– Ясно одно: мы имеем с дилетантами, – ответил Колчин. – Наши противники не представляют себе, что за информация попала им в руки, какова ее реальная цена. Вчера я встретился на Старом еврейском кладбище с Барешем. Сегодня утром мы увиделись второй раз и обсудили конкретные детали будущей сделки. Вот, послушайте. Самый содержательный момент беседы.
Колчин вытащил из кармана, положил на столик диктофон, нажал на кнопку «пуск». Видимо, выносной микрофон, которым пользовался Колчин, оказался весьма чутким. При воспроизведении можно было расслышать человеческие шаги по гравиевой дорожке, шорохи дождя, стучащего в купол раскрытого зонта.
Бареш говорил низким простуженным голосом: «Поймите, я только посредник, я маленький человек, – он откашлялся. – Я имею свои комиссионные с этой сделки. Но не более того. И заинтересован в том, чтобы вы знали все условия, которые выдвигает мой наниматель пан Петер». «Ну, насчет суммы мы уже договорились», – ответил Колчин.
«Нет, теперь я о другом, – сказал Бареш. – Пан Петер настаивает на том, чтобы передача денег состоялась через два дня в семь часов вечера в замке „Водичков“. Вы подъедите на машине к главному входу, там я и буду вас ждать. Проведу вас к пану Петеру. Второе: в вашей группе не должно быть больше двух человек. Этот вопрос я уже обсуждал с паном Петером, он настаивает на своем. Я отвечаю за его безопасность и мне не нужны лишние проблемы. Вас устраивают эти условия?»
Долгая пауза, слышно, как потрескивает гравий под подошвами башмаков, шум автомобилей на далекой улице. Тяжелые дождевые капли, кажется, падают прямо на микрофон. «Понимаю, в таких деликатных делах нужна осторожность, – после долгого раздумья ответил Колчин. – Я расскажу о ваших условиях своему спонсору. Сегодня же вечером позвоню вам домой, скажу „да“ или „нет“. Если вы хотите встретиться именно в музее… Именно через два дня… Думается, проблем не возникнет».
Колчин выключил диктофон, вытащил кассету, положил ее в пакет, где лежало еще несколько исписанных кассет и отснятых пленок, передал пакет Пачеку. Сегодня посылка уйдет в Москву. – А Барешу не показалось подозрительным, что вы в ходе переговоров не пытались сбить цену? – спросил Пачек.
– Ели бы я начал вести мелочный торг, только хуже сделал.
– Бареш общался по телефону только с Яночкой. Тогда кто же этот пан Петер?
– Это третий сообщник. Личность выясним. А что удалось узнать об этом типе Карле Яночки?
– Он занимает должность управляющего музеем «Водичков», – начал Пачек. – Собственно, это даже не музей, а замок средневековой постройки в тридцати километрах от Праги.
Пачек вынул из кармана и передал Колчину несколько цветных открыток, на которых можно разглядеть высокие крепостные стены, сложенные из светло серого природного камня, ворота, украшенные фамильным гербом. Пачек рассказал, что музейный комплекс – это несколько сторожевых башен, которые соединяют крепостные стены. Получается замкнутое пространство. Внутри него некогда располагалась католическая церковь, которую снесли много лет назад. Сохранились старинные надворные постройки и непосредственно замок, закрытый стенами.
В замке два этажа, много комнат, где размещена коллекция средневекового оружия, рыцарских доспехов и также экспозиция старинных ковров, картин и гравюр. Замок построен в начале семнадцатого века, с тех пор несколько его несколько раз перестраивали, реставрировали, двухскатную кровлю сделали из жести, а не из медного листа, так что от подлинного средневековья мало что осталось.
Несколько раз в день перед крепостными стенами останавливаются автобусы с туристами. Люди проходят через главные ворота, покупают билеты и около часа любуются помещениями замка, гобеленами и картинами. На самом деле никаких музейных ценностей в замке и помине нет. Вся экспозиция, в том числе картины, мечи, кинжалы и прочее, – это новодел, копии, не очень искусная подделка под старину. Но туристам ведь надо что-то показывать. Иначе за что же они платят деньги.
Раньше замок и крепость являлись государственным памятником. Позднее, когда начался передел собственности, в Германии отыскали потомков прежних владельцев замка и передали недвижимость в частное владение. Наследниками, на которых неожиданно свалилось богатство, оказалась немецкая семья Гочаров, которая давно забыла свое аристократическое происхождение. Немцы приехали в Чехию, вступили в права наследства, одно время обосновались в замке и пытались вести жизнь современных феодалов. Но быстро истратили последние деньги, прогорели на всех начинаниях и убедились, что содержать замок им не по карману.
