Тогда Малко остановил на обочине машину, углубился в каменистую пустыню и с небольшого холма, как с наблюдательного пункта, стал следить за действиями противника. Вот «мерседес» резко свернул налево и остановился. Малко должен был хорошенько вглядеться, чтобы различить низкие строения, по цвету почти неотличимые от пустыни.
Вполне возможно, что это и была та таинственная база палестинцев, о которой упоминала Амина, и что именно здесь они готовили свое покушение на государственного секретаря. Однако прежде чем уведомлять Чаржаха, необходимо удостовериться, что это именно так. Малко подбежал к «Эльдорадо», развернулся и поехал назад.
* * *
Ричард Грин торжествовал.
– Ну конечно же, это они! Поразительно! Вам удалось невероятное!
Малко недовольно хмурился.
– Подождите радоваться. Ничего не доказано. Сначала необходимо подтвердить мои догадки, а уже потом обезвреживать это гнездо.
Все это было не так-то просто: они находились в чужой стране, более того – скорее враждебной, чем дружественной.
Ричард уже в нетерпении притопывал ногами.
– У вас есть какие-нибудь идеи?
– Возможно, – улыбнулся Малко. – Я вас попрошу найти мне очень сильный бинокль. Мы туда отправимся завтра утром. Только никому не говорите.
– Даже Чаржаху?
– Даже ему, потому что среди его подчиненных наверняка есть шпионы.
* * *
На сей раз они ехали медленно, чтобы не подымать пыли. Потом свернули с шоссе и оставили машину за высоким каменистым холмом. Начиналась нестерпимая жара. Грин тяжело дышал, по его лицу катился пот, рубашка прилипла к телу.
– Вы обязательно должны похудеть, – заметил Малко. – Такой поход заменяет тысячи пилюль!
– Я скорее сдохну, чем похудею, – пробурчал тот.
Ветер, песок и жара делали свое дело: у князя перед глазами плыли радужные круги, в груди кололо и ноги подгибались. Однако он испытывал чувство глубокого удовлетворения.
Ричард Грин в изнеможении опустился на большой камень:
– Это невозможно, я больше не выдержу.
Бедняге было действительно нелегко: километра два они тащатся вверх по раскаленному каменистому склону. Но им надо добраться до самой вершины. Через сотню метров они оказались наконец на гребне холма, откуда прекрасно просматривались все окрестности. Малко вытер заливающий глаза пот и начал долго и тщательно настраивать линзы бинокля – мешало дрожащее в воздухе голубоватое марево. Но вот он различил справа небольшой оазис, окруженный низкими горами, чуть в стороне находилась дорога, на которой ждали заправки десятка два бензовозов.
Но главное находилось в самом оазисе, где отчетливо виднелись не только низкие желтые здания, но даже нарисованные на них крупные арабские буквы. Возле зданий мельтешили черные фигурки, пребывающие в лихорадочной деятельности: они входили в дом, тут же выходили, тащили куда-то оружие. На площадке группа мужчин занималась физической зарядкой, недалеко от них другая тренировалась в стрельбе по мишеням: мужчины падали, подымались, стреляли то лежа, то с колена – сухие щелчки выстрелов, ослабленные расстоянием, слышались в раскаленном воздухе.
Учебные военные занятия... Безусловно, перед ними находилась специальная тренировочная база, но не кувейтская. У тех обязательно было бы знамя и форма для солдат и офицеров. Конечно, хорошо бы приблизиться и рассмотреть все подробнее, но слишком рискованно – могут заметить и уничтожить, словно мух.
Малко опустил бинокль.
– Кажется, это именно то, что мы ищем, – задумчиво произнес он.
Ричард забыл про жару и усталость и, лихорадочно потирая руки, повторял:
– Это они! Это те самые подонки!
Надо что-то предпринимать. Палестинцы с толком выбрали для себя место: к югу простиралась нейтральная, практически необитаемая зона, на западе – мертвая Аравийская пустыня и на востоке – небольшая, без единой хижины пустыня, которая обрывалась у моря. Низина, в которой обосновалась база, заглушала шум выстрелов и взрывы гранат и снарядов.
– Что будем делать? – шепотом спросил Грин, словно палестинцы могли их услышать.
– Скорее возвращаться!
Они добрались до шоссе, как вдруг рев мотора пригвоздил их к месту. На подъеме шоссе показался зеленоватый грузовик, который тащил за собой гигантскую цистерну. Он шел прямо на них, и водитель, без всякого сомнения, их заметил. Машина проехала мимо и помчала в сторону оазиса.
