Не дождавшись сына, Ирина заглядывала к Чернову. Иногда присаживалась и следила за игрой. Если сын выигрывал, она, не скрывая удовольствия, говорила:
— Вы невнимательно наблюдали за его конем.
Таких вечеров было немного. Они доставляли Чернову неизъяснимое удовольствие. Неожиданно для себя, он однажды понял, что ждет прихода Ирины с волнением.
Тетя Саша заключила:
Очень милая женщина.
Она приглашала всех к ужину. Владимир Константинович шутил с Сережей, смеялся; Ирина говорила мало, останавливала расшумевшегося мальчика.
Научившись ходить на лыжах, Сережа очень часто уходил далеко от Сарыташа, взбирался на горные склоны и скользил оттуда в долину. Было что-то упоительное в этом стремительном скольжении по ослепительной глади снега.
Даже трудный подъем «ёлочкой» наверх, чтобы снова повторить всё сначала, тоже доставлял немало удовольствия мальчику.
Но однажды Сережа попал в метель и заблудился! Его после долгих поисков разыскали в соседнем горном ущелье на рассвете. Чернов, лично принимавший участие в поисках, вместе с Мухтаром принес мальчика к себе домой.
Его встретила Ирина, еще более похудевшая за этот день, с опухшими от слез глазами.
— Он жив, он жив, мой мальчик… — шептала она. — Как я вам благодарна, Владимир Константинович…
Чернов вызвал врача и, пошатываясь от усталости, пошел в контору. Там ждали срочные дела.
Савченко встретил его сообщением, что пять человек в том числе Исмаил, призываются в армию.
— Придется готовить машину пораньше утром, чтобы отвезти призывников. Снова начался снегопад, как бы не застрять!
— Люди предупреждены? — спросил Чернов.
— Да. Эх, Исмаила жалко отпускать… — проговорил Савченко.
— Поубавится у нас людей. Трудновато будет. — Владимир Константинович вскрыл письмо из Управления. — Так, Василий Иванович… Еще новость. Письмо от начальника Управления. Предлагают нам принять все меры, чтобы в ближайшие две недели наша дорога была в проезжем состоянии. Предполагается пропустить без задержки большую автоколонну с грузом в Хорог…
— Автоколонну в Хорог?! — удивился Савченко.
— Да, в Хорог.
Савченко озабоченно присвистнул.
Чернов пошарил по столу нашел коробку, вытащил папиросу и принялся обминать ее пальцами.
— Колонна по правительственному заданию. Туговато нам, придется Василий Иванович. В такую суровую зиму… беспрерывные снегопады, метели! И потом… от Аличура дорога совершенно закрылась.
— Не представляю, товарищ начальник, как колонна сможет пройти? Для этого потребуется, я и не знаю, сколько людей! Не говорю уже о технических средствах!
— Трудное дело, бесспорно. Но в Управлении об этом знают. Им хорошо известно состояние дороги. Значит, задание настолько важное, что возражать не приходится. Колонну нужно пропустить.
Пропустить, но как? Когда?
Это другой вопрос. А пока что нам надо пересмотреть, как расставлены силы… Где сейчас мастер Аничкин? — спросил Чернов, закурив наконец.
На Алае. С бригадой. Там настоящее светопреставление! Аничкин звонил, что снегу намело в долине — местами телефонных столбов не видно! Слышимость отвратительная, еле разобрал!
— Надо вызвать его и сообща хорошенько посоветоваться…
В дверь постучали. Вошел Абибулаев.
— Ну, как? Малый снегоочиститель готов? — спросил Чернов.
— Шов заклепали. Можно погонять. Станок с Исмаилом закончили. Пробовали точить, работает… как часы. Исмаил, ай, радуется станком! Насилу из мастерской вытащили…
— Да, Абибулаев… Не придется ему работать больше на станке!
— Как так? Почему не придется?
— В армию уходит Исмаил, призывают…
— Ай-ай! Жалко парня! Золотой парень…
Чернов поднялся и заходил по кабинету. Ему и самому жаль было расставаться с Исмаилом.
Армии тоже хорошие люди нужны, Абибуласв, — садясь снова за стол, ответил Чернов. — Пожалуй, даже больше, чем нам.
— Это правда, нужны… — мял шапку в руках Абибулаев. — Эх, проклятые фашисты!..
Он никак не мог примириться с мыслью, что придется расстаться с приятелем.
Чернов снова закурил.
— Тяжелый выпал день, — сказал он. — Теперь у Фатимы будет целое море слез. Вы когда думаете направить ее в долину?
— Завтра с утра. Сегодня уже поздно. Снегоочиститель задержал.
— Да… Не хотелось бы расставаться с Исмаилом. Хороший он работник, напористый, дельный! — задумчиво продолжал Чернов.
