Сергей, уже успевший выбросить свой пистолет на пол, кивнул и, поднявшись из-за стола, зашагал к выходу. Полковник улыбнулся ему вслед, но ничего не сказал.
— Чего надо, теперь говори, — прохрипел Заика.
— Как ты понимаешь, я тебе специально свое звание сказал, чтобы ты не дрыгался. Есть деловое предложение.
— Какое предложение? — нахмурился Заика. — Ты мне не заливай. Сам ведь понимаешь, с кем говоришь. Я еще не стал твоей «шестеркой».
— Да? — удивился полковник, доставая носовой платок. Он наклонился и поднял с пола пистолет, незаметно оставленный телохранителем. — Вот улика, и неплохая. На ней, наверное, и отпечатки твоего водителя сохранились. А я по новому указу о борьбе с бандитизмом могу вам с ним по тридцать суток влепить. А за тридцать дней столько разного дерьма всплывет, что ты сам выходить не захочешь. Просить будешь оставить тебя в КПЗ.
Заика дернулся. Он гневно посмотрел на полковника.
— Ты с кем разговариваешь? Меня на испуг взять хочешь? Да я в Нарыме сидел, в Магадане. Ты меня не испугаешь.
— Кончай свои блатные штучки, — поморщился Самойлов, — я не торговаться пришел. Мне нужен один твой человек. И ты его мне сейчас сдашь. А если не сдашь, значит, поедешь со мной. Сразу. И домой попадешь только через тридцать дней. Устраивает такая перспектива?
Заика взял бутылку водки, налил себе в фужер, залпом выпил, вытер рукавом пиджака рот и спросил:
— Кого?
— Крутикова.
— Кого? — не поверил услышанному Заика.
Он был уверен, что полковник попросит его сдать кого-нибудь из авторитетов, и заранее был готов отсидеть не только тридцать суток, но и всю оставшуюся жизнь. И вдруг сотрудник ФСБ называет фамилию этого ничтожества, этой «шестерки» Крутикова.
— Зачем он вам? — удивленно спросил Заика.
— Это наше дело. Он в одном неприятном деле участвовал, — доверительно сказал полковник, — а там, сам понимаешь, государственные интересы задеты.
— Крутиков? — снова не поверил Заика. — Он же полное дерьмо. Какие государственные интересы? Опять на понт берешь?
— Поехали, — встал из-за стола Самойлов, — с тобой не договоришься.
— Подожди, — остановил Заика, — но все-таки зачем он тебе нужен? Я с ним уже давно не виделся.
— Ты едешь или нет? — спросил полковник.
— Да сядь ты. И успокойся. Я думаю, где он теперь может быть. Он уже месяц, как вышел в самостоятельное плавание.
Это означало, что Крутиков ушел на вольные хлеба и теперь действует в одиночку.
— С кем он работает? — спросил Самойлов.
— Я слышал, в паре с Казаком. Они сейчас в Зеленограде обитают.
— Адрес скажи.
— Откуда я тебе адрес знаю, — разозлился Заика, — я не твой платный стукач. Говорю там, значит, там. Ты их там и найдешь.
— Хорошо, — согласился полковник, — дай твой мобильный телефон.
— А это еще зачем?
— Чтобы ты никому не звонил, пока я за ними поеду. И будешь здесь сидеть до тех пор, пока я не найду Крутикова и Казака. А когда найду, позвоню в ресторан и разрешу тебе уйти. Вот те ребята как раз и будут тебя «пасти».
— Как это «пасти»? — встрепенулся Заика. — Ты с ума сошел. Может, вы его будете месяц искать.
— Значит, месяц здесь сидеть будешь, — равнодушно сказал полковник, — денег у тебя полно, за много лет вперед сможешь заплатить. Личность здесь ты известная. Вон как официант за тебя глотку драл. Думаю, и в долг поверят.
Он повернулся, словно собираясь уходить.
— Подожди, — вскочил Заика. — Что они такого сделали?
— Это тебя не касается. Если, конечно, не ты им давал задания.
— Да говорю тебе, что их целый месяц не видел, — разозлился Заика, — а ты дурака валяешь. Тоже мне, конспираторы. Ушел он от меня, ушел. Говорит, «дело хочу свое открыть». Самостоятельное. А я никому не препятствую. Всем, кто хочет попробовать, разрешаю. Все равно потом ко мне приползут. А разбогатеют, тоже неплохо, долги отдавать будут.
— В общем, с любой стороны ты в выигрыше. Ну и паскудный вы народ, уголовники, — добродушно сказал Самойлов. — Ладно, давай адрес и катись к чертовой матери.
Заика прошипел адрес. Полковник записал, посмотрел на часы.
