– Простите, – сказала она.
Она убрала руку Малко со своих бедер и переместила ее на живот. На уровне пупка он ощутил что-то вроде твердой колбасы.
– Это – золото, – сказала она. – Я купила его для своей семьи. Я все время боюсь, что его украдут...
Желание Малко вдруг пропало.
– Вы не любите заниматься любовью? – спросил он.
Хаво пристально и загадочно глянула на него.
– В десять лет меня зашили и все удалили. Кремневым ножом и иглой от кактуса. В шестнадцать распороли, чтобы выдать замуж. У нас женщины используются лишь для войны и продажи верблюдов. Я никогда ничего не ощущала во время полового акта. Но... – Она замолчала, ее пальцы сомкнулись вокруг его мужского естества, и она начала ласкать его, продолжая меланхолично жевать травку. Нежность не была ее основным качеством, но мало-помалу ласка привела к желаемому эффекту. Малко захотелось овладеть ею, но она оттолкнула его.
– Нет!
Ее рука стала двигаться быстрее. До тех пор, пока семенная жидкость не брызнула у нее между пальцами. Тогда она резко остановилась, наклонилась и отхлебнула чай из чашки.
Итальянец прикрыл ноги своей партнерши платьем и поднялся. Безразличный к поведению Малко. Травка делает человека толерантным...
– Я провожу вас, – предложил он. – Уже почти светло. С травкой не замечаешь, как бежит время...
Малко пошел следом за дипломатом к «лендроверу», попрощавшись с Хаво. Она холодно пожала ему руку, не переставая жевать свою травку. Даже не прикрыв своим бафто голые ляжки. Она была далеко.
Улицы были все так же пустынны.
– Если вы останетесь в Могадишо, я приглашу вас, – предложил итальянец. – До скорого.
Малко пересек холл «Джаббы» и взял ключ. Ночной дежурный бросил на него испытующий взгляд. Малко вошел в лифт, обдумывая прошедший вечер. Резкая реакция сомалийцев явно указывала: заложники действительно находятся в штаб-квартире ФОПС. Надо испробовать все, чтобы вытащить их оттуда.
Выходя из «Джаббы», Малко наткнулся на Хельмута Ламбрехта. Восточногерманский журналист тут же схватил его за руку с кривой улыбкой. – Скажите, это вы были вчера вечером в лифте? Я вас узнал... Браво.
Вы явно не скучали.
– Это было не совсем удобно, – заметил Малко.
Он проспал всего четыре часа и чувствовал себя не очень свежим. Никаких новостей ни об аппетитной Фускии, ни об СНБ. Как будто вчерашнего вечера никогда не было... Однако его дважды пытались убить. Первый, кого он заметил в холле, спустившись из номера, был «товарищ» Муса с вечным ананасовым соком...
– Ловко у вас это получается, – слегка завистливо сказал старый немец. – Кстати, вы все еще не нашли вашего посла?
– Нет, – коротко ответил Малко.
Он только что заметил черный «бьюик» из посольства, который приехал за ним, и не хотел продолжать этот разговор. У него есть дела поважнее. Хельмут Ламбрехт вдруг посерьезнел.
– Сомалийцы сказали мне, что, если вы согласны временно закрыть посольство, все уладится. Это не так уж страшно и стоит того, чтобы спасти жизнь шестерых человек...
Если бы решение зависело только от него, Малко запросто закрыл бы всю Африку.
– Не надо переворачивать с ног на голову, – усмехнулся он.
Казалось, немцу пришла в голову внезапная мысль.
– Скажите мне вот что: я приглашен в Браву. Триста километров на юг от Могадишо. Поездка организована, чтобы показать мне, как сомалийцы ловят рыбу. Поедемте со мной. Чтобы развеяться. Вы можете даже прихватить даму из лифта, это развлечет моих сопровождающих. Всего пять часов на «лендровере». У вас есть шанс познакомиться со страной. Пробудем там два-три дня. Превосходная идея!
– Боюсь, что сомалийское правительство будет не в восторге, – заметил Малко, – я ведь не из дружественной страны.
Журналист досадливо отмел этот аргумент.
– Не берите в голову! Если я им скажу, что беру вас с собой, они не станут возражать. Я на хорошем счету здесь. Уже написал массу статей про них. Ну что, поедем?
– Это от меня не зависит, – покачал головой Малко, – я здесь в командировке, не забывайте. Госдепартаменту не понравится, что я отправился погулять...
– Они никогда об этом не узнают, – заявил немец. – Если решите, дайте мне знать.
– Новости есть? – спросил Малко, садясь в машину.
– Никаких, – сказал первый секретарь. – А вы, у вас был приятный вечер?
– Беспокойный, – ответил Малко.