— Растущий парень.
Чернов надел шапку.
— Я пошел домой — Сережа ведь у меня лежит. У них холодно да и тесновато. Надо выбрать время и поставить им печь… Если приедет капитан Мороз, вызовете меня.
Впервые Цой не сдержал слова которые дал капитану Морозу. Цой перешел границу. Уходя в Китай, он понимал, что поступает нехорошо, что это грозит ему большими неприятностями, может быть, даже судом, но изменить решение у старика не хватило сил.
Услышав от Чена рассказ о кровавом злодеянии в Кашгаре, Цой почувствовал, что, переполнен гневом. Он хотел действовать! Невыносимая тоска по родным местам измучила старика.
В морозную февральскую ночь сидел он под низким деревянным навесом на опустевшем дворе кожевенного завода. С ним было еще несколько мужчин. Говорили вполголоса.
— Так-так — вздохнул один из них- Хорошую сказку ты нам рассказываешь, Цой! Хотел бы я хоть одним глазом взглянуть, как горит электричество в кишлаках! Так, говоришь, и Хороге для народа дома большие поставили? И в них простые люди живут?
— Такие как мы с тобой.
— А мы последней чашки риса лишились. Дома па слом пошли. Аэродром для иностранцев строить понадобилось, — объяснил другой собеседник. — Счастливый ты человек, Цой. Дом нашел, друзей нашел, голодать не будешь!..
— Одно осталось — идти в партизаны. Семьи жалко, детишек… Что делать будут? С голоду погибнут…
— Денег немного я дам, остались припасенные… Зачем мне — я один.
— Спасибо, Цой. Да хранит тебя добрый дух от всяких несчастий и на много лет жизни! Помогаешь ты нам…
Когда идти собираетесь?
— Через два дня на рассвете. Нас поведет человек Ши Чена.
— Ши Чена?
— Да. Он пополняет запасы питания для отряда. Пойдет далеко в горы…
Ши Чен! Озорник-мальчишка, родной брат невесты Цоя, погибшей во время наводнения. Как давно это было! Ши Чен-командир партизанского отряда! Он здесь где-то близко. Как Цою хотелось бы поговорить с ним, повидаться. Ши Чен, наверно, видел Мао Цзе-дуна!..
От нахлынувших мыслей Цой не слышал, что ему говорили его друзья под навесом. Он сидел на корточках рядом с ними, склонив голову на грудь, унесясь в далекое, далекое прошлое.
— Ну, Цой! — вдруг услышал он, как сквозь сон. — Через два дня встретимся. Попрощаемся здесь. Отсюда безопаснее идти в горы… Ты где ночуешь?
— Пойду к старику Ван Мину. Если к сроку не буду — передайте привет Ши Чену. Скажите, Цой тоже не даром живет на этом свете! Прощайте, друзья! Деньги твоей жене, Чжу, передам…
Легкой походкой шел Цой по теневой стороне улицы, часто сворачивал в переулки. Новости, какие он узнал сегодня, сильно взволновали его. Картины далекой юности, вызванные упоминанием имени Ши Чена, рассказы его друзей крестьян, бедственное положение их семей, — всё это, как никогда, поразило Цоя. Живя на советской стороне, он уже привык быть свободным человеком.
Охваченный тревожными мыслями, Цой пробирался к центральной части города, где в небольшом домике жил его приятель, башмачник Ван Мин. Цой решил у него заночевать.
Полумесяц уже цеплялся рогом за выступы высоких гор, покидая потемневшее ночное небо Далекие звезды загорались еще ярче-
Неожиданно из-за угла, навстречу старику, вышла группа полицейских.
Стой! резко скомандовал один из них. Кто такой? Куда идешь?
Темноту ночи прорезал узкий пучок света карманного фонарика и застыл ярким пятном на лице Цоя.
— Ба! Да ведь это же старый наш знакомый Цой. Откуда ты взялся, старый хрыч? А мы шли и горевали, кто бы нас угостил стаканчиком рисовой. Где ты пропадал, старина?
— Далеко был. В Маньчжурии…
Цой мрачно смотрел па полицейских. Это были действительно его «знакомые». Лет пять назад, когда Цой еще жил в Кашгаре, они не давали ему прохода. Стоило старику вернуться с охоты, как эта свора начинала ходить за ним по пятам, выпрашивая угощение на заработанные им деньги. Потому-то они так и обрадовались, увидев Цоя.
А тут еще — приказ начальника полиции подыскать хорошего проводника.
— А-я-яй, как во время ты пришел, старина. Мы поведем тебя к самому Ли Вану, но сначала ты поднеси нам по стаканчику рисовой… А-я-яй!..
И подхватив старика под руки, полицейские весело потащили его за собой.
