— Куркин откашлялся и изложил свое понимание проблемы, над которой полчаса назад он бился вместе с разработчиком «Паровоза».
— Таким образом, я, опираясь, разумеется, на мнение разработчика и инициатора «Паровоза», прошу руководство утвердить план мероприятий по обсуждаемой операции.
Я остаюсь при своем, ранее доложенном мнении: драгоценный опыт военной разведки России учит нас: спешка нужна в трех случаях, и только. Обстановка всегда была сложной и никогда не будет простой; информации всегда не хватало, и она никогда не будет исчерпывающей. Мои ребята сделали подборку документов за все направление, и вот, пожалуйста, просматриваются тенденции. С Вашего разрешения, Валентин Владимирович, хотел бы их озвучить.
Корабельников кивнул.
— Предлагаю одну, но наиболее ярко характеризующую ситуацию на моем направлении. Более года назад оперативный офицер Берлинской дипломатической резидентуры засек размещение небольшого военного заказа Польши на одном из немецких предприятий. Внимание резидента привлекло следующее: первое — заказ пустяковый — четыреста тысяч евро; второе — радиостанции малой мощности, Польша, не обремененная валютой, могла легко организовать сборку у себя; третье — серьезный ажиотаж: в прессе это подавалось как нечто эпохальное — новая страница в польско–германских отношениях, прежде всего между Вооруженными силами. Что по определению невозможно, как ни милуются политики!
В это же время Варшавская резидентура вскрыла следующее: подписывал договор начальник войск связи Войска Польского, но в это же время в Легнице — полевой ставке польской армии — был собран весь главный командный состав, руководство разведок и — главное — руководство МИДа. Для чего они собрались? Чего ждали? Разумеется, совпадения мы отвергли сразу. Кстати, связь с источником, который навел на это дело, была потеряна в апреле. Мы до сих пор не знаем, что с ним, где он и причины потери связи. Потеря связи выглядела как случайность. Возраст позволяет мне напомнить о своем особом мнении: если посреди Берлина или Ивановки на голову кому–то упал кирпич, этому должны быть причины! Этим делом надо заниматься со всем вниманием. И я не сомневаюсь, о чем пойдет речь.
Но к делу. Анализ добытых сведений, информация других источников и видов разведки была обобщена нами. Сделанные мной выводы были доложены командованию, и я приказал открыть литерное дело «Багдад», документы которого и план реализации готов доложить.
При обработке накопленной информации четко просматривается устремление Польши реализовать свои амбиции за наш счет, за счет территории России! Историческую тоску по реанимации Речи Посполитой планируется исполнить на практике. На это указывает поиск союзников там, где их по жизни быть не может. Представить в союзе холодную Германию и трепетную Польшу ни в каком сне не возможно. История ничему не учит шляхту, но преступно закрывать глаза на благоприятствующие полякам факторы в нынешней политической, экономической и — что нас больше всего интересует, в зоне нашей, так сказать, ответственности — военно–политической ситуации.
Хочу обратить ваше внимание: в реализации «Багдада» огромную роль играет «Паровоз». Любое — я подчеркиваю, любое — вмешательство извне в естественный ход операции приведет к жестокому провалу, поверьте старику!
Это было бы оправданно в особый период, но, на мой взгляд, как ни мрачны горизонты, реальные угрозы еще не сформировались. Идет подготовка, нам известны инициаторы и побудительные мотивы: как политические, так и чисто экономические. Мы внимательно следим за военными инструментами. В освещении этих процессов «Паровоз» пока незаменим, к сожалению. И тут есть над чем подумать: на одной ноге стоять не очень удобно.
Лично я готовлю доклад по перспективным идеям и наработкам наших ребят «в поле». Кроме того, здесь, в Центре, в любой день и час после первого ноября, я буду готов предложить кое–что более существенное, чем повышенные социалистические обязательства.
Резюме. Польша и позиция Польши, вернее, руководства нашего склочного соседа — это не запал гранаты, это просто оболочка, тупой кусок железа. Инициирующее взрыв устройство — наш газ. Благополучие Европы в наших руках, но политические лидеры Европы, остающиеся за бортом сделки, с возвращением России в клуб Великих Держав не смирятся. Следует ожидать усиления военной составляющей политики ведущих стран Европы. Грозы еще нет, но двадцать второе июня наступило вполне внезапно!
