— Откуда же вы взяли столько тола?
— Тола у нас не было, — засмеялся Гарсиа. — Но на складе и в гараже достаточно материалов, что запросто заменят взрывчатку. Вы бы видели, как горел гараж — стало ярко, как днем, баки взлетали один за другим, так что еще добрых два часа мы слышали за спиной гулкие взрывы.
«Вот хвастун, — усмехнулся Хаджумар. — Лучше бы рассказал другое — как мы прибыли в Мадрид, как пробрались по нейтральной полосе и без всяких препятствий прошли в расположение анархистов. Мы видели дозорных, те нас нет. Рассказывали анекдоты, смеялись. И в самом здании нас никто не задержал, не спросил, кто мы и откуда. Часовой, правда, имелся, но он почему-то находился внутри и, привалившись к подоконнику, похрапывал. Аугусто и Гарсиа хотели разбудить бойцов, спавших на перилах и одеялах, сваленных на полу вдоль стены. Но я не разрешил. А когда мы разошлись, я столкнулся с еще одним фактом расхлябанности: возле комнаты Дурутти не было часового. Я решил, что комбрига нет в помещении. Но он спал на своей кровати. Мы могли уничтожить всю бригаду, начиная с командира… Вот о чем тебе, Гарсиа, следовало рассказать им, чтоб задумались и перестроились».
Одеваясь, Хаджумар прикинул, что необходимо срочно предпринять. Картина в общих чертах теперь была ему ясна: именно здесь, в Каса-де-Кампо, фашисты намерены прорвать оборону Мадрида. Здесь через два-три дня будет сущий ад. И важно хорошо подготовиться.
Хаджумар вышел из комнаты и оказался лицом к лицу с Линой.
— Я не первый раз на операции, Ксанти. Но впервые боялась… За вас.
Дрогнуло сердце у Хаджумара.
— Вот он! — закричал Гарсиа, и анархисты враз умолкли и уставились на Ксанти.
Дурутти окатил советника широкой улыбкой.
— Да ты свой парень! — потряс он ему руку. — Мне все рассказали. И рука у тебя твердая, и сердце львиное. И мне захотелось пойти с тобой. Может, сегодня ночью и отправимся на промысел?
Хаджумар, отрицательно покачав головой, пояснил свой отказ:
— У нас есть два дня, не больше. И за это время мы должны хорошенько подготовиться к мощному наступлению франкистов. Они удар нанесут именно здесь, на участке твоей бригады.
— Не слишком ли ты уверен в этом? Или побывал в их штабе? Проник в их мысли?
— Я вижу их действия, — не стал обижаться на иронические нотки, прозвучавшие в голосе Дурутти, советник. — Скопление войск огромное, и идут еще подкрепления. Именно здесь будут рваться к Мадриду немцы. Взорванный мост задержит их на несколько суток, но в конце концов они преодолеют реку. Мы должны продумать систему обороны с обязательным использованием контрударов.
Кивнув на карту, прикрепленную к стене, Дурутти позвал анархистов:
— Подойдите поближе, будем решать, как вести бой.
Хаджумар оглядел столпившихся вокруг анархистов.
Взгляды были обращены на него, на камарада советника Ксанти. Хаджумар хотел было возразить, что нельзя план предстоящего боя делать достоянием всех, но тут увидел эту странную женщину — Катарину. Она очень хотела выглядеть в глазах всех разбитной, живущей только чувствами и не задумывающейся о будущем, эта женщина. Но разве у подобных ей бывает такой пронзительный, все подмечающий взгляд? Облокотившись о плечо Педро, она, будто нехотя, поглядывала на карту, но глаза ее с нетерпением ждали, когда советник приступит к обсуждению. Нет, так себя не ведет женщина, которую, казалось бы, ничего не интересует, кроме мужчин. «Ну что ж, может быть, я и ошибаюсь, но упускать такого случая не стоит», — решил Хаджумар и приступил к разбору:
— Местность позволяет избрать несколько планов обороны. Наиболее удачным мне кажется тот из них, что даст возможность эффективно использовать нашу артиллерию. От ее ударной мощи зависит, прорвется враг на нашей позиции или мы его остановим. Но у нас не так много орудий. Придется сконцентрировать артиллерию в один кулак и поставить в наиболее выгодное место. Такой я вижу эту позицию. Здесь будет стоять артиллерия, и отсюда она достанет врага, и если он пойдет на правый фланг, и если он двинет на левый, а тем более если ему вздумается прорываться по центру…
Он говорил подробно, сыпал немецкими военными терминами, а Лина переводила, то и дело спотыкаясь о незнакомую лексику. Он пояснял ей и терпеливо и популярно… Закончив речь, он спросил, у кого есть вопросы или замечания. Но анархисты, которым все уши прожужжали Аугусто и Гарсиа, взахлеб рассказывая о проведенных операциях и о том, как вел себя в них камарада советник, только хлопали глазами и не сводили взгляда с Ксанти, что так отчаян в тылу врага и так мудр в военном деле… И тогда Дурутти сказал:
— Принимаем твой план, камарада советник. Повтори еще раз, кто что должен делать и где расставить артиллерию и пулеметы.
