— Что ж, это могло случиться тоже, — сказал Василий Пименович, когда кто-то из работников высказал предположение о самоубийстве.
— Сомневаюсь, — возразил Леденев. — Не такой он закваски, этот помор, чтоб наложить на себя руки. Слишком сильно в нем жизненное начало. Забился в какую-нибудь дыру… А может быть, Мороз решил, что нечисто сработана ликвидация Бена, и убрал исполнителя. Спутаю, мол, все карты.
— Надо еще раз допросить его жену, — предложил Корда. — Не является ли она сообщницей во всех этих делах? Напрасно мы оставили ее на свободе.
— За ней установлено наблюдение, — сказал Леденев. — Взять недолго. Но через нее можно выйти на мужа. Да и не думаю я, что Таня к таким делам причастна.
— Все может быть, — согласился с Кордой Василий Пименович. — Но для выводов у нас мало фактов. Оружия в квартире Подпаскова не обнаружили?
— Нет, — ответил Юрий Алексеевич.
— Распорядитесь сделать повторный обыск на его квартире. Смените людей на постах, и всем, кто работал ночью, спать до одиннадцати ноль-ноль. В половине двенадцатого быть у меня. Свободны, товарищи.
Вторая бессонная ночь вконец измотала Таню. Обессиленная, она едва забылась к утру. И конечно, Тане ничего не было известно ни про обыск на «Уральских горах», ни про начавшееся рано утром совещание у полковника Бирюкова, ни про дальнейшую судьбу мужа.
Когда Вера Васильевна поднялась с постели, Таня Яковлева спала, изредка вздрагивая и судорожно всхлипывая во сне. Леденева сочувственно поглядела на нее, покачала головой, вздохнула и направилась в кухню готовить завтрак. Хлопоча у плиты, она думала о муже, который так и не пришел ночевать, о его нелегкой работе. Конечно, хлопотно с таким мужем, и у нее душа не на месте, когда он ночами пропадает на службе, а служба такая, что и нож, и пулю получить можно, и жена не спит: голова раскалывается от недобрых предчувствий и страха за него. И все-таки Вера Васильевна гордилась профессией мужа, ее необычностью.
Она услыхала шаги за спиной, повернулась и в дверях кухни увидела Таню.
— Далеко ли собралась, Танюша? — спросила Вера Васильевна.
Она видела, что Татьяна Андреевна одета и причесана. Лицо ее, бледное, осунувшееся, было спокойным.
— Хочу пройтись, — сказала она. — Душно мне… Сердце как-то жмет.
Вера Васильевна подумала, что и в самом деле не мешает Тане проветриться, кивнула головой:
— Пройдись, милая, развеешься малость… Только ненадолго. Скоро будет готов завтрак, кофе хоть выпьешь. Нельзя же вот так, впроголодь, третий день! Может быть, и Юрий Алексеевич к завтраку подойдет, новости какие будут…
Но Вера Васильевна ошиблась. Напрасно в то утро ждала она к завтраку и мужа, и Таню.
Получив приказание спать до одиннадцати, майор Леденев вышел из управления. Он отказался от машины, решив добраться до дома пешком, чтоб на свежем воздухе не спеша обдумать все случившееся за последние два дня. Не торопясь, шел он по улицам Поморска. Вспоминая Яковлева, Таню, обдумывая жизнь старпома «Уральских гор» на Кольском полуострове до капитанства на рудовозе, последнем перед «Уральскими горами» судне Яковлева, знал все, казалось бы, вехи на жизненном пути этого человека. И никак не мог поверить, что у какой-то из этих вех поморский сын вдруг свернул на путь предательства и измены. Эмоции, конечно, к разряду доказательств не причисляются, но весь облик этого человека не совпадал с представлением о подонке, предающем Родину. К сожалению, факты говорили обратное. И если не будет доказано, что убийство Подпаскова совершено из-за чувства ревности, остается один вывод: Яковлев — убийца своего сообщника, вражеского агента по кличке Бен… И чтоб как можно скорее узнать это, нужен сам Яковлев.
