— Да… — задумчиво протянула Ксюша. — Видно, так вы, мужики, устроены. Работа всегда — в первую очередь.
— Чушь, — неожиданно резко отрезал Андрей.
— Почему? — Девушка удивленно посмотрела на него, ошарашенная такой реакцией.
— Да потому, — все тем же глухим злым тоном, видимых причин для которого абсолютно не было, продолжил Андрей. — Потому, что "отмазки" все это… Когда дома у тебя пусто, когда нет там ничего, кроме этой пустоты… Вот тогда ты и начинаешь сказки придумывать про то, что для мужчины главное — работа… А на самом деле — бред… Семья, дети — это — важнее всего. Не единственно важное, само собой. Есть вещи тоже очень значимые, за которые и жизнь отдать не жалко. Есть! Я знаю, что есть! Да я, может быть, лучше других знаю… Но — все равно. Не они — главные. И ты эти все вещи не повторяй за другими…
— Ты чего резкий такой? — обиженно сказала Ксения, уставившись на парня. — Успокойся…
На шумном перекрестке улиц Горького и Гребенской, как обычно, стояло несколько машин такси, дожидающихся развеселых отдыхающих, чтобы отвезти их до койки за хорошие деньги.
— Ты извини, — Андрей, опустив глаза, обнял девушку за талию и прижал к себе. — Нервный я сегодня почему-то… Прости. — Он поцеловал ее в губы.
Ксюша ответила ему тем же. Не стала взращивать сиюминутную обиду.
Они подошли к знакомому таксисту. Андрей пожал ему руку, Ксюша поздоровалась.
— Когда ты придешь? — Девушка плаксиво надула губы и задержалась, не садясь на заднее сиденье. — Мне скучно ночью одной.
— Говорил же, — вздохнул Андрей и погладил ее по голове. — Сегодня не жди. Я же обещал: еще недельку или две — и отдохнем по-настоящему…
Он проводил задумчивым взглядом отъезжающую машину, постоял немного и быстро сел в другое такси.
23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. Перекресток ул. Терешковой и ул. Смоленская. 01:34
"Пятерка" стояла под сенью большого дерева. Габариты были выключены по требованию Саши. Петрович почти успокоился. Страх уступил место внутреннему дискомфорту и тягучей неопределенности. Вялые разговоры пассажиров ни о чем окончательно убедили его в том, что публика эта не уголовного разлива. Сей факт вселял некоторую уверенность в будущем. Раздражало то, что Петрович, как ни ломал голову, не мог понять, что тут происходит и зачем его машина понадобилась этим, судя по всему, совершенно обычным людям, жителям Кировогорска. А то, что пассажиры были местными, водитель безошибочно определил по обрывкам фраз с указанием географических объектов, произнесенных так, как их может назвать только коренной житель города. Ну, или тот, кто прожил в нем долгое время.
— Все. Пора, — посмотрев на часы, вроде бы даже бодро сказал Саша. — Шеф, "дуй" вперед по Терешковой, только медленно. Я должен увидеть сигнал…
Петрович завел машину и поехал, не разгоняясь больше тридцати километров в час. Улица в это время была пустынна. В стекло заднего вида водитель с удивлением обнаружил, что за ним на такой же скорости двигаются еще два автомобиля. Темная "десятка" и какая-то иномарка. Он не разглядел.
— "Хвост" у нас, что ли? — тревожно произнес Алексей, тоже заметивший прилипшие сзади автомобили.
— Не думаю, — спокойно возразил с заднего сиденья Саша. — Скорее всего, наши это…
"Какие наши? — недоумевал Петрович. — Еще "ваши"? Сколько же Вас?"
— Ребята, — крайне серьезно проговорил Саша. — Сейчас будем действовать очень быстро. Не мешкать. Все вопросы — потом. Нам надо успеть за пять минут. Будем возиться — останемся без оружия и получим его по остаточному принципу.
Никто из пассажиров не ответил. От былой раскованности Коляна не осталось и следа. Лица мужчин были серьезны и сосредоточены.
— Вот он! — почти крикнул Саша, глядя в левую сторону. — Поворачивай!
Петрович послушно заложил руль, выезжая на Цеховой. Только теперь он увидел то, что привлекло внимание пассажира: светившийся на фонарном столбе у поворота, метрах в трех над землей, большой красный фонарь. А вдалеке — еще один на больших металлических раздвижных воротах, ведущих, должно быть, в какое-то складское помещение.
— Ребята, а чего это у вас тут? — вдруг тихо спросил он, причем сам не ожидал от себя такой смелости.
— Восстание, дед… — после долгого молчания, ответил Саша.
— Восстание?! — изумился Петрович. — Против кого?
— А то ты не догадываешься? — насмешливо бросил Толик. — Против сволочи "желтой" всякой, которая страну "америкосам" продала.
