Вот и сейчас у него был довольно пренебрежительный вид.
— Я уже получил инструкции, — сказал Коби принцу Малко, сидя в глубоком кожаном кресле. — Вы должны во что бы то ни стало найти этого Стефана Грельски. Документы, которыми он завладел, представляют, видимо, огромную ценность. Со мной связывался сам Дэвид Уайз.
— Послушайте, я же в ЦРУ не один! — раздраженно сказал Малко. — И к тому же я в отпуске.
Коби смущенно пригладил и без того идеальную прическу.
— Я знаю. Вы, конечно, правы. Но кроме вас для этой... работы мы никого сейчас не можем подыскать. Наш венский оператор Курт фон Хазель, которого вы, впрочем, знаете, в данный момент находится за рубежом. К тому же мне кажется, что Дэвид Уайз хочет поручить это дело именно вам.
— Весьма польщен. Кстати, я нашел Сержу Голдману временное пристанище. Но он не может оставаться там вечно, Пожалуй, я как-нибудь на днях заколочу его в ящик и пришлю вам.
— Сюда?! — подскочил Коби. — Но это невозможно!
— Ну почему же? — флегматично возразил Малко. — У вас в посольстве такие вместительные камины...
Коби отмахнулся от этого дикого предложения и постарался принять как можно более достойный вид.
— К несчастью, я ничем не могу вам помочь. Здесь никто не знает, где находится этот самый Стефан Грельски.
— Но, может быть, вы хотя бы знаете, кто он такой?
— Досье на него есть. Вне всякого сомнения он работает на Восточную Европу. За последние годы Голдман организовал в Европе несколько фиктивных предприятий, истинная деятельность которых сводилась к контрабанде стратегических металлов. Он базировался главным образом в Цюрихе и Гамбурге. В «темной» операции замешан впервые.
— Иными словами, вы ничего не знаете, — сказал Малко. — В телефонном справочнике о нем, небось, и то больше сказано.
Коби беспомощно развел руками. Ему явно не хотелось заниматься этим делом вплотную. Однако он все же решил сделать напоследок благородный жест:
— Если вам понадобится связаться с Вашингтоном по шифрованному телетайпу — он в вашем распоряжении.
В этом, как, впрочем, и в других посольствах, ЦРУ установило свои собственные средства связи, шифры которых были неизвестны даже «настоящим» дипломатам.
Произнеся эти ободряющие слова, Уильям Коби встал, дабы показать, что беседа окончена. Мужчины вяло пожали друг другу руки, и Малко вышел в коридор; стены которого были выкрашены в серый цвет.
ЦРУ негласно занимало третий этаж американского посольства. Все об этом, разумеется, знали, но из вежливости делали вид, что верят совершенно несусветным надписям на дверях кабинетов третьего этажа. И поскольку советский посол в Вене был, со своей стороны, опытнейшим работником КГБ, ситуация считалась уравновешенной.
Малко вышел во двор. Кризантем ждал его за рулем машины. Погода немного наладилась: снег прекратился, но небо оставалось серым, а воздух — по-сибирски холодным.
О Маризе Уильям Коби не заговаривал; Малко тоже не упоминал о ней. Ему было немного жаль эту наивную девушку, которая случайно оказалась замешанной в кровавую историю, и он пообещал себе защитить ее от возможных неприятностей.
— Вот что, мон шер, — объявил он Кризантему. — Мы получили задание найти наших очаровательных «бегемотов». А вместе с ними — и то, что они отобрали у Голдмана.
По улыбке Кризантема можно было догадаться, что задание пришлось ему по душе. Вопреки распространенному мнению турки славятся вовсе не жестокостью.
Они славятся злопамятностью.
Малко медленно выехал на Анагассе — узкую, плохо освещенную улочку, выходящую на Картнерштрассе — венский Бродвей. Проститутка в высоких сапогах и кроличьей шубке с надеждой посмотрела на роскошную машину, пытаясь поймать взгляд водителя. Здесь, на углу улицы, под яркой вывеской «Плейбой-клуб» всегда прохаживалось несколько женщин легкого поведения. Их клиентами чаще всего оказывались мужчины, разгоряченные безрезультатной встречей со старомодной недотрогой.
Портье взялся припарковать машину; Малко уверенной походкой вошел в помещение клуба. Несмотря на поздний час нижний зал был набит битком. У бара не оставалось ни одного свободного места; танцплощадка напоминала картину художника-баталиста; сигаретный дым стоял столбом: можно было подумать, что клуб только что подожгли.
