Прошло еще минут двадцать, потом в замке повернулся ключ. Дверь открылась, и вошел тот же самый охранник. На этот раз он, казалось, был настроен более дружелюбно. В руках у него был глиняный кувшин, который он поставил перед Малко.
— Начальник сейчас придет, — сказал он. — А пока он велел дать тебе попить.
Это был добрый знак. Охранник ушел, заперев за собой дверь, и Малко склонился над кувшином. Руки были скованы; ничего не поделаешь, придется лакать. Он нагнулся еще ниже и в ужасе замер. В воде что-то плавало.
Руки. Две сморщенные кисти человеческих рук, отрубленные чуть выше запястий, желтоватые, словно руки мумии.
Это были женские руки — на одной еще сохранилось тонкое серебряное колечко, врезавшееся в распухший палец. Должно быть, они были отрублены давно: вода была прозрачной, без малейших следов крови.
Малко отпрянул к стене, скорчившись в приступе тошноты.
К чему эта зловещая демонстрация?
Он все еще не мог опомниться, когда дверь камеры вновь открылась и показалась ухмыляющаяся физиономия охранника. Вслед за ним вошел, пожевывая обгоревшую спичку, еще один человек — высокий, смуглый, широкоплечий, со зверским лицом. На поясе у него висел пистолет в потертой кобуре; в руках он держал черное полотнище.
— Что, амиго, не пьется? — хохотнул охранник. — Ты ведь, кажется, просил водички. Или предпочтешь выпить с полковником, а? Пошли.
Малко поднялся. В ту же минуту второй человек набросил ему на голову принесенное полотнище — черное, плотное, совершенно непроницаемое. Шею Малко сдавила веревочная петля, что-то холодное и твердое уперлось в затылок.
— Если попытаешься бежать, амиго, — услышал он голос первого охранника, — прострелю тебе башку...
Он с силой толкнул Малко в спину, и тот, ничего не видя, стукнулся головой о косяк двери. Оба охранника расхохотались:
— Перебрал, что ли?
Они подхватили его под руки и повели куда-то по длинному коридору, потом вверх по лестнице — этаж, второй, третий... Навстречу попадались какие-то люди, весело здоровались. Слышались и мужские, и женские голоса.
Наконец раздался скрип открываемой двери, и голос охранника объявил:
— Еще посылочка для полковника Ферреро.
Девичий голос что-то проворковал в ответ, и Малко провели в следующую комнату. Щелкнул замок наручников; он почувствовал, что правую руку освободили, а левую потянули вверх. Снова щелчок. Наконец с него сняли полотнище.
Он был в довольно большом кабинете. Под высоким потолком со скрипом вращался старенький вентилятор. Одна стена была полностью задернута занавеской, остальные три, голые, выкрашенные в зеленоватый цвет, украшала единственная картина, изображавшая офицера в форме, увешанного наградами. На заваленном бумагами письменном столе стояло несколько телефонов. Сидевший за ним человек пристально смотрел на Малко, попыхивая сигаретой в мундштуке. Он был почти совсем лысый, с длинным оливкового цвета лицом и умными черными глазами. Перед ним было разложено все содержимое карманов Малко — деньги, документы, ключи от машины, кредитные карточки и револьвер Фелипе Манчаи.
По его знаку двое охранников ретировались, закрыв за собой дверь. Малко не представлял для хозяина кабинета никакой опасности: прикованный наручниками к трубе центрального отопления, он не мог отойти от стены больше, чем на десять сантиметров.
С тщательно рассчитанной медлительностью лысый человек поднялся и подошел к Малко, не выпуская изо рта сигареты.
— Говорите по-испански?
— Да, — кивнул Малко.
— Ну что, сеньор Линге, с подпольщиками знаемся?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — с достоинством сказал Малко. — Меня похитили какие-то неизвестные. Я иностранец и...
У него вырвался отчаянный вопль — стоявший перед ним человек ткнул его сигаретой в грудь.
— Надо говорить «сеньор полковник», — наставительно произнес он, не повышая голоса. — Продолжайте.
Ярость душила Малко. Нечеловеческим усилием воли он заставил себя сдержаться: вступать в пререкания с таким типом было бесполезно и опасно.
— Сеньор полковник, — произнес он ледяным тоном, — мне кажется, речь идет о чудовищной ошибке ваших подчиненных. Я ученый, социолог, приехал в Перу для сбора материалов. Я не понимаю, почему меня задержали.
Ожог на груди болел невыносимо, но Малко, собравшись с силами, поведал всю свою «историю», обильно пересыпая ее научными терминами, и рассказал, как он познакомился на вечеринке с Моникой Перес и попросил ее стать его переводчиком и гидом. Облокотившись о стол, полковник слушал его с непроницаемым лицом. Когда Малко умолк, он кивнул и сказал, перейдя на «ты»:
— Ну, ну! Стало быть, ты не имеешь ничего общего с подпольщиками?
