Николай Владимирович Томан
Made in…
— Вы понимаете, что говорите? — сердито смотрит на старшину Костенко майор Васин. — Как мог Чукреев подорваться? На чем?
— На чем он подорвался — этого я не знаю, товарищ майор, — хмуро отвечает старшина. — Но факт остается фактом — ефрейтор Чукреев действительно подорвался. Взрыв все слышали, а я собственными глазами видел воронку и…тело…
— Но на чем же все-таки, черт побери? — уже ни к кому не обращаясь, повторяет майор Васин.
А спустя полчаса тот же вопрос задает ему начальник полигона подполковник Загорский.
— Может быть, ваши саперы проводили там занятия и случайно оставили какую-нибудь мину? — строго спрашивает он.
— Ну как это — мину забыть, товарищ подполковник? Да ведь за это… И потом, кто же проводит занятия с боевыми минами? А взрыв этот вы слышали? Разве рвутся так мины? Я в армии не первый год, не то что по звуку — по запаху вам определю, что взорвалось: тэн, гексоген, тротил или мелинит…
— Что вы мне читаете лекции по подрывному делу! — раздраженно прерывает майора подполковник. — Вы мне лучше скажите, как это могло произойти? Ваш ефрейтор взорвался ведь на пустом месте, в километре от пусковых установок и стендов, почти в трех километрах от лаборатории и складов. Там не могло быть ничего такого… А сам он не притащил туда что-нибудь?
— Об этом не может быть и речи! — решительно возражает майор Васин. — У меня военное подразделение, а не детский сад. И потом я же докладываю вам: звук взрыва совершенно незнакомый. А ефрейтор Чукреев был дисциплинированным, серьезным сапером.
Подполковник Загорский знает Васина давно. Он уважает его, как хорошего специалиста по многим вопросам саперной техники, и ему досадно, что майор не может определить причины взрыва. Мало того, он еще считает, что взорвалось что-то незнакомое, необычное. Этого только не хватало! Может быть, таинственная мина свалилась с «неба»? Оттуда теперь может упасть все, что угодно.
Майор Васин тоже очень расстроен. Это хорошо видно по его помрачневшему лицу. Пожалуй, не нужно было говорить с ним так резко.
Тяжело вздохнув, подполковник Загорский садится за свой стол, заваленный какими-то схемами и чертежами, и устало произносит:
— Бросьте все свои дела и немедленно займитесь этим взрывом. Привлеките всех, кого найдете нужным. Завтра, не позже двенадцати ноль-ноль, я жду вашего заключения.
С шести часов утра и почти до полудня лучшие специалисты по минно-подрывному делу исследуют каждый квадратный метр участка полигона, где подорвался ефрейтор Чукреев. Прощупана каждая былинка, просеяна каждая горсточка почвы, подобраны и исследованы все осколки стекла и обломки металла.
А в час начальник полигона уже держит в руках акт расследования вчерашнего ЧП. Он перечитывает его дважды. Затем опускает на стол исписанные аккуратным почерком майора Васина листки и задумывается. Он знает, что Васин и его помощники сделали все возможное. Ими подтверждается факт взрыва. Определена и приблизительная его температура по состоянию обгоревшей растительности и оплавленным песчинкам грунта. Но ведь это ничего практически не дает. Найдены, правда, осколки металла, стекла и пластмассы, входившие в состав взорвавшейся «мины», но они настолько мелки, что установить по ним ее конструкцию не представляется никакой возможности. Одним словом, что именно и каким образом взорвалось, по-прежнему остается тайной.
— Значит, все сплошной туман и никаких догадок? — мрачно произносит подполковник Загорский, нервно разглаживая складки на бумаге акта.
— Одно предположение можно все-таки сделать, — не очень уверенно заявляет Васин. — Оно, правда, настолько зыбкие, что я даже не решился внести его в акт…
— Выкладывайте, — оживляется Загорский. — А уж я решу, включать его или не включать…
Майор не спеша расстегивает левый карманчик своей гимнастерки, достает аккуратно сложенную бумажку и осторожно разворачивает ее. Загорский видит в складках бумаги какие-то коричневые кристаллики и поднимает на майора удивленные глаза.
— Вы знаете, что это такое? — спрашивает Васин.
Загорский смущенно пожимает плечами.
— Кремний, — почему-то шепотом произносит майор.
— Полупроводник?
— Да. Его кристаллы высокой химической чистоты.
