— Сун-Бон, — сказал он, — ваша подруга Ок Цун была убита. И я знаю, почему.
Кореянка оставалась неподвижной — голова ее была втянута в плечи, можно было подумать, что она вот-вот заплачет... Напряжение становилось невыносимым. Малко знал, что у него есть несколько минут, чтобы добиться цели, заставить ее заговорить. Ему оставалось только оглушить ее. Иначе был бы провал.
— Сун-Бон, — сказал он, — вы взяли паспорт вашей подруги. Что вы собирались с ним делать?
На этот раз он увидел, как побелели фаланги ее пальцев, державшие стакан с чаем. Она наконец посмотрела на него и сказала жалобным, умоляющим голосом по-английски:
— Please, let me alone. Please[34].
В глазах у нее стояли слезы. Плечи дрожали. Если бы его цель не была так важна, он бы сжалился над ней. Он не отступал.
— Сун-Бон, ваша подруга была убита из-за паспорта...
Молчание. Она проглотила немного чая с видом загнанного зверька.
Малко огляделся вокруг. Стоявший в углу телевизор изрыгал рекламу на корейском языке. Любители суши ковырялись в зубах, пахло чесноком. Появился повар с тарелкой, наполненной кусочками мяса. Это был заказ Сун-Бон. Малко вдруг подумал, странно, что бедная кореянка приходит в японский ресторан, где мясо стоит бешеных, денег. Наверняка у нее свидание.
Вот почему она так нервничала... Ему оставалось разыграть последнюю карту. Он сказал низким голосом и угрожающим тоном.
— Сун-Бон, вы должны мне все рассказать, иначе я сдам вас корейскому ЦРУ.
При словах «корейское ЦРУ» она издала что-то вроде стона и обратила к Малко глаза, полные слез, пролепетав на плохом английском:
— Я не знаю, о чем вы хотите говорить. Я ничего не сделала.
— Зачем вы взяли этот паспорт?
Повар наклонился к Малко:
— Вам мясо с кровью или прожаренное?
— С кровью, — ответил он.
Сун-Бон снова обратилась к повару жалобным тоном. Тот, не ответив, покачал головой, словно это его не касается... Девушка вся съежилась, сидя на своем табурете. Малко придвинулся к ней и сказал более мягким тоном:
— Вы должны мне верить, я хочу знать правду. Если вы станете со мной сотрудничать, то не будете иметь дела с корейской разведкой. Мы вас защитим... Уверяю вас.
Он почувствовал, что она заколебалась.
Повар слушал их разговор, ничего не понимая, точил свой нож и расставлял соусы. Вдруг Сун-Бон протянула под стойкой свою руку и сказала Малко, сдерживая слезы:
— Посмотрите, что они мне сделали последний раз...
Он посмотрел на ее руку. На мизинце и безымянном пальце не было ногтей, вместо них остались подушечки из розового мяса. Ногти вырвали. У Малко дрогнуло сердце. Это было как раз то, что генерал Ким называл «замечанием».
— Это из-за листовок? — спросил он.
В ее черных глазах отразилась паника.
— Откуда вы знаете?
— Не имеет значения, — ответил Малко. — Но мне необходима информация.
Сун-Бон покачала головой.
— Они сделают со мной что-то страшное. Там никогда не верят, что говорят правду. Я эти листовки нашла на улице. Но они так и не захотели поверить...
В ее голосе были злость и страх. Малко положил руку на ее обезображенные пальцы.
— Ничего не бойтесь, мы не дикари... Я просто хочу знать, зачем вы взяли у Ок Цун паспорт.
Она не ответила и посмотрела на резавшего мясо повара, словно ища у него поддержки... Был слышен лишь скрежет лезвия по металлической доске.
— Пошли, — предложил Малко, — не будем здесь оставаться. Речь идет о серьезном деле... Оно касается Олимпийских игр.
Сун-Бон повернула к нему голову и прошептала:
— Вы действительно сможете меня защитить от корейского ЦРУ?
Если бы она знала, что корейское ЦРУ решило закрыть глаза.
— Конечно, — подтвердил Малко. — Даже если нам придется вывезти вас из страны.
— Надеюсь, вы сдержите слово, — прошептала девушка.
Она казалась совершенно сломленной, обессиленной, запуганной. Ее изуродованная рука снова сжалась. Малко подумал о том, чего она, должно быть, натерпелась. В некотором смысле ей повезло. В корейских тюрьмах многие умирали.
— Пошли, — сказал он.
Повар закончил резать мясо. Он наколол кусочек на конец своего длинного ножа и осторожно положил Малко на тарелку, чтобы тот попробовал. В этот момент Малко подумал, что повар, с его лентой вокруг головы, был похож на какого-то самурая... Их взгляды встретились. Повар был как-то странно сосредоточен.
