Жерар Вилье - Человек из Кабула

Два грузчика-афганца прислонили к перилам моста над пересохшей рекой ношу в три человеческих роста и стали с любопытством смотреть на мужчину, бежавшего к шлагбауму пакистанского пограничного поста, до которого оставалось метров сто. С напряженным лицом, выпятив живот, как бы увлекавший его вперед своим весом, он прерывисто дышал и тяжело шлепал подошвами по асфальту. Выглядел он, как крепкий человек среднего возраста. Те иностранцы, которые пересекали здесь границу пешим ходом, обычно были моложе, и они не торопились, как люди, имеющие в запасе массу времени.

С дорожной вышки за ним заинтересованно наблюдал афганский сержант. Он знал, что не существует никаких запретов передвигаться бегом по нейтральной полосе между Афганистаном и Пакистаном, – были бы выполнены пограничные формальности. Если бы бегущий не прошел паспортный контроль, поднялся бы шум, за ним бы бросились в погоню...

Между тем, закатное солнце уже уходило за Хайберский проход, освещая горы странным розово-фиолетовым светом. На пакистанской стороне, на фоне крутой скалы, китайской тенью смотрелся силуэт огромного форта, сооруженного британской армией еще в период покорения Индии. У последней бензоколонки на афганской стороне скопилась дюжина автобусов и грузовиков, готовясь в путь на Кабул и Джелалабад.

Дорога на запад, петляя по пустынному плато, становилась почти неразличимой у подножия гигантской хаотической скальной гряды. Точно так же, глядя с границы на восток, было трудно разглядеть петли Хайберского прохода, ведущего в Пешаварскую равнину.

Но вот бегущий попал в поле зрения пакистанского солдата в темно-серой форме «Хайберских стрелков», блаженно слушавшего религиозную музыку из ревущего громкоговорителя погранпоста. Иностранец остановился у самого шлагбаума, за которым на пакистанской территории находилась маленькая площадь. Он тяжело дышал, по лбу бежали струи пота, руки дрожали. Оглядевшись, он увидел трех афганских пуштунов в шароварах и мятых гимнастерках, которые небрежной походкой двигались прямо на него. У двоих за плечами были винтовки. Их сытые лица выглядели совершенно безучастными. Иностранец еще больше ударился в панику.

Остановившись перед пакистанским солдатом, он сказал умоляющим голосом:

– Help me, help me.

«Хайберский стрелок» решил, что этот запыхавшийся толстяк перебрал афганского гашиша. Такое искаженное страхом лицо могло отражать лишь состояние глубокого внутреннего шока. Но с иностранцами следует соблюдать вежливость. Пограничник с улыбкой показал рукой на кафе и строения таможни, разрешая пройти.

– Welcome! – произнес он единственное слово, которое знал по-английски.

Три афганца стояли в нескольких метрах от него. Иностранец повторил:

– Help me.

Пограничник как бы понимающе кивнул головой и вернулся в мир музыки.

Дональд Мак-Миллан издал глухой стон. Ужас сдавливал ему горло. Никогда он не доберется до Пешавара. Трое преследователей уже стояли на той стороне, в нескольких метрах от него, под транспарантом «Добро пожаловать в Пакистан». Все они были из племени пуштунов, живущих между Афганистаном и Пакистаном. Им даже не нужно было паспорта для перехода границы. Когда афганский таможенник объяснил Мак-Миллану, что ему не разрешат пересечь границу на своей машине, австралиец понял, что ему от них не уйти. Слежку за собой он обнаружил в Джелалабаде и шел в отрыве от «мерседеса» пуштунов до самой границы, но здесь был вынужден бросить свой «форд».

Теперь он был пешим и безоружным, а до Пешавара оставалось 80 километров, и пути назад не было. В этом районе пуштуны делали все, что хотели. Единственным шансом для него было хоть немного опередить их и где-то спрятаться.

Австралиец пробежал мимо грязного кафе со множеством хиппи на террасе.

Его схватил за рукав какой-то уличный меняла, истошно вопя:

– Девять рупий за доллар, сэр! Хорошие деньги!

Буквально в трех метрах поодаль, в деревянном домике, где разместился банк, обмен шел по курсу один к шести! Дональд Мак-Миллан выругался, вырвал руку и помчался к такси.

Когда слева появился маленький замызганный барак, занимаемый таможней, его вдруг осенила идея. Круто повернув, он вбежал внутрь и быстро примкнул к очереди, в которой с философским спокойствием стояли человек двенадцать хиппи. Дональд почувствовал себя чуть в большей безопасности, но, обернувшись, тут же увидел своих преследователей, которые добродушно, но неумолимо перекрывали выход.