— Во на как? — Петрович потер лоб. — И чего ж Вы хотите делать-то?
— Известно, чего… — глубоко вздохнул Максим Павлович. — Выгонем их всех в три шеи на "западенщину". Пусть там орут да бесятся, сколько хотят. Упираться станут — им же хуже. А мы — к России…
"Хвост" их двух машин неотрывно следовал за машиной Петровича. "Пятерка" въехала в ворота и остановилась на просторной заасфальтированной площадке перед большим складом. Большие двустворчатые ворота были настежь открыты. Вокруг было бы совсем темно, если бы не тускло горевший уличный фонарь над входом.
Машины, ехавшие сзади, остановились слева от "пятерки". Невдалеке, ближе к входу на склад, стоял желтый "Дельфин" с раскрытой передней дверью пассажирского сиденья, и несколько легковушек. Людей нигде не было.
— Пошли… — коротко бросил Саша, — ты тоже с нами, — сказал он Петровичу, вылезая из машины.
В ночной тишине раздались хлопки дверей. Из двух машин тоже вылезали люди. Такие же обычные мужики и молодые партии, что и пассажиры Петровича. И выражения лиц у всех одинаковые: каменные, неулыбчивые…
— Здравствуйте… — сказал кто-то робко.
Ему никто не ответил.
Из открытых ворот склада вдруг стали выбегать вооруженные мужчины.
"Ого, человек сорок, — автоматически отметил про себя ошарашенный Петрович".
Практически все были в обычной гражданской одежде. Кроме двух-трех в камуфляже. Однако, видно было, что форма эта, так сказать, домашняя, не новая, надетая "по случаю".
У всех — разгрузка с рожками и гранатами и "калаши". Кое у кого — укороченные, десантные. Крепкий полный усатый мужик — с ручным ленточным пулеметом на правом плече… Кое у кого черные платки на шеях, повязанные так, чтобы можно было быстро закрыть лицо, а на левой руке какие-то непонятные повязки. В темноте не разобрать. Трое несли большие новенькие флаги
"Краинские, вроде, — скользнул взглядом по ним Петрович. — Да не совсем… Наш-то — просто двухцветный. А этот — с трезубцем посередине. И российский — в верхнем правом углу…".
Высокий спортивный парень, положив на переднее сиденье автомат, внимательно осматривал рацию. Двое бойцов погрузили в "Дельфин" несколько одноразовых гранатометов.
— Живее, народ, живее, — поторопил группу боец с закрытым платком лицом, стоящий у ворот, немного в глубине помещения, с автоматом в руках. — Пять минут у вас… Давайте, в конец склада… Бегом. Там дверь открыта.
Мужчины, как по команде, резко сорвались с места и пробежали через большое помещение, заставленное каким-то поддонами и коробками, к небольшому дверному проему, из которого был виден яркий свет. Петрович не отставал, тем более что сзади его подгонял Саша.
Картина, открывшаяся взору заскочивших в дверь мужчин, на секунду заставила их испуганно остановиться и инстинктивно сбиться в кучу. Небольшое помещение было залито светом множества ламп и завалено каким-то мусором на три-четыре метра в высоту. У левой стены были сложены ящики разных размеров, в большинстве своем, либо пустые, либо вскрытые. Метрах в пятнадцати от входа на несущей колонне был прикреплен большой флаг с уже известной Петровичу расцветкой. Рядом стояло несколько столов, занятых разными предметами.
На составленных друг к другу школьных партах лежал большой раскрытый черный футляр, в котором в ряд стояло несколько десятков одинаковых раций со светящейся маленькой зеленой точкой вверху. Рядом лежала толстая пачка листовок. На одном из столов лежали несколько красивых пистолетов в кобурах и магазины к ним.
"Стечкины", — уважительно отметил Петрович.
Возле колонны, прямо на полу, на мужчин смотрели составленные на сошках в ряд пулеметы "ПКМ". Рядом — несколько коробок с уже заправленными лентами и сменных стволов. За ними на почтительном расстоянии красовались, по всей видимости, также подготовленные для стрельбы гранатометы "АГС-17".
"Солидно, — сам того не заметив, покивал Петрович. — Очень солидно".
Возле сложенных ящиков стояло множество "калашей" с пристегнутыми рожками. Большинство АКМ, но были и укороченные. Здесь же, как то небрежно были сложены в кучу ручные гранатометы "Муха". На столах рядом — всякая всячина. Какие-то приспособления, дымовые шашки, вроде, пара ящиков с гранатами. Один стол уставлен большими ручными фонарями. А в углу, как Петровичу показалось, мешки сложены. Пригляделся… Нет, разгрузки… Рожками запасными забитые. И ящики тут же, с бутылками. Горлышки обернуты каким-то материалом.