– В цистерне – вода, – прошептал Грин пересохшими губами. – Им же туда возят воду...
Малко не отрывал взгляда от грузовика, который ехал на палестинскую базу. И никак, и ничем его не остановить! Но что это? О счастье! Через бинокль отлично было видно, что машина не замедлила хода ни перед одним из зданий и проехала дальше, в глубь пустыни, к нефтяному городку Вафре.
Грин испустил радостный вопль. Усталость с него как рукой сняло. У князя тоже пропал пессимизм, который одолевал его последнее время. Он следил, как грузовик постепенно растворяется где-то в лиловатой дымке возле гор, и думал, что теперь инициатива переходит в их руки. Теперь настала очередь палестинцев платить за разбитые горшки. Пусть платят!
– Вот сюда Киссинджера пригласят обедать... Если все будет проходить хорошо... – задумчиво сказал Ричард Грин.
Справа от магистрали Малко заметил низкую длинную стену, окаймленную акациями и ощерившуюся пулеметами. В стороне виднелась казарма, возле которой выстроились солдаты в ярко-красной форме: гвардия эмира Сабах аль-Салема. Предусмотрительно он выбрал себе место километрах в двадцати от города, между автомагистралью с одной стороны и гладью Персидского залива – с другой.
Приблизительно через километр князь увидел слева от дороги ослепительно белые, безликие, неотличимые друг от друга постройки.
– Это что еще за ульи? – спросил он.
– Новые поселения для кувейтцев, вроде городов-спутников, – ответил Грин. – Право же, есть отчего присниться кошмару...
Он закурил.
– Если мы обо всем расскажем Чаржаху, еще неизвестно, выступит ли его организация против палестинцев. Он скажет, что на этой базе просто готовятся к походу на Израиль. А для арабов это дело священное.
– Вполне возможно, – кивнул головой Малко.
– Значит, надо соответственно действовать.
– Безусловно. К тому же ни в коем случае нельзя атаковать палестинцев, не поставив в известность Вашингтон. Дело это чрезвычайно серьезное.
– Конечно, – сразу согласился Грин, – но с другой стороны, мы не обязаны обо всем им докладывать. У меня есть друг-иранец, который, я уверен, согласится нам помочь. Он уже работал с нашими людьми на юге Ирана. Хорошие были времена...
Малко не очень привлекала идея самостоятельной расправы с палестинцами. Кто знает, как обернется дело!
– И все-таки, – упрямо качнул он головой, – прежде чем начинать ликвидацию палестинцев, попросите Вашингтон оказать давление на кувейтцев.
Ричард Грин ничего не ответил и, внезапно помрачнев, отвернулся.
Они въехали в предместье Кувейта и вынуждены были резко замедлить ход. Повсюду возникали пробки. Лавки стояли настежь раскрытые, выставив на всеобщее обозрение кучу товаров по бросовым ценам. Справа от дороги Малко заметил сверкающее строение.
– Великолепная мечеть! – воскликнул он, желая разрядить напряженную атмосферу.
Грин тут же откликнулся:
– Мечеть Каср Мишриф. Вообразите, что они строили ее из пивных бутылок! Не так плохо для мечети, а?
* * *
Малко проглотил уже третью рюмку водки, пытаясь рассеять плохое настроение, вызванное тупым упрямством Ричарда Грина. Тот уже в течение целого дня непрерывно стучал на машинке, сочиняя для управления во всех деталях план атаки на палестинцев. Не хватало только поддержки авиации. Положение самое дурацкое. Наверняка ЦРУ не станет его даже рассматривать.
Грин поднялся наконец, радостно потирая руки:
– Послушайте, в соответствии с расписанием почты я рассчитываю получить ответ завтра утром. А как вам нравится название? Операция «Армагеддон»! Я считаю, что придумал замечательное название!
Ричарда Грина явно клонило в военный лиризм. Малко допил свою водку. Следовало как-то утихомирить американца. «Армагеддон» был политическим безумием. А если их ранят или захватят в плен?.. И вообще, как можно за что бы то ни было ручаться?
– А ваш иранец? – спросил Малко.
– Он на месте, – поспешил заверить его Грин.
– А оружие?
Тот хитро улыбнулся:
– У нас в посольстве есть несколько автоматов, пулеметов и гранат.
– Но вы не имеете права...
– Перевозить оружие никто не запрещает.
– Но палестинцев не меньше пятидесяти, а нас только трое...
– Четверо! – твердо возразил Грин. – Элеонора отправится вместе с нами. Поедем в «стейшенвагене», который не имеет никакого отношения к посольству, и в случае чего его можно будет оставить.
