а неприятные запахи тоски и опустошения устраняли с помощью дорогостоящего одеколона. Михаил с горечью подумал, что никогда не сможет наполнить жизнь Лье подобным шиком… Что он может ей предложить? Несомненно, больше, чем просто быть рядом: свое расположение, дружбу и… любовь. Книжную красивую любовь, о которой так не любила говорить Анна Львовна. Это чувство было больше и объемнее, чем просто плотские утехи. В эти мгновения, душа парила высоко над землей и переливалась всеми цветами радуги. Несмотря на сомнения, он готов был бороться за Лье и твердо для себя решил, что вытянет ее душу из этой липкой паутины, чего бы это ему не стоило.
Не став дожидаться утра, Михаил сбежал из дома Душечки. На проезд денег не было, поэтому он направился пешком. Замерзший человек торопливо брел домой, кутаясь в тоненький пиджак, который совсем не согревал. На улице стемнело, и совсем не было людей, словно все вымерли. Дни становились все холоднее, и чувствовалось ледяное дыхание грядущей зимы, которая была ненавистна человеку, выросшему на берегу моря. В размышлениях о совместном будущем с Лье он пропустил поворот в нужный переулок, и собрался было повернуть назад, но на пути перед ним выросла гора — здоровенный мужчина, который перекрыл собой проход.
— Извините, мне нужно пройти, — произнес в проброс Михаил, но человек не двинулся с места. Он что-то промычал и кивнул на одежду.
— Нет, даже не просите! — возмутился молодой человек. — Мне больше нечего надеть, эти лохмотья — все, что у меня есть!
Крепкая рука здоровяка прижала его к стене дома так сильно, что Михаил повис вдоль стены. Перед ним висело грозное бородатое лицо мужика, в планах которого было ограбление случайного прохожего.
— Василий, ты ли это, брат? — прокукарекал сдавленным голосом Михаил, на его глазах выступили слезы, но не от радости встречи — просто он не мог дышать, предплечье поклонника Лье передавило горло. Михаил вспомнил, что Василий был человеком глухим, и попытался жестами пояснить, что они в каком-то смысле знакомы. Здоровяк ничего не понимал, или отказывался понимать и Михаил почти отчаялся. Умирать не хотелось, но и идти без одежды тоже. Молодой человек вдруг осознал, что, если взмахнуть правой ногой, то она как раз войдет в промежность. Зная по собственному опыту (он зачем-то мысленно поблагодарил карлика Великана, за любезно предоставленный урок), что этот удар обезвредит на какое-то время Василия, а значит, будет время убежать и через несколько минут Михаил, как ни в чем не бывало, войдет в комнату Лье. И не расскажет ей об этом происшествии.
— Правда ведь она — хороша? — произнесла Лье, дрожа всем телом, когда он вошел в комнатку, — после просторных апартаментов Душечки лачуга на последнем этаже, в которой было сразу все — и спальня, и гостиная, и гардеробная — казалась еще меньше. Михаил с трудом отдышался после стремительного бега от хрипящего Василия. Перед его глазами было застывшее лицо, на котором было такое детское удивление, что его стало искренне жалко. И лишь звериный рык привел в чувства молодого человека, бросившегося со всех ног от места несостоявшегося преступления.
Лье, словно кошка, лежала, свернувшись калачиком, она занимала совсем немного места на тесной для двоих кровати.
— Правда ведь она — хороша? — повторила девушка слабым голосом.
— Кто? — уточнил Михаил, осторожно приближаясь к ней. Он чувствовал, что с ней произошло нечто гадкое, о чем ему знать не следует.
— Душечка. Она — самая красивая из нас… Ее часто хотят видеть мужчины в зале… просто видеть… Она может сидеть на стуле рядом, а потом забрать много денег и пойти спать в свою постель… Мне сказали, она тебя выиграла…
— Выиграла?
— Да, девочки спорили, у кого ты останешься спать… вытягивали карты и ей повезло… Тебя приволок этот жуткий карлик… прямо за ноги втащил к нам в комнату для переодеваний…
Михаил потрогал свою голову, поверхность которой была бугристая — теперь он понимал причину боли в голове и наличие нескольких шишек.
— Если бы у меня был ключ, я бы вернулся сюда и ждал бы тебя дома, — доверительно прошептал он, нависнув над кроватью. Она была очень бледна и немощна.
— Ждал бы дома… Как хорошо звучит! Скажи еще раз, пожалуйста…
— Я бы ждал тебя дома, не смыкая глаз и очень сильно беспокоясь. Я бы думал: где моя девочка? На улице холодно, а на ней это тоненькое платьице…
Лье вдруг захныкала как маленький ребенок. Ее всхлипывания были очень жалостливыми и до глубины души задевали Михаила, он не решался задавать вопросы о причине ее слез.
— Никак не могу привыкнуть к боли, — выдохнула девушка, сжавшись и став еще меньше. — Она обещала, что я привыкну, а я не могу привыкнуть…
— Кто обещал?
— Ангел смерти.
Молодой человек вскочил и сделал несколько шагов из стороны в сторону. Он злился, но не на нее, а потому что ощущал себя беспомощным, не зная, чем помочь страдающей от физических и душевных мук Лье.
— Черная моль, Ангел смерти, Великан! Это — словно часть фантазий больного сказочника! — проворчал он.
— Не говори так, Мишенька!
Он замер от того, что она впервые назвала его по имени.
— Я немного посплю. Мне так хочется спать… Ты только не уходи… Не оставляй меня совсем одну… У меня больше никого нет… Совсем никого… Кроме тебя…
Молодой мужчина поспешно скинул с себя пиджак и осторожно устроился рядом с ней на кровати, бережно приобняв, словно боялся нечаянно раздавить ее. Она ему казалась невероятно хрупкой в это мгновение, как китайская ваза Анны Львовны.
— Аккуратней, Михаил, эта вещь слишком непрочная, чтобы обращаться с нею небрежно!
Эта вещь была настолько тонкой и изящной, что у двенадцатилетнего Мишеньки начинали дрожать пальцы, когда он до нее дотрагивался. Больше всего его удивляло, как такую хлипкую вещь доставили из далекого Китая, ведь на глобусе эта страна была так далеко от Крыма. Мальчику строго-настрого запретили приближаться к этой святыне, но Анна Львовна лично расправилась с ней, превратив в тысячи осколков во время очередного припадка.
— Никто не должен управлять тобой — твоими мыслями, твоей душой и твоим телом! Ты сама выбираешь то, что тебя устраивает! — отчеканил шепотом Михаил. — Ты слышишь меня, Лье?
В ответ послышалось тихое сопение, она погрузилась в глубокий и очень тревожный сон. Михаилу не спалось, он сосредоточенно думал над тем, как подобраться к Черной моли. У него было много вопросов, но главной его целью было выцарапать мятежную душу Лье из лап самого дьявола.