На собственность нашлись покупатели. Но Гочары не захотели расставаться с замком, они были вынуждены устроить там музей, организовать экскурсии, продажу сувениров, открыли летнее кафе. Почти вся прибыль без остатка идет на содержание замка и крепости. Сами Гочары возвратились на родину и стали, как и прежде, ходить на государственную службу. В Германии они нашли нынешнего управляющего музеем Карла Яночку, с которым поддерживали приятельские отношения.
Пан Яночка занимает часть второго этажа техэтажного дома рядом с замком. Здание построено лет двадцать назад и находится с наружной стороны крепостной стены. На первом этаже контора музея, в квартирах живут служащие музея, его подчиненные.
Яночка работает на бойком месте. В замке за один день проходит несколько экскурсий, в каждой двадцать пять туристов, а летом за одно посещение приезжает и пятьдесят человек. В музее восемь постоянных сотрудников, летом на временную работу нанимают еще десять человек. Кроме того, почти ежедневно Яночка встречается с реставраторами, художниками, садовниками. Любой человек, с которым Яночка поддерживает контакт, может быть замешан в деле.
Пачек не поленился пройти по замку с одной из экскурсий, прикидываясь любознательным зевакой, побродил по территории, но некоторые уголки комплекса так и не смог увидеть, быстро кончилось время экскурсии. Музейный комплекс не велик, скорее это даже не замок, а небольшое феодальное поместье. Подробный план замка и крепости можно найти в буклетах, купленных Пачеком в лавке сувениров. Но не весь план. Не весь…
Судя по рассказам экскурсовода, под замком имеются обширные подземные помещения, оставшиеся с незапамятных времен: галереи, винные погреба, какие-то казематы, есть даже пыточные камеры. Вниз экскурсантов не пускают, да и служащие музея туда не спускаются, потому что подземные коммуникации плохо сохранились. Местами обвалились своды потолка, разрушились стенки тоннелей, а точной карты подземных ходов до наших дней не дошло.
Катакомбы окружены массой пугающих слухов и легенд. Поговаривают, что там, брошенная в цилиндрическую пятиметровую яму, молодая мать заживо съела годовалого младенца и выпила его кровь. А потом сама была съедена крысами. Полы пыточных камер будто бы устланы костями погибших там жертв, а жирная земля на метр в глубину пропитана кровью и удобрена человеческой плотью.
Впрочем, все это выдумки для того только и нужны, чтобы пугать детей и слабонервных дамочек.
Что же касается личности хранителя музея, то сведения отрывочны. Родился в Праге, родители эмигрировали на запад, когда сыну исполнилось шестнадцать лет. Яночка вырос в Германии, получил образование искусствоведа, работал в каком-то провинциальном заштатном музее. Когда два года назад он через тех самых неожиданно разбогатевших немцев, хозяев замка, получил здесь выгодную работу хранителя музея, жена Яночки не захотела ехать в Чехию вместе с мужем. Сведений о детях, близких родственниках, любовнице пока не имеется.
Установить прослушивающую аппаратуру в доме Яночки в принципе реально, но на это уйдет время. Возможно, три дня. Возможно, неделя. Но одной прослушки мало: чтобы проследить все контакты хранителя музея, потребуется много времени. И, разумеется, большие силы и средства. Но лишнего времени и денег нет.
Вот и все, что удалось накопать.
Туристов в музей пускают пять дней в неделю, Бареш не случайно настаивал на том, чтобы передача денег состоялась послезавтра на территории «Водичкова». В этот день музей не работает, экскурсии не водят. Служащие отдыхают. Словом, лучшего места для расчета не сыскать.
Пачек вытащил из кармана и передал Колчину несколько фотографий, сделанных накануне. Дюжий мужичина в линялых джинсах, продранных на коленях, и светлой куртке с закатанными по локоть рукавами стоял на фоне каменной стены, общаясь с какими-то стариками, видимо, туристами. Собеседники Яночки в сравнении с ним казались пришибленными недоростками. Голые предплечья музейщика словно вырубили из суковатого дубового бревна, а об налитую шею можно погнуть лом.
Яночка напоминал не хранителя раритетов, а рубщика коровьих туш из мясной лавки.