Пока они ехали по Ваддада Сомалиа, он рассказал о вчерашних событиях. Как только он упомянул имя Фускии, американец подскочил на сидении.
– Вы знаете, кто она? Любовница Ахмеда Сулеймана, шефа СНБ. Она дочь итальянского таможенника и кочевницы из хорошей семьи. Очень хорошо приспособилась к новому режиму... Я знал, что она оказывает мелкие услуги, но не думал, что ее дружок использует ее для таких серьезных штук. Каждые полмесяца она ездит в Джибути одеваться в duty free и поэтому так элегантно выглядит.
– Я посчитал, что завербовал ее, – объяснил Малко, – но только она могла предупредить СНБ о моей вылазке...
«Бьюик» подъехал к посольству. Ньютон открыл дверцу, собираясь выйти, и скорчил недовольную гримасу.
– Не стоило рисковать своей шкурой. Это дерьмо ни перед чем не остановится.
– Нет, – перебил Малко, – стоило. Их реакция наводит меня на мысль, что заложники в самом деле находятся в этом здании. Иначе они бы не явились тут же...
Ирвинг Ньютон придержал дверцу.
– В таком случае, – задумчиво сказал он, – нужно попытаться предпринять демарш вместе с дуайеном дипломатического корпуса, послом Италии. Я сейчас же ему позвоню.
– Было бы благоразумней поговорить с ним лично, – посоветовал Малко. Американец нагнулся к шоферу:
– В резиденцию посла Италии. В Лидо.
Они оба были в таком напряжении, что не сказали ни слова, пока «бьюик» пересекал Могадишо с запада на восток вдоль порта. Лидо была улицей, закрытой для транспорта, и заканчивалась она тупиком в дюнах. По пути Ирвинг Ньютон указал на нагромождение камней на обочине.
– Это мечеть шейха Абдул Азиза, XV век. Большая редкость.
Подъехав к резиденции посла, расположенной в ста метрах от американского посольства, Ирвинг Ньютон попросил Малко:
– Подождите меня в машине. Это старый человек, мне не хотелось бы его волновать.
Увидев торжествующее лицо американца, Малко подумал, что его хлопоты увенчались успехом... Действительно, Ирвинг Ньютон, едва усевшись в «бьюик», объявил:
– Через десять минут посол отправится в сомалийское министерство иностранных дел. Он поклялся наделать столько шуму, сколько потребуется, чтобы министр отвез его на виллу, занимаемую ФОПС, и позволил обыскать там все. Он предупредил также послов Франции и Швейцарии. Я хотел бы немедленно вернуться в посольство, отправить телекс в Вашингтон.
– Подождите, – посоветовал Малко. – Будет лучше, если мы тоже поедем на виллу, как бы не получилось так, что, если заложники там, их вывезут до нашего появления...
Они неслись на всех парах по Ваддада Сомалиа. Потом «бьюик» повернул направо перед бывшим дворцом юстиции из красного кирпича на большом проспекте, который он узнал, – на виа Ихран. Малко размечтался. При небольшом везении заложников через час вернут, и он сможет покинуть Сомали. Он вспомнил восточногерманского журналиста. Тот поедет в Браву без Малко.
– Проклятие!
Восклицание американца заставило Малко поднять голову. Проспект Ихран перегородил русский джип, возле которого стояли двое сомалийских военных. Офицер и солдат. С «Калашниковым» в руках. Они сделали шоферу знак остановиться. Ирвинг Ньютон опустил стекло и спросил:
– В чем дело? Мы едем обедать в ресторан «Таалех».
Офицер покачал головой.
– Вы не можете проехать. Здесь военная зона...
– Военная зона? – задохнулся американец. – Но здесь никогда не было военной зоны!
Оттуда, где они остановились, можно было видеть ротонду ресторана. Малко наклонился к Ньютону и тихо сказал:
– Не настаивайте, попробуем в объезд...
Американец приказал шоферу сдать назад. «Бьюик» свернул направо. Несколько минут они ехали в напряженном молчании до верхнего конца проспекта Ихран. На этот раз первым их увидел Малко. Четверых военных возле неизменного русского джипа, тот же диалог. Военная зона! Ирвинг Ньютон выскочил из машины, потрясая дипломатическим паспортом.
– Я хочу проехать, – заорал он, – я первый секретарь американского посольства. Позовите офицера!
Заграждение стояло в трехстах метрах от здания ФОПС, и из-за того, что проспект шел на подъем, не было видно, что там происходит. Не слишком обеспокоившись, солдат тем не менее согласился послать за офицером одного из своих товарищей, и тот не спеша удалился.
Малко покачал головой.
– Сейчас они нас хорошо поимели, – тихонько сказал он. – Хорошо, что вы не послали телекс.
