– Беарнский соус? – захихикала Вера. – Ты хоть знаешь, что это такое?
– Честно говоря, понятия не имею.
– Тогда зачем ты его приплел?
– Для оригинальности, – ухмыльнулся Бондарь.
– В таком случае беарнский соус отбрасываем, – решила Вера, дождавшись, пока принесший водку официант отойдет от стола. – Попросту говоря, тебе нужна баба, которая умеет готовить и вовремя валиться на спину. Так?
– Нет. Она должна обладать соответствующей внешностью.
– Какой?
«Золотистые волосы, карие глаза, прекрасное лицо, совершенная фигура». Мысленный портрет покойной Наташи получился таким четким, что Бондарь поморщился раньше, чем влил в себя рюмку водки.
– Внешностью богини, – буркнул он.
– А полубогиня тебя не устроит? – язвительно осведомилась Вера.
– Не люблю, когда наполовину.
– Тогда, будь любезен, наполни и мою рюмку тоже. Не наполовину. До краев.
Они выпили и принялись за появившиеся на столе первые блюда. Если Бондарь выбрал себе вполне съедобный суп из салаки с картофелем, то Вере пришлось давиться какой-то экзотической пивной баландой, посыпанной укропом, петрушкой и сельдереем.
– А еще? – спросила она, вяло орудуя ложкой.
– Тебе одной порции мало? – поразился Бондарь. – Желаешь добавки?
– Желаю водки и продолжения разговора, – заявила Вера. – Что должна уметь твоя богиня?
– Естественно, она должна быть трезвеницей, умницей, скромницей и так далее. В общем стандартный набор качеств любой небожительницы.
– И ты, если бы нашел такую, женился бы на ней?
– Ни в коем случае, – сказал Бондарь. – Дело в том, что я уже женат.
– Кто же она такая? – угрюмо осведомилась Вера. – Хотела бы я поглядеть на это неземное создание.
– Очень верно подмечено. Неземное создание, вот именно. Я женат на призраке. – Брошенная ложка звякнула в тарелке Бондаря. – Чтобы полюбить другую, я должен забыть прежнюю любовь, а я вовсе не уверен, что хочу этого.
– Ты… ты потерял жену?
– Да. – Сигарета, прикушенная зубами Бондаря, коротко дернулась.
– У вас были дети? – тихо спросила Вера, уставившись в тарелку с остатками пивного супа.
Щелкнула зажигалка. С шипением вырвалась дымная струя сквозь стиснутые губы. И только потом слегка охрипший Бондарь попросил:
– Никогда не говори со мной на эту тему, – он наполнил рюмку, залпом выпил содержимое и повторил: – Никогда.
– А о себе можно? – спросила Вера.
– Сколько угодно.
Они умолкли, наблюдая за тем, как на столе возникают новые блюда. Бондарь снова не прогадал, заказав себе свинину с тушеной капустой, носившую неблагозвучное название «мульгикапсас», но зато обладавшую отменным вкусом. Вере же достался «хернетатрапудер», оказавшийся на поверку куском пресного отварного мяса с горохово-гречневой кашей.
Попробовав кушанье, она скривилась и сказала:
– У меня есть мечта.
– Тоже хочешь свинины с капустой? – предположил Бондарь. – Давай закажем.
– Я серьезно.
– И я не шучу. Отменное мясо! Давно не пробовал такого.
Вера плеснула себе водки, выпила и заговорила, ковыряя вилкой исходящее паром месиво.
– Раньше я всегда была убеждена в том, что счастье, это когда ни в чем себе не отказываешь, – тихо произнесла она. – Свобода, веселые подруги, богатые любовники, шмотки, тусовки, путешествия. Теперь все изменилось.
– У тебя, если я не ошибаюсь, высшее педагогическое образование, – сказал Бондарь, энергично работая челюстями. – Поезжай в деревню. Будешь учить босоногую детвору, рубить дрова, устраивать постирушки в речке. Томление духа как рукой снимет.
– Не перебивай меня! – потребовала Вера, пристукнув кулаком по столу. – Ты думаешь, тебе одному плохо? Думаешь, у остальных нет сердца или оно болит как-то иначе? Мне пока что не приходилось хоронить близких, но мне все равно одиноко. Я устала. – Она снова ударила кулаком, едва не смахнув рюмку. – Я по горло сыта свободой. Знаешь, чего мне хочется? Чтобы кто-то, хоть кто-то обнял меня и сказал: «Никуда тебя не отпущу, ты должна быть рядом». – Вера помотала волосами. – Не то. Хитрю. Я хочу, чтобы меня попросил остаться ты, а не кто-нибудь другой. Ты, Женя, ты.
Бондарь закончил трапезу и тщательно вытер губы салфеткой. Он не смотрел на Веру. Он не собирался впускать ее в свою душу. Если раздавать себя по частичке каждой переспавшей с тобой женщине, то будет слишком больно и слишком тяжко. Так и есть. Боль не замедлила напомнить о себе, возникнув в груди внезапно, как выкидное лезвие ножа.
