Дарелл вышел из автомобиля и постоял под дождем. На дороге блестели лужи. Загоготали гуси. Вокруг не было ни души. Вершины гор утопали в густом тумане, смешанным с городским смогом. Слева от мастерской виднелся небольшой пруд, в котором отражались алые клены. В канавках возле пруда плескались гуси. Дарелл зашагал по дорожке к мастерской. Лиз последовала за ним, держась в двух шагах сзади. Обогнув дом, Дарелл приблизился к пристройке и толкнул дверь.
Внутри было прибрано и пусто.
Пол был тщательно подметен, инструменты и станок накрыты белым холстом. В бесчисленных сотовых ячейках были разложены деревянные заготовки, стопки ярко раскрашенной шерсти и клочки ткани для куколок кокеси. Нигде не валялось ни единой стружки. В воздухе ощущался устоявшийся запах табака и деревянной пыли, но чугунная плита была холодной, а во всех углах чувствовалась сырость.
– Дедушка уехал, – мрачно произнес Дарелл. – Осталось только выяснить – куда.
– И никаких следов Йоко.
– Да. Но старый Камуру собирался не наспех и уехал, конечно, не час назад. Судя по всему, это место пустует уже дня два, не меньше. Значит, если Йоко и приехала сюда, то его дома не застала. – Дарелл прислушался к гоготанию гусей. – Но ведь кто-то должен оставаться здесь, чтобы следить за хозяйством.
Донесшийся снаружи звук – тихое звяканье – Лиз и Дарелл услышали одновременно. Дарелл метнулся к двери и успел разглядеть, как маленькая фигурка в синей одежде и с зонтиком усаживается на велосипед, стоявший у задней стены дома. Земля так размокла от дождя, что велосипед завилял и старик едва не потерял равновесие, выруливая одной рукой, а другой – держа над головой раскрытый зонт. Дарелл стремглав кинулся наперерез, но японец, заметив его, даже не подумал притормозить. Наоборот, он приналег на педали. Дарелл в последний миг дернул его за руку, и велосипед вместе с ездоком опрокинулись в лужу.
Японец был очень старый, но его изрезанное морщинами лицо не выражало страха; в глазах ощущался только гнев. Он быстро затараторил на местном наречии, почти непонятном для Дарелла. Американец наклонился и поднял перепачканный велосипед. Зонтик валялся рядом – сломанный.
– Камуру-сан...
К изумлению Дарелла, старик заговорил по-английски.
– Я не босс. Он уехал. Мне нечего вам сказать. Я все рассказал полицейским. Босс уехал отдыхать. Он совсем выжил из ума, вечно слоняется где-то в поисках старинных кокеси и допотопных узоров. Копошится в прошлом. Мы скоро и сами сгинем. Мне нечего вам сказать.
– Резчик по дереву уехал отдыхать?
– Хай, – кивнул старый японец.
– Вместе с Йоко?
– Нет. Я же сказал вам, что он уехал несколько дней назад.
– Когда?
– На прошлой неделе. Четыре или пять дней назад. Я у него работаю. Женщин в доме он не держит. Я готовлю, прибираю, кормлю гусей и подметаю в мастерской. Вам все ясно?
– А куда уехал Камуру-сан?
– Не знаю. Я и полицейским сказал, что не знаю. И вам говорю, что не знаю. Это не мое дело.
– А когда приезжали полицейские?
– Все художники чокнутые, – выпалил старик.
– Да, они сделаны из другого теста, чем вы или я, – подтвердит Дарелл.
Маленькие смышленые глазки оценивающе смерили Дарелла. Дождь лил, не переставая. Лиз не показывалась. Поля и горы были окутаны дымкой и выглядели, словно нарисованные на традиционных свитках.
– Что натворила эта девчушка? – внезапно прошептал старый японец. Он явно относился ко всем художникам с неодобрением и был рад встретить в Дарелле родственную душу. – Почему полицейские разыскивают ее?
– Йоко ничего не сделала. Она ни в чем не виновата. А что сказали полицейские?
– То же самое, что и вы. Но я им ничего не сказал. Я не хочу причинять никому неприятностей. И я никогда не помогаю полиции. Разве что однажды... – Старик вздохнул. – Но это было очень давно. Еще до рождения внучки. И никак не связано с семьей Камуру. Только вы должны понять, что я ненавижу полицию. А случилось это во время войны. Со мной, моей дочерью и с моей внучкой. Солдаты...
– А когда здесь был майор Яматоя? – поинтересовался Дарелл.
– А, вы его знаете? – взволнованно закудахтал старик. – Час назад. Но и ему я тоже ничего не сказал.
– Но вы знаете, где находится Камуру-сан?
– Да. Он в отпуске.
– А Йоко? Куда она поехала, узнав, что дедушки нет дома?