Хаджумар ясно и четко доложил. Каждый из командиров внимательно слушал, а потом, по просьбе советника, повторил, ткнув пальцем по карте в точки, где поставит пулеметы и минометы. Начальник артиллерии признался, что и он думал так же: именно с указанного места расположения наиболее прицельно можно вести огонь по наступающему врагу.
— Мы его разнесем в клочья! — заявил он.
— Итак, сегодня приготовить позиции, а завтра с утра занять их! — приказал Дурутти.
— Разрешите мне самому проследить, как будут оборудоваться огневые точки? — попросил советник.
— Поручаю это тебе.
— Есть еще одно дело, комбриг, — сказал Хаджумар. — Сегодняшняя ночь доказала, что мы очень беспечны. Вчера мы шли сюда со стороны фронта, но нас никто не остановил. Мы могли уничтожить любого из вас. И тебя тоже, комбриг. Подумать страшно, что было бы, если бы пробирались сюда не мы, а франкисты…
Дурутти на мгновение смешался, ибо доводы советника невозможно было опровергнуть, но он, не желая выглядеть смешным в глазах анархистов, шутливо заявил:
— Враг знает, что ему спуску здесь не будет, и боится приблизиться к нам.
— Верно, Дурутти. Мы никому из них спуску не дадим! — закричали анархисты. — Пусть только сунутся!
Но камарада советник не намерен был шутить и сурово произнес:
— Я не хочу, чтобы все вы были однажды ночью зарезаны или взлетели в воздух, и требую усилить охрану. Часовые должны засекать каждого, кто пробирается в расположение бригады. Ясно? Я сам буду проверять, и если часовой зевнёт и беспрепятственно даст мне возможность приблизиться к себе, я пущу в ход кинжал.
— Это угроза, — сказала Лина. — Я не стану ее переводить. Они воспользуются вашей неосторожностью.
— Переведите слово в слово, — повысил голос советник.
— Неужто так сделаешь? — посуровел комбриг, выслушав Лину.
— Одного проучу, другим будет наука. А как еще воздействовать на вас, если вы не признаете дисциплины?
Анархисты молча переглянулись. Дурутти долго смотрел в лицо советника и наконец произнес:
— Хорошо, мы вместе будем проверять часовых… Все свободны…
* * *
Хаджумар делал обход позиций. Командира первого батальона он застал за странным занятием. Педро играл в карты с двумя анархистами и Катариной. Они сидели в блиндаже за маленьким столиком, и винтовки их лежали на земле! Педро был в паре с Катариной. Она как раз подбросила карту. Педро, увидев, какой масти карта, взревел:
— Угодила под масть! Ты что, в карты ни разу не играла? У вас в заведении одному учат?
— Нам некогда было картами забавляться, — ответила Катарина.
— Некогда! — засмеялся Марио. — Хорошенькое место!
— Эй, ты, губастый, полегче на поворотах! — предупредила она.
— Уйми свою старушку, Педро, — обиделся Марио.
И тут они увидели камарада советника. У Педро глаза скосились в негодовании:
— Ты следишь за нами?
— Я пришел проверить, как ведутся работы по подготовке позиций и пулеметных ячеек, — спокойно сказал Хаджумар.
— Иди туда! — махнул рукой Педро. — Здесь не роют землю.
— Мы пойдем вместе, — настойчиво произнес советник. — И посмотрим, как и что делается. Прервись…
Педро глянул озадаченно на камарада советника, увидел, что тот ждет и, судя по всему, не уйдет, пока Педро не подымется. Анархист начал было кипеть, но рука Катарины дотронулась до его локтя, предупреждая, что сейчас не время для скандала. Педро в сердцах шлепнул картами о стол.
Катарина увязалась за ними. И опять она всем видом показывала, что ей скучно на позициях, но глаза ее были осмысленны и настороже. Чутье подсказывало Хаджумару, что она не проститутка и здесь оказалась не случайно. Но почему она не уходит? Ведь она уже знает план обороны. Или сомневается в его верности? Может быть, он, Хаджумар, чем-то выдал себя? Тогда пусть убедится: вот они, огневые позиции и ячейки, перед нею. Расположены точно по тому плану, что он предложил утром. Теперь-то у нее не должно быть сомнений. Видимо, она считает, что успеет, и выжидает, не выдаст ли он еще что-нибудь ценное из своих планов. Было бы хорошо, если бы она покинула бригаду именно сегодня ночью. Иначе он не успеет перестроить позиции. Предстоят большие работы по подготовке огневых точек, по переброске артиллерии. Выход один: подтолкнуть ее, заставить ее ускорить свой переход к флангистам. Как это сделать?