Товарищ генерал армии, генерал–майор Куркин доклад закончил.
— Спасибо, Виктор Владимирович! Как всегда исчерпывающе. Мне совершенно понятно Ваше беспокойство о безопасности Берлинской резидентуры, — превентивные меры защиты были приняты немедленно. А для более пристального изучения ситуации я и пригласил Михаила Антоновича. Вы еще услышите его голос сегодня, — боюсь, Вашему нежному ученику это не очень понравится. Но про соцсоревнование крайне актуально.
Большая, искренняя и чистая любовь старого генерала к политработникам вообще, дуракам и бездельникам в частности была широко известна и давно заняла достойное место в летописи ГРУ.
Самая значимая, наиболее ярко характеризующая светлые чувства генерала Куркина история произошла достаточно давно, в те еще времена, когда правящий президент разрывался своей светлой душой между необходимостью не только работать с документами, — видимо, детской мечтой о дирижерском пульте и совершенствованием системы «сдержек и противовесов». В те дивные времена чудо превратилось в банальность.
Как следствие, неблагодарные россияне перестали чему–либо удивляться, то есть ставили под сомнение самое существование и власти и ее олицетворения, что называлось гарантом Конституции. Эта биологическая субстанция имела вместо извилин загогулины и вела примитивно деятельный образ жизни, помалу впадая в детство, — забавлялось куклами.
Это было время выдвиженцев. Человечки с потными ладошками ради всего были готовы на все. Буквально. Соглашались, чтобы их называли куклами, но требовали звания «Кукол президента», подразумевая твердый материальный и осязаемый духовный контакт с Вседержителем на любом отрезке времени. Видимо, с этим и связано возведение содомского греха в добродетель. Наличие пороков стало платой за выдвижение и самой веской рекомендацией. Сумма и качество извращения служили пропуском «наверх». Оптимисты чаяли отделаться имитацией, ну как дети малые! Таких безжалостно изгоняли с олимпа. Но все равно портили. В назидание и в нужде к новизне ощущений.
И правильно! Коллективизм, взаимная поддержка, человек человеку не только друг, но и нечто значительно большее! За все надо платить, и, поговаривают, среди близких и дальних кукол возникали формальные и неформальные союзы, где присутствовал не только совет, но и любовь.
Движение жидкости по пищеводу, а биотоков по загогулинам превращало заурядного алкоголика в незаурядного мерзавца, который, реализуя инстинкт самосохранения, приступил к размножению. Наиболее простым и действенным способом плодить себе подобных был способ вознесения с последующим наблюдением.
Возносим и наблюд–а–а-ем?
В новой системе ценностей должны жить тоже новые.
Несоответствие определялось просто и эффективно: цепляешься за стул, доказал делом — способен на всё. Всё! Ставим вопрос о зачислении в куклы! Не тянешь на простого негодяя, — милый друг, ну какой из тебя номенклатурный кадр? Паршивую область разворовать не сумел. Ходит тут, рожу кривит, а люди работают. Пшел вон!
Принципиальный товарищеский подход! Практика — критерий теории. Кадры решают всё! Пусть и несколько нескромно, но есть что–то в этом большевистское. Принципиальность и чистота?! В общем, в Генштабе, мало того — в Главном оперативном управлении, появился кандидат. Может, кукла, может, негодяй, а может, случайный человечек попал под раздачу. Вознесли и, видимо, наблюда–а–а‑ли. Бедняга решил подсуетиться, благородно облегчая наблюдение применительно к прошлому жизненному опыту: а он был из журналистов, и фамилия была такая добротно- литературная. И начал человечек осуществлять разную деятельность: ходить туда–сюда и задавать разные вопросы. По–человечески понятно — интересуется человек. Чем вы тут, ребята, занимаетесь, как служится, хорошо ли кормят, не обижает ли начальство, как с дедовщиной, пишите ли домой, и как там дома мамка: скучает, поди? В общем, большого вреда от него не было, так ходил…
Человечка, видимо, заметили. И приподняли — и весьма ощутимо — на такую высоту, где всё как у взрослых!
Литератору бы сидеть тихо. Да куда там — опять пошел в народ. Решил поинтересоваться, знают ли его подчиненные вероятного противника? А где в ГШ лучше других знают о вероятном противнике? Правильно!