– Она убежала. Она увидела полицейские машины. Она побежала... – Старик хлопнул себя сухонькой ладошкой по рту и испуганно посмотрел на Лиз Прюитт, которая показалась из-за дома. Он тут же поклонился, заулыбался и попытался сложить сломанный зонтик.
– Может быть, зайдем в дом, чтобы не мокнуть? – вежливо предложил Дарелл.
– Я не хочу неприятностей, – пролепетал старик.
– На минутку, – улыбнулся Дарелл.
Старый японец, избегая смотреть на Лиз, провел их в дом. Отполированный черный пол так блестел, что Дарелл поневоле залюбовался собственным отражением. В кухне, похоже, не было ни соринки. Старик открыл дверцу новехонького холодильника, достал несколько бутылочек пива "Акита" и предложил отведать пива гостям. Получив вежливый отказ, он поклонился и откупорил одну бутылочку для себя. Рядом с кухней располагалась крохотная комнатенка, в которой, судя по всему, жил сам старик. Дарелл разглядел внутри приземистый комод, несколько развешанных на стене фотоснимков и огромную китайскую кровать в старинном стиле. Он заглянул в комнатенку, а старик, от волнения вдруг напрочь позабывший английский, возбужденно залопотал по-японски.
Лиз перевела.
– Он говорит, что это его личная комната. Туда нельзя входить.
– А полиция обыскивала дом?
– Да, – кивнул старик. – Они все перерыли вверх дном. Совершенно не уважают частную собственность. Очень грубые люди.
– Я такой же, – ухмыльнулся Дарелл.
Невзирая на стариковские протесты, он решительно вошел в спальню. Ему показалось важным, что в комнате не было ни единой кокеси. На полке возле кровати стояла фотография в рамке, бросившаяся Дареллу в глаза. На ней была изображена Йоко – он узнал ее, хотя девочке на снимке было всего несколько лет. Рядом с Йоко стояла девочка постарше, в школьной форме.
Дарелл взял фотографию в руки. Старик уже суетился рядом, громко пыхтя.
– А кто вторая девочка? – спросил Дарелл.
Старик сплюнул.
– Моя единственная внучка. Она мертва.
– Она дружила с Йоко?
– Хай. До тех пор, пока моя дочь, ее мать, не сбилась с пути истинного. – Старик неожиданно хихикнул, потом гневно выпалил: – Ступайте в Дом кукол! Там вы найдете Ниси. Мою внучку. Для меня – она мертва. Но Йоко... Возможно, Йоко пошла туда.
– В Дом кукол?
– Найдите его сами, – заявил старик. – Я и слышать не хочу о таких местах.
– Это в Сендае?
– Хай.
– А вот эта фотография... – Дарелл взял снимок, на котором был заснят маленький деревянный домик, за которым в отдалении виднелись горы и озеро. – Что это за место? Это ваш коттедж?
– Нет. Это дом Камуру-сан.
– Он там отдыхает?
– О, вы очень догадливый. Куда смышленее, чем полицейские. – Старик приложился к бутылочке пива. – Полицейские смотрели-смотрели, но так ничего и не увидели. Только орали на меня и топали ногами. А вы сразу все замечаете.
– Где это находится? – настаивал Дарелл.
– В горах, недалеко от Нинзе. Камуру-сан иногда ездит туда. У него там тоже есть свой магазинчик. Он уезжает туда и работает там, когда мы ссоримся, а мы на прошлой неделе повздорили из-за гусей – вот он и уехал.
– Вы сказали об этом Йоко?
– Нет, не успел. Но она догадается. Полицейские нагрянули сюда на мотоциклах и в машинах, майор кричал на меня, а Йоко спряталась в лесочке за прудом.
– Нинзе, – повторил Даррел. – Это далеко отсюда?
– Два час на машине.
Дарелл не знал, верить старику или нет. Но он был уверен, что полицейские не захватили Йоко. В противном случае, старика, скорее всего, тоже арестовали бы. У него не было причин сомневаться в словах старого японца. Дарелл снова взял фотографию, на которой стояли рядышком две девочки.
– Вашу внучку зовут Ниси?
– Да, так ее назвали.
– А в Доме кукол ее тоже так зовут?
– Однажды Камуру-сан изготовил для них кокеси. Тогда это была гостиница. Сегодня это гнездо разврата, и я не хочу о нем слышать. Моя дочь тоже там, но она умерла.
– Ниси очень дружила с Йоко?
– Да, но это было давно.
Старик допил пиво, поставил бутылку на стол и зашагал к двери. Дарелл не пытался задержать его. Он только проводил его взглядом, глядя, как старик усаживается на велосипед и отъезжает, держа над седой головой сломанный зонтик.
* * *
– Опять мы ее упустили, – вздохнула Лиз.
Дарелл кивнул.
– А она по-прежнему не понимает, почему все за ней гонятся. Как бы то ни было, ясно одно – она боится всех и каждого.
– Вы думаете, что она могла поехать в этот уединенный горный коттедж?
