Приехав на Лубянку, Круглов, прежде чем идти к начальнику отделения, быстро отпечатал документ, написанный рукой Самуила Моисеевича:
СССР
УПРАВЛЕНИЕ КОМИТЕТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР
по городу МОСКВЕ и МОСКОВСКОЙ области
секретно
экз. № 1
Агентурное сообщение
«20» июля 1976 г.
источник: «Ихтиандр», л.д. 12631
принял: п-п/к Круглов Э.Н.
С 14 по 17 июля 1976 года в г. Сан-Диего проходил 18 Международный конгресс океанологов.
В работе конгресса принимала участие советская делегация в составе: члена-корреспондента АН СССР Кошелева А.Н. — руководитель делегации, зам. директора Института океанологии АН СССР Харченко О.П., зав. лабораторией Института океанологии Бронштейна С. М., ведущего научного сотрудника Карпова Х.А.
Участники делегации активно участвовали в пленарных и секционных заседаниях и давали достойный отпор агрессивным нападкам американской делегации и их приспешникам. Так, глава делегации США, г-н Паркинсон, пытался голословно убедить участников конгресса в том, что советские атомные подводные лодки, скрытно подходя на недопустимо близкое расстояние к берегам США, не только усиливают международную напряженность, но и серьезно загрязняют радиоактивными отходами чистоту прибрежных вод.
Источнику стало известно о том, что в номер гостиницы к Бронштейну С. М. неоднократно заходил член норвежской делегации Кнут Скоглунд, когда последний находился один. Скоглунд доверительно сообщил Бронштейну, что является одним из разработчиков системы дальнего обнаружения советских атомных подводных лодок. Однако, его система, из-за интриг англичан, не была принята на вооружение в НАТО. Это сильно, с его слов, сказалось на его финансовом положении. Так как он, получив от своего руководства заверения в успехе, наделал больших долгов. Он готов, при соблюдении определенных условий, продать секретную программу «Посейдон» Советскому Союзу.
В поведении Скоглунда отсутствуют явные признаки действий спецслужб противника. Хотя, нельзя этого исключать на 100 %. Бронштейн осторожно пообещал Скоглунду найти заинтересованных лиц в Москве, сказав, что сделать это будет трудно, т. к. он занимается сугубо открытыми фундаментальными исследованиями.
Скоглунд пообещал щедро отблагодарить Бронштейна за содействие при благоприятном исходе дела.
Скоглунд на людях ничем не проявлял своего кризисного состояния, держался спокойно и с достоинством. Но, оставаясь наедине с Бронштейном в гостиничном номере, напивался и давал волю чувствам. Источник не знает, почему Скоглунд сразу доверился Бронштейну. Возможно, потому, что последний еврей.
ВЕРНО: Старший оперуполномоченный 2 Отдела подполковник /Круглов Э.Н./
* * *
Утром следующего дня в приемной заместителя министра обороны СССР раздался телефонный звонок. Звонил аппарат АТС-1 «кремлевка», прямая защищенная телефонная связь для высшего руководства страны. Помощник заместителя министра поднял трубку: на проводе была Лубянка. Комитет государственной безопасности СССР сообщал, что на имя начальника секретариата Министерства обороны направлена информация, требующая срочного ответа министра обороны. Через полчаса сообщение уже лежало на столе замминистра, курирующего Военно-морской флот:
«КГБ СССР изучает возможность получения документальной секретной информации о новейшей системе дальнего обнаружения советских атомных подводных лодок, разработанной норвежскими учеными по заказу НАТО под кодовым названием «Посейдон». Просим сообщить Вашу заинтересованность в получении этих материалов».
Быстро прочитав сообщение, адмирал распечатал пачку крепких отечественных папирос (другого табака он не признавал). Затягиваясь едким дымом, еще раз перечитал сообщение с Лубянки. Утреннее солнце засверкало ярче: двадцать первый день июля, не успев начаться, уже удался. Послание от КГБ почти освободило его от давней головной боли. Генерал знал об успехе Северо-Атлантического альянса, он знал, что запуск системы сонарной защиты на северном побережье «не за горами». Главное разведывательное управление Генштаба Минобороны СССР тоже не зря ест хлеб. А вот дела в его «епархии» оставляли желать лучшего: уже несколько лет НИИ ВМФ занимается разработкой аналогичной системы. Но она второй год не может пройти госприемку.