Вдруг он выпрямился, и его рука, продолжением которой был нож, неожиданно колыхнулась в воздухе справа налево.
* * *
Сун-Бон даже не успела крикнуть. Лезвие ножа, отточенное как бритва, полоснуло ей горло от одной артерии до другой. Две параллельные струйки крови с невероятной силой брызнули в потолок. Кореянка всплеснула руками в воздухе и рухнула на табурет, вздрагивая в агонии.
С тем же самым движением повар, с галлюцинирующим взглядом высоко держа нож, повернулся к Малко. Его рука опять с необыкновенной скоростью рассекла пространство. Если бы Малко не подумал о самурае, он бы наверняка перерезал ему горло. Но его мозг забил тревогу на долю секунды раньше. У него хватило времени одним ударом отбросить назад свой табурет. Лезвие полоснуло в нескольких миллиметрах от его адамова яблока, и Малко упал навзничь...
Все посетители в ужасе повскакивали из-за столов, крича и размахивая руками. Малко одним прыжком поднялся и вытащил свой пистолет. Повар был сзади. Когда он понял, что Малко уцелел, он снова прыгнул, вскочив на стойку, где агонизировала его жертва. Присев, самурай прицелился, поставив нож горизонтально. Малко уже не сомневался в том, что нечего даже и пытаться его запугать... Он спустил курок своего пистолета в тот самый момент, когда повар бросился на него.
Держа рукоятку пистолета двумя руками, Малко сделал девять выстрелов один за другим. Любители суши попрятались под столы.
Самурай резко остановился с застывшим взором. Его белый фартук был кровавым пятном. Он пошатнулся и отпрянул, наткнувшись на стойку. Кровь текла у него изо рта. Разрезав воздух ножом, он сделал два шага к Малко. Тот с пустым пистолетом схватил стул для защиты.
Повар замер. Малко подумал, как он мог еще держаться на ногах с девятью пулями в теле? Он невольно вспомнил о тех буйволах, которые бегут еще километр с пулей в сердце. Самурай уронил нож. В ресторан вбежали двое полицейских в голубой форме и набросились на Малко. Один из них схватил его за руку, заставив выпустить пистолет, другой нанес неожиданно сильный удар по затылку. Он упал на колени.
Полицейские кинулись к лежавшим телам. Напрасно посетители пытались вступиться. Почти оглушенный, Малко краешком глаза увидел, что повар перестал шевелиться. Наконец умер.
На Малко надели наручники. Объясниться с полицейскими было невозможно. Они не говорили ни слова по-английски... Его усадили на стол и стали обыскивать. В зеркале было страшное отражение. Кровь Сун-Бон была на его костюме, лице и даже руках. Он был похож на Джека-потрошителя... Естественно, что с ним так обращались.
Посетители начали говорить. Из подсобок высыпали служащие.
— Генерал Чин Ен Ким, — сказал Малко, старательно артикулируя. — Please call him[35].
Наручники причиняли ему боль. Тело Сун-Бон лежало на полу, ее изуродованное лицо было прикрыто салфеткой. Малко занервничал. Его мозг снова начал работать. Опять его противники отреагировали с неожиданной жестокостью и зверством. Теперь он понимал: Сун-Бон пришла, чтобы встретиться с поваром. Как только тот увидел, что она сдается, он постарался помешать этому...
Малко постепенно раскрывал ветви мощной и хорошо организованной коалиции. Но всякий раз, когда он дергал за какую-то нить, она обрывалась, и вместе с ней — чья-то жизнь.
Кто будет следующий? Начиная с Вены шел длинный кровавый след.
Генерал Чин Ен Ким склонился над телексом на шестом этаже ультрасовременного здания сеульской полиции, рядом с мэрией. На машине одно за другим шли напечатанные японские имена. Малко машинально потер запястья. Ему все-таки пришлось прождать часа два до того, как его освободили после непосредственного вмешательства корейского ЦРУ. Обыскивая его, полицейские нашли визитку генерала Кима, что помогло уладить дело. Полицейские удовлетворились письменным заявлением с его стороны, не задавая лишних вопросов. Он приехал в полицию в генеральской машине.
Едва они остались одни, как тот протянул ему пистолет с веселым смехом.
— Больше его не показывайте, а... Здесь строго запрещено. Я скажу, что оставил его для целей расследования.
— Без этого оружия, — заметил Малко, — я был бы мертв. Как Сун-Бон.
Теперь они пытались выяснить побольше о загадочном японском поваре... Полгода назад он регулярно приезжал в Корею. Только имя в паспорте было фальшивое, и в Японии не нашли никаких его следов. Служащие подтвердили, что Сун-Бон часто приходила к нему. Обыск не дал ничего. Генерал вдруг остановил телекс. Он наклонился, быстрее затянувшись трубкой, с торжествующей улыбкой.