— Ничего, сеньор полковник.
Полковник снова одобрительно кивнул и сказал мягче:
— Это меняет дело. Знаешь, где ты находишься?
— Нет, сеньор полковник.
— В «Диркоте». Наша работа — бороться с террористами. Так что сам понимаешь...
Его добродушие после недавней злобы насторожило Малко. Полковник обошел стол и резким движением отдернул занавеску. За ней громоздились глиняные кувшины — такие же, как тот, что приносили в камеру Малко. Их было больше сотни. На каждом висела табличка с номером и фамилией. Полковник, широко улыбаясь, повернулся к Малко.
— Смотри, это мои архивы. Предположим, я арестовал подпольщика. Он мне не верит, что его дружки уже у нас в руках, и лжет. Тогда я показываю ему такой кувшин — и он перестает отпираться. У нас нет места, чтобы хранить тела, но и рук вполне достаточно.
Малко снова охватил ужас. Он молчал, борясь с бешеным желанием плюнуть в оливковую физиономию полковника. Тот задернул занавеску, не спеша вернулся к столу, взял паспорт Малко и принялся его листать.
— Ты приехал недавно, — заметил он. — Понравилось тебе в Лиме?
— Да, сеньор полковник, — ответил Малко, — но мне бы хотелось, чтобы это досадное недоразумение было устранено как можно скорее.
Он твердо решил придерживаться своей легенды до последней возможности, чтобы не провалить задание.
— Разумеется, — кивнул полковник, — раз ты не имеешь ничего общего с подпольщиками.
— Ничего, сеньор пол... А-а-а-а!
Его крик разнесся, должно быть, по всему этажу: с неожиданной яростью перуанец изо всех сил ударил его ногой в низ живота. Стоя вплотную к Малко, с перекошенным от злости лицом, он выкрикнул:
— Врешь! Террорист дерьмовый. Я заставлю тебя признаться, за каким чертом ты приехал в нашу страну. А будешь молчать — подохнешь здесь!
Он обошел стол и нажал на кнопку звонка. Дверь открылась, и появился толстяк в штатском с пистолетом за поясом.
— Приведи девятый номер! — рявкнул полковник.
— Сию минуту, сеньор полковник!
Полковник достал новую сигарету и молча закурил.
Малко с трудом переводил дыхание. За дверью послышались шаги, звон наручников, и вошел охранник, таща за собой человека с закрытым черным лицом. Он пинком подтолкнул его к стене и пристегнул к другой отопительной трубе. Затем жестом фокусника сорвал черное покрывало, и глазам Малко открылось ужасающее зрелище. Распухшее лицо представляло собой сплошной кровоподтек, из разбитых губ сочилась кровь, несколько зубов было выбито. Голая грудь была усеяна коричневыми пятнами — свежими ожогами от сигарет. Малко похолодел. Это был старый аптекарь, тот самый, что передал ему пакет с лекарствами! Взяв со стола какую-то карточку, полковник подошел к вновь прибывшему.
— Тебя зовут Хорхе Луис Салем?
— Да, сеньор полковник, — пробормотал тот едва слышно.
— Говори громче, скотина, пусть твой дружок тебя слышит! Это ты украл редкое лекарство у своего хозяина?
— Да, сеньор полковник, — ответил несчастный чуть громче.
— И что ты с ним сделал?
Гнетущее молчание показалось Малко бесконечным. Охранник принялся не спеша закручивать цепь наручников старика. Тот опустил голову и с трудом разлепил окровавленные губы:
— Я передал... вот этому кабальеро.
— Ты видел его раньше?
— Нет, сеньор полковник. Мне позвонила женщина и сказала, что он придет. Ее я тоже не знаю.
— Тебе известно, для кого оно предназначено?
— Нет, сеньор полковник.
Снова наступила тишина, только тихонько поскрипывал вентилятор под потолком, перегоняя тяжелый, словно липкий воздух. Полковник спросил помягче:
— Зачем же ты обокрал своего хозяина, Хорхе Луис?
Старик опустил голову еще ниже и забормотал монотонным голосом, словно отвечая хорошо заученный урок:
— Они меня заставили, сеньор полковник. Они сказали, что если я этого не делаю, они убьют моего сына. Он у меня учится в университете Сан-Маркос. Ему пришлось бы все бросить и скрыться в Сьерре. Я не хотел...
Малко слушал, и в нем поднимался глухой гнев. Для «чуло» отдать сына в университет было немыслимым счастьем. Террористы из «Сендеро Луминосо» шантажировали старика, не заботясь о его дальнейшей судьбе... Теперь его смелет полицейская мясорубка. Полковник с грустью покачал головой.