— А не мог он оказаться там случайно?
— Весьма возможно. Мы ведь широко применяем полупроводниковые приборы.
Подполковник Загорский долго ходит по канцелярии, тяжело вздыхает несколько раз и, наконец, решает:
— Давайте все-таки включим в ваш акт и эту находку.
Никогда еще лицо генерала не казалось полковнику Астахову таким суровым, как сегодня. Вот уже несколько минут неподвижно сидит он за своим письменным столом и, не произнося ни слова, внимательно рассматривает какую-то иллюстрированную немецкую газету. Судя по выражению глаз генерала, он не читает ее текста. Значит, интересуется только фотографиями. Несомненно также, что они тревожат его — он почти не скрывает своего волнения. Такое случается с ним не часто.
Тот, кто плохо знает генерала, может подумать, что смотрит он на эти фотографии впервые. Но Астахов хорошо знает своего начальника и не сомневается, что он давно уже изучил эти снимки досконально. Астахову не известно пока, что на них изображено, но он уже предчувствует неприятности.
— Вот, полюбуйтесь, — произносит наконец генерал, протягивая Астахову газету.
Это западноберлинский «Шварц адлер». Полковник внимательно всматривается в помещенный в нем крупный снимок полигона, недоумевая, что тут могло привлечь внимание генерала.
— Обыкновенный полигон ракетного оружия… — медленно произносит он, не отрывая глаз от снимка и все еще надеясь заметить на нем хоть какую-нибудь деталь, ускользнувшую от его внимания.
— Вот именно, — недовольно перебивает его генерал, — самый обыкновенный полигон. Но ведь это же наш советский испытательный полигон тринадцать дробь три! Не скажете ли вы, полковник Астахов, каким образом снимок его попал в «Шварц адлер»?
Да, это действительно полигон тринадцать дробь три. Астахов даже краснеет от досады. Как же он сразу не обратил внимания на хорошо знакомый ему следящий телескоп, смонтированный на поворотном лафете зенитного орудия? Вспоминает он и расположение пусковых установок, испытательных стендов, смотровых вышек.
— Разве не на этом полигоне были вы всего три дня назад? — вскидывает генерал строгие глаза на Астахова.
— Так точно, товарищ генерал. На этом…
— Мало того, — снова перебивает его генерал, — полигон этот сфотографирован именно в тот день, когда вы на нем находились. На пусковой установке тут изображена ведь ракета «Тау-21», испытание которой началось тридцать первого июля. Полюбуйтесь-ка на это сами!
Генерал достает из стола лупу и протягивает ее полковнику. Вооружившись ею, Астахов отчетливо видит теперь характерные очертания действительно запускавшейся в тот день ракеты «Тау-21».
— Да-с, — мрачно продолжает генерал, все еще не глядя на Астахова, — пикантная получается ситуация: прославленный контрразведчик, ответственный работник Комитета государственной безопасности едет проверять состояние секретности испытаний, производимых на полигоне ракетного оружия. Возвратясь, докладывает, что все вполне благополучно, что вражеской разведке не подобраться к полигону и на пушечный выстрел. А тем временем — полигон этот фотографирует кто-то как раз в момент запуска новой ракеты.
Пораженный полковник Астахов лишь сокрушенно разводит руками.
Генерал барабанит по столу кончиками пальцев. Астахов никогда еще не видел его таким взволнованным. Надо бы сказать хоть что-нибудь в свое оправдание, но что? Как могло произойти такое?
— Я пока не требую от вас объяснений, — сухо заключает генерал, — но приказываю немедленно заняться этим делом и не позже понедельника доложить, как это могло произойти.
— Слушаюсь, товарищ генерал…
У капитана Уралова еще не иссяк юношеский задор, студенческая ершистость, но полковнику Астахову именно это и нравится в нем. К тому же он очень эрудирован, этот капитан. В области физики и математики никто из отдела Астахова не может с ним тягаться. Даже инженер-полковник Шахов. Для Астахова просто непостижимо, когда только успевает этот мальчишка читать всю прочую литературу. Главное же увлечение капитана — кибернетика. Он ведь защитил недавно кандидатскую диссертацию по теории информации.
— А вот посмотрим, как ты с криптограммами будешь справляться, — задирают Уралова товарищи.
— Времена корпения над криптограммами вообще уже миновали, — немедленно парирует капитан. — Этим с гораздо большим успехом занимаются теперь вычислительные машины.