— Два часа еще все-таки посиди тут, никуда не выходи. Я своих ребят оставлю, пусть покараулят, чтобы ты никому звякнуть не мог. А если твой водитель дергаться будет, передай, что его «игрушка» у меня, и на ней его отпечатки пальцев. Пусть вернется и отъедается на десять лет вперед. Все равно рано или поздно загремит. А теперь давай свой телефон.
Самойлов протянул руку, и Заика нехотя вложил телефонный аппарат в ладонь полковника. Тот кивнул ему и пошел к выходу. Именно в этот момент, в каком-то порыве сознания собственной вины и решимости отстоять свой престиж, Заика вытащил свой пистолет и, поднявшись, выстрелил в спину уходящего.
Но еще раньше послышался крик одного из сотрудников полковника и грохнул другой выстрел. Его сделал один из официантов, все время стоявший у крайнего столика справа от беседующих. Это был уже давно внедренный в ресторан сотрудник КГБ, который должен был обеспечивать и безопасность сегодняшней встречи. Пуля попала Заике прямо в грудь, и он, выстрелив в уходящего, упал на столик. Его пуля не задела полковника, она прошла в нескольких сантиметрах от его головы.
Закричали женщины, послышались испуганные мужские голоса.
— Все в порядке, — громко сказал Самойлов, — мы просто снимаем кино. Прошу всех успокоиться.
«Кино», — подумал он, выходя из ресторана. У машины уже стоял арестованный водитель Заики. «Кино, — еще раз подумал полковник, — ни в одном кино такого не увидишь. И в какой еще стране можно так долго и безрезультатно торговаться с вором в законе, а потом чуть не умереть от его пули в спину. Настоящее кино, со счастливым концом», — зло усмехнулся он, направляясь к своему автомобилю.
Вечером сенатор пригласил всех поехать с ним на прием в американское посольство. Машина, которую прислали из посольства, уже стояла у отеля. Мужчины терпеливо ждали Сигрид. Роудс даже улыбнулся:
— Молодые женщины всегда немного опаздывают. Я бы удивился, если бы она пришла вовремя.
Наконец появилась Сигрид. Она умудрилась успеть в парикмахерскую, и теперь красиво уложенные волосы дополняли ее великолепное серебристое длинное платье.
Очевидно, она предчувствовала возможность таких приемов и захватила из Америки выходное платье.
Роудс одобрительно кивнул, а Дронго, чуть задержавшись, шепнул Сигрид:
— Ты очень похожа на свою мать. Думаю, она бы гордилась тобой, если бы была здесь.
Сигрид улыбнулась и вышла из отеля следом за сенатором. В автомобиле она села впереди, рядом с водителем, а сенатор и Дронго расположились на заднем сиденье.
— Мы были в прокуратуре, — негромко рассказывал Дронго, — дело в том, что эксперт Коротков, давший заключение вместе с Бескудниковым, погиб несколько месяцев назад. В прокуратуре уверены, что это несчастный случай.
— Может быть, — взглянул на Дронго сенатор, — а вы как считаете?
— У меня по этому вопросу пока нет определенного мнения.
— Когда именно он погиб? — сенатор был достаточно проницательным человеком, умеющим мыслить логически. Он также рассудил, что два несчастных случая подряд, сначала с его дочерью, а потом с экспертом, давшим явно неверное заключение по факту гибели Элизабет, не могут быть случайностью. Хотя в жизни бывало и не такое.
Дронго понял вопрос Роудса, но покачал головой:
— Пока нет никаких данных, указывающих на связь между заключением эксперта и его собственной смертью. Да и прошло после этого несколько месяцев. Нет, пока никакого связующего звена нет.
Он не стал дополнять, что эксперт погиб через несколько дней после очередного приезда самого Роудса и что такие совпадения уже не просто невероятны, но и невозможны. Не стоило тревожить сенатора до того момента, пока он не найдет что-либо конкретное.
Водитель несколько раз посмотрел в зеркало заднего обзора.
— Кажется, за нашей машиной ведут наблюдение, — осторожно сказал Дронго по-английски, обращаясь к Сигрид.
Она резко обернулась:
— С чего вы взяли?
— Уже два раза нас обгоняла одна и та же машина. Вон тот синий «Форд». А вместо него за нами дважды пристраивалась темная «Волга». Это типичный трюк наблюдателей.
— Да, — сказал водитель, понимавший английский язык, — они следят именно за нами. Но ничего страшного. Иногда за нами следят машины ФСБ, которые, в свою очередь, и подстраховывают нас. Они знают, что это машина американского посла.
— А я думал, что «холодная война» давно закончилась, — пробормотал сенатор.
— Боюсь, что это не связано с такими глобальными проблемами, — пробормотал Дронго.
— Да, — снова подтвердил водитель, — они иногда просто следят за нашей машиной. Сейчас у них не так много автомобилей и не так много бензина. Поэтому нам легко удается заметить наблюдение. Мы к этому уже привыкли.