– Конечно, останься, – пожал плечами Бондарь. – Глупо уходить сейчас, когда вот-вот принесут десерт.
Не успел он закончить фразу, как Вера, сверкнув глазами, вскочила, чуть не перевернув столик, и выбежала на улицу.
– Официант, – рявкнул Бондарь. – Счет, пожалуйста.
Процесс расплаты за съеденное оказался нудным и тягостным, как если бы в кафе состоялся не скромный ужин, а банкет на двадцать персон. Выписав чек и пересчитав деньги, официант дерзко напомнил, что в Эстонии принято давать чаевые.
– Сколько? – спросил Бондарь.
– Десять-двадцать крон, в зависимости от размеров вашей благодарности.
– Моя благодарность не знает границ, но пятерки тебе за глаза хватит.
Рассчитавшись, Бондарь покинул кафе, не зная, чего ему хочется больше: увидеть Веру где-нибудь поблизости или обнаружить, что она сбежала.
* * *
Уже совсем стемнело. На деревьях сверкали красные, желтые и зеленые гирлянды, успешно заменяя собой звезды, закрытые облаками. Никого вокруг. Постепенно ускоряя шаг, Бондарь пошел по улице, в конце которой стоял его автомобиль. Минут через пять он увидел впереди медленно бредущую фигуру в знакомой шубке, догнал ее и тронул за плечо.
– В чем дело? – резко спросил он. – Мы тут работаем, а не крутим любовь. Или ты забыла?
– Уже вспомнила, – тихо откликнулась Вера. – Не переживай. Больше подобное не повторится.
– Так-то лучше.
– Не лучше, а хуже, но это не имеет значения. Я свое место знаю.
– Это моя вина, – глухо признался Бондарь. – Нельзя нам было сближаться по-настоящему.
Вера резко повернулась к нему.
– Какой же ты болван! – дрожащим от обиды голосом произнесла она, – ничего не понимаешь и понимать не желаешь! Сблизились, говоришь? Да я к тебе прирасти успела, душой прикипеть, понял? Эх ты, т-товарищ капита-ан!..
Ускорив шаг, Вера попыталась улизнуть в темноту, но Бондарь настиг ее, обнял за плечи и прижал к себе.
– Я не хотел тебя обидеть, поверь. Кажется, ты мне нравишься. Я не могу сказать наверняка. Давай отложим выяснение отношений, договорились?
Она взглянула на него недоверчиво.
– Это правда? Я тебе нравлюсь?
– Я сказал: «кажется», – отрезал Бондарь. – Сейчас не время и не место говорить об этом.
Вера опустила голову и принялась рассматривать носки своих замшевых сапог с таким вниманием, будто увидела их впервые. Потом вскинула глаза и улыбнулась сквозь слезы:
– Я недавно прочитала одну книгу, не помню названия. Так вот там в самом конце двое остаются в гостиничном номере, что ли. Мужчина и женщина. Она признается ему в любви, а он молча поворачивается к ней спиной и подходит к окну. А за окном на ветке сидят воробьи, заглядывающие в номер. Им не терпится узнать, умеют ли люди делать друг друга счастливыми.
– И что же? – полюбопытствовал Бондарь. – У них получилось?
– Неизвестно. Этот мужик сказал себе: «Досчитаю до ста. Если она останется, пойду к ней. Если начнет одеваться, не сдвинусь с места и даже не обернусь».
– Вот как? А потом?
– А потом конец, – пожала плечами Вера. – Что было дальше – можно только догадываться. Но в этом-то и заключается самое интересное.
Закурив сигарету, Бондарь прищурился, оберегая глаза от ставшего чересчур едким дыма.
– Я могу тебе сказать, что было дальше, – пробормотал он. – Мужчина не досчитал до ста, потому что женщина его позвала. И они провели вместе пару дней, после которых выяснилось, что лучше бы им не затевать всю эту бодягу. Так почти всегда бывает. За редкими исключениями.
– Я – исключение! – твердо заявила Вера.
Бондарь молча посмотрел на нее, а потом крепко поцеловал в губы.
Она не ответила на поцелуй, а наоборот, вырвалась из его объятий. Но ее глаза светились счастьем. Она взяла его за локоть и потянула к машине.
– Скорее поехали домой, – сказала она. – Если для тебя это имеет какое-то значение, Женя, в последний раз меня целовали так, когда я еще училась в школе, а было это давным-давно и неправда. Понимаешь, что я этим хочу сказать?
– Нет, – честно признался Бондарь. – Но было бы странно, если бы я понимал. Ты ведь женщина, а я мужчина.
– Вот потому-то я тебя и тороплю, – прикрикнула Вера, призывно дергая его за рукав. – Чтобы лишний раз удостовериться в этом.
Глава 18
Тайны, покрытые мраком
Лежа в темноте с открытыми глазами, Бондарь долго выжидал, пока все уснут. Как всегда в подобных случаях, скоротать время помогали стихи, услужливо подбрасываемые памятью.
