.
— Что ж, если разговор пошел в таком ключе, то мне ничего не остается, как предоставить вам алиби, — без вызова, но с сожалением сказал Алмас.