Малко направился к запасной лестнице, сопровождаемый взглядами сразу нескольких девушек. Одна нарочно задела его локтем. Он иронично улыбнулся, увидев ее короткую юбку, стакан шнапса в руке и совершенно пьяное лицо. Она откровенно подмигнула ему, но он уже поднимался на второй этаж. Этот «Плейбой-клуб» был не похож на одноименные американские заведения, где разгуливают «банниз» — «кролики» — девушки в чулках и купальниках с пушистым хвостиком. Здесь была просто дискотека, место встречи представителей самых разных слоев венского общества. В нижнем зале собирались «вешалки», как их называла прекрасная Александра, — парикмахерши и продавщицы, надеющиеся подцепить красивого и богатого любовника.
Второй этаж представлял собой настоящий частный клуб, где можно было поужинать и потанцевать. Вышибала — веселый вежливый парень с обвисшими усами — пропустил его без разговоров, хотя и не знал его в лицо: элегантный вид Малко внушил ему доверие.
Малко направился к бару. Перед стойкой на высоких табуретах сидели трое мужчин, молча потягивавших спиртное, и очаровательная молодая шатенка в короткой узкой юбке. Она с интересом посмотрела на подошедшего принца. Малко знал ее: это была графиня Тала фон Висберг. Богатая, дважды разведенная, она выбирала себе любовников только из общества «золотой молодежи», посещавшей этот клуб.
Малко поклонился и взял ее за руку.
— Мое почтение, графиня, — сказал он, инстинктивно имитируя чуть гнусавый акцент своих благородных австрийских предков.
— Вы кого-то ищете? — улыбнулась графиня.
— Альфи. Вы его, случайно, не видели?
— Он свирепствует где-то на танцплощадке, — засмеялась Тала. — Ухаживает за какой-то венгерской баронессой. Не иначе как затащит ее вечером в постель.
Малко поблагодарил ее кивком головы и начал пробираться к танцующим. Заведение ему определенно нравилось. Мягкий интерьер, женщины в богатых нарядах, мужчины — все как один джентльмены. Или, вернее, почти все, но это, впрочем, не столь важно.
Граф Альфред фон Виндкратц — или просто Альфи — как раз склонил аристократическую лысину к изящной белокурой головке своей спутницы. Малко положил руку ему на плечо. Граф поднял глаза, прервав фразу на полуслове.
Как и все венские аристократы, он одерживал любовные победы главным образом благодаря своему красноречию. Жертву забрасывали комплиментами и банальностями, пока она не соглашалась на что угодно, лишь бы остановить эту лавину слов.
— Малко! Какой приятный сюрприз! А я-то думал, ты в Америке, у дикарей...
— Только что от них.
Альфи взял на себя церемонию знакомства. Декольте молодой баронессы действительно подавало большие надежды.
— Ты здесь один? — спросил Альфи.
— Да. Я кое-кого ищу.
В глазах графа загорелся огонек любопытства:
— Какое-нибудь прелестное создание?
— Наоборот. Толстое и отвратительное существо. Вряд ли оно сюда часто приходит. Но у тебя ведь столько знакомых...
Альфи был для принца последней надеждой. Малко уже избороздил вдоль и поперек всю Вену, но так и не нашел ни малейших следов Стефана Грельски.
Граф сразу погрустнел от разочарования, но все же извинился перед своей спутницей и сказал:
— Давай-ка отойдем, дорогой. Я тебя чем-нибудь угощу.
До того момента, когда зазвенели бокалы, никто из них не произнес ни слова. Малко заметил, что у Альфи усталый вид. Видно, для настоящего австро-венгерского графа было не Бог весть какой честью содержать ночной клуб, пусть даже первоклассный. Альфи являлся одним из двух владельцев «Плейбоя». Ту часть его наследства, которую мать не успела проиграть в карты, отобрали в свое время русские. Благодаря своему дедушке, павшему смертью храбрых в битве за Фрибур, Альфред еще был вхож в светское общество. Жениться он не спешил, хотя немало девушек из богатого венского сословия уже принесли ему в дар свою невинность. Они не боялись возможного скандала, поскольку знали, что имеют дело с воспитанным мужчиной, умеющим хранить тайну. Кстати, о тайнах и о воспитанности: Альфред понимал, что на восстановление фамильного замка Малко уходят огромные деньги, но никогда не спрашивал, где тот их берет. У благородных людей это не принято.
Биография Альфи тоже не отличалась безукоризненностью. С Малко их роднило то, что оба занимались неподобающим для аристократов делом. В этом они были не одиноки: Гуго де Габсбург держал пивную, Курт фон Хазель, будучи художником-декоратором, в свободное время чуть-чуть шпионил...