«Пять лет, пять лет этот генеральский сынок топчет воду в ступе», — с нарастающим раздражением подумал старый адмирал. Уже давно при воспоминании об этом толковом, подтянутом офицере его охватывала досада, и самое грустное заключалось в том, что придраться было не к чему.
Полковник Алексей Коробов, занимающий высокую генеральскую должность начальника Научно-исследовательского института, был образцовым администратором. В его военно-научном «хозяйстве» царил почти идеальный порядок. Каждый шаг был спланирован, каждый план — выполнен в мельчайших деталях. Все отчеты предоставлялись точно в срок. Сотрудники не позволяли себе ни минуты опоздания. Будь Коробов начальником управления тыла, он бы соответствовал своей должности. Однако для научно-исследовательского института требуется нечто большее, чем просто дисциплина и порядок. Он был отличным военным, но не ученым. Он не был наделен креативным, творческим мышлением. Да, это не каждому дано: одни рождаются творцами, другие — управленцами и организаторами, третьи — превосходными исполнителями. Однако те, что наделены административным талантом, обычно получают еще и огромное честолюбие. И это честолюбие заставляло Коробова доминировать даже в тех областях деятельности, в которых он не был одарен ни на йоту. В результате, институт под его руководством почти не рождал новых идей и оригинальных разработок.
«Пишут «изучаем возможность»… Значит, возможность у них почти в кармане. Эти материалы — бесценное подспорье нашим ученым, ломающим головы над системами, которые делают наши лодки невидимыми для янки».
Адмирал вышел из-за рабочего стола и подошел к широкому окну. Город, как огромный муравейник, тихо шумел за толстыми стеклами. «Все-таки странно устроен этот мир, — размышлял хозяин кабинета. — За украденный батон колбасы человека по закону могут посадить в тюрьму. А за украденную систему вооружения, стоящую миллионы долларов, «рыцари плаща и кинжала» с Лубянки получат ордена, квартиры и личные авто». Он потянулся, повертел плечами, разминая мышцы, покрутил головой и вернулся за стол. Нажал кнопку переговорного устройства:
— Ксения Григорьевна, зайдите, пожалуйста. — У адмирала была самая толковая секретарша в министерстве. Уже два года он никак не решался отпустить ее на пенсию. — Давайте подготовим письмо на имя Андропова.
Пальцы Ксении Григорьевны перестали стучать по клавишам пишущей машинки почти в тот же момент, когда адмирал произнес последнее слово.
— Я к Главному, — адмирал положил в папку сообщение из КГБ и проект ответа министра, — а вы пока свободны. Спасибо, Ксения Григорьевна.
Визит адмирала к министру был недолгим. Быстро пробежав глазами сообщение с Лубянки, Министр обороны СССР поставил под ответом короткий росчерк подписи:
Сов. секретно
Экз. ед.
В Комитет Государственной Безопасности СССР
О системе «Посейдон». Министерство обороны СССР крайне заинтересовано в получении документации по системе «Посейдон». Мы готовы оказать любое содействие, исходя из наших возможностей.
Министр обороны СССР
Маршал Советского Союза
/Гречко А.А./
21 июля 1976 года.
* * *
Год спустя после симпозиума, в июле 1977, Самуил Моисеевич снова засобирался в командировку. Впрочем, на этот раз ему предстояло не столь далекое и престижное путешествие. Путь его лежал не на запад, а в совершенно противоположный край — на Дальний Восток. Чуть ли не четверть своей жизни Бронштейн проводил на исследовательских судах, и потому его двухнедельное исчезновение не вызывало особой тревоги у домочадцев. На работе ему выдали командировочные и суточные, а привыкшая к частым, но коротким разлукам жена собрала чемоданчик.
— Сема, смотри, не простудись, — повторяла Римма Ильинична привычное напутствие, провожая мужа до станции метро. — И не обращай внимания, что жарко. Климат там морской, сырой, ветреный, хуже, чем в Ленинграде. Никогда не забывай брать плащ и поддевать теплое белье. И вообще, завязывал бы ты с этим. Защитил бы докторскую и досиживал бы спокойно в лаборатории. У тебя артрит прогрессирует — с этими командировками ты к шестидесяти уже превратишься в развалину.