Вряд ли они осмелятся прихлопнуть его прямо здесь. Он был однако убежден, что позже, на пустынной дороге с редкими фортами, прилепившимися к базальтовым скалам, они уж точно убьют его.

Дональд Мак-Миллан проклинал себя. Его звонок в Кабул был роковой неосторожностью. Ему следовало знать, что сотрудники «Масуният Милли», то есть афганских спецслужб, умеют работать. Он всеми силами старался подавить страх, найти выход. Оглядевшись, он заметил лохматого светловолосого хиппи в стареньких очках с металлической оправой, с голландским паспортом в руках. Он должен был понимать по-английски. Убедившись, что преследователи не видят его, он приблизился к юноше и шепнул:

– Хотите заработать двадцать долларов?

Услышав слово «доллар», хиппи усиленно заморгал и повернулся к белому человеку, слишком хорошо одетому для этих мест.

– Гашиш?

Продавцы наркотиков часто приставали к хиппи со своим товаром. Дональд отрицательно мотнул головой. Его рука вытянула из-под пиджака маленькую магнитофонную бобину, обернутую прозрачным пластиком.

– Нет. Доставьте это в отель «Динс» в Пешаваре и передайте Томасу Сэндсу.

– И все?

– Все.

Хиппи явно недоумевал. Нахмурив брови, он попытался разгадать, где ловушка; взял бобину и взвесил ее на ладони. Бобина оказалась легкой и вроде без подвоха. Дональд Мак-Миллан разгладил двадцатидолларовую купюру, разорвал ее пополам и протянул одну половину хиппи.

– Ну как, вы согласны?

Если пуштуны засекли их, то все пропало... Юный голландец пожал плечами. Странные люди попадаются на Хайберском проходе. Он взял половину купюры и засунул в карман куртки вместе с пленкой.

– Когда поедете?

Хиппи сделал неопределенный жест. Все зависит от благосклонности водителей пакистанских грузовиков. И вообще, Дональд Мак-Миллан больше его не интересовал. Теперь он беспокоился о том, как бы таможенник не нашел плитку гашиша, спрятанную у него в сапоге для личного потребления. Этого запаса должно было хватить до самого Катманду.

Дональд Мак-Миллан взглянул на важного усатого таможенника. Видимо, он немного говорит по-английски, но рассчитывать на его помощь напрасно. Он оглянулся: пуштуны исчезли, но австралиец знал, что они ждут снаружи. Можно было бы решиться на такой вариант: не выходя из таможни, устроить скандал и добиться разрешения позвонить по телефону в Пешавар. Но он хорошо знал, как ленивы пакистанцы. Начнутся пустые словопрения, а затем они отделаются от него, просто выставив за дверь в кромешную тьму, так как через два часа не будет видно ни зги.

Оставив очередь, он выглянул за дверь.

Трое пуштунов сидели на террасе кафе через дорогу. Дональд Мак-Миллан жадно глотнул большую порцию свежего воздуха и решительно переступил порог. Прямо напротив стояло несколько грузовиков «бедфорд», расписанных наивными рисунками. Можно спастись, забравшись в кузов одного из них и спрятавшись за поклажей. Однако преследователи стояли слишком близко к грузовикам. Метрах в трехстах поодаль, за домиком паспортного контроля, он увидел вереницу такси. Это были старые американские развалюхи, которые могли поддерживать на ходу только сказочные местные умельцы.

На новую жертву набросились очередные менялы, потрясая рупиями и выкрикивая обменный курс. Он отстранил их и побежал к такси.

Слишком поздно.

Шумная сцена привлекла внимание пуштунов. Не допив свой чай, они встали и, не спеша, гуськом направились за ним. С перепугу Дональд Мак-Миллан чуть не угодил под отъезжавший «бедфорд» с целой пирамидой людей в кузове. Грузовик поехал к Хайберскому проходу, чьи блестящие черно-базальтовые петли были немыми свидетелями стольких кровавых столкновений. После погранзаставы первым населенным пунктом на территории Пакистана была деревня Ландикотал, вотчина контрабандистов...

Задыхаясь, Дональд Мак-Миллан добежал до отъезжающего такси и через опущенное стекло нагнулся к шоферу. Внутри он увидел плотный комок человеческих тел. На двух сиденьях скучилось не менее дюжины пакистанцев. Еще четверо или пятеро устроились на крыше машины, держась за багажник.

– Итараф Пешавар? Вы едете в Пешавар?

Шофер даже не ответил. Такси тронулось. Сразу же еще три пассажира вскочили в багажник, а четвертый пристроился на бампере, ухватившись рукой за открытую заднюю дверцу... Старый «додж» чуть увеличил скорость и поехал по прямой, за которой начинались извилины Хайберского прохода.