Юрий Алексеевич почувствовал, как першит в пересохшем горле — ночь не спал и вторая пачка сигарет на исходе, — остановился, чтоб прикинуть, где ближайшая торговая палатка.
До нее оказалось меньше квартала. Быстрыми шагами Леденев подошел к палатке и встал в очередь ранних посетителей.
Стоять пришлось минут пятнадцать, тяжелых пятнадцать минут, когда видишь, как отходят от стойки счастливцы с пенящимися кружками и, едва добравшись до круглых высоких столов, погружают губы в янтарную жидкость.
Наконец и Юрий Алексеевич вышел из очереди с кружкой в руках.
Он, не отрываясь, залпом выпил несколько глотков, опустил кружку и огляделся. За спиной Юрия Алексеевича спросили:
— Не помешаю?
Он ответил: «Пожалуйста», и рядом с его кружкой встали еще две. Затем показался и их хозяин. Леденев мельком взглянул на него и мысленно ахнул: это был Валерий Николаевич Яковлев.
Поначалу Леденев усомнился. И встреча была уж очень неожиданной: его ищут но всем вокзалам, а он спокойно пьет пиво в центре города. Внешность Яковлева несколько изменилась: щеки и подбородок обросли щетиной, лицо осунулось, под глазами черные круги, а на голове вместо неизменной флотской фуражки с большим козырьком «гамбургского» покроя была мохнатая кепка.
Яковлев Леденева не узнал. Юрий Алексеевич стоял спиной к окнам, да старпом и не глядел на него.
«Вот так встреча! — подумал Леденев, спрятав лицо за кружкой с пивом. — Его надо брать. Но вдруг он вооружен? Затевать стрельбу здесь, в зале, набитом людьми? Нет, так не годится… Но что делать? Пусть пока он выпьет свое пиво».
Когда Яковлев допил свою вторую кружку, он осторожно поставил ее на стол и с высоты своего роста оглядел собравшихся в зале людей. Потом перевел взгляд на пустые кружки, вздохнул, поднял глаза и встретился с внимательно следящими за ним глазами майора.
Леденев напрягся. Несколько секунд старпом с каким-то неуловимым сожалением смотрел ему прямо в глаза, затем отвел их, рослая фигура его поникла и вроде бы разом усохла, что ли…
— Здравствуйте, Валерий Николаевич, — спокойно сказал Леденев. — Вы, оказывается, любитель пива…
Яковлев не ответил и лишь махнул рукой, но Леденев ждал от него первых слов, ему было очень важно это — услышать первые слова.
Пауза затягивалась. Наконец Яковлев выпрямился, легонько оттолкнулся от столика и сказал:
— Ладно… Спасибо, что дали выпить пива. Куда надо следовать? Я готов.
Татьяна Андреевна медленно брела по улицам Поморска. Она шла опустив голову, но ничего не видела под ногами. А ноги как-то сами привели Таню Яковлеву к зданию, в котором работал Юрий Алексеевич Леденев. Она не могла бы объяснить, зачем пришла сюда.
Растерянно оглядываясь, Таня стояла на тротуаре, когда вдруг увидела двух мужчин, подходивших к большим металлическим воротам, закрывавшим вход в арку в середине здания. Глаза Тани расширились: она узнала в одном из них своего мужа. На шаг позади шел Юрий Алексеевич Леденев.
Таня попыталась крикнуть, побежать через улицу. Но неведомые силы приковали ее к месту, и она видела, как те двое подошли к железным воротам. Юрий Алексеевич нажал кнопку, распахнулась калитка. Леденев жестом пригласил Яковлева войти. Старпом нерешительно шагнул за ворота, Юрий Алексеевич вошел следом, и калитка захлопнулась.
К Юрию Алексеевичу подошел дежурный офицер и передал приказание полковника Бирюкова срочно прибыть к нему.
— Прямо сейчас? — спросил Леденев.
— Арестованного приказано доставить тоже.
В приемной полковника дежурный офицер предложил Юрию Алексеевичу пройти в кабинет, а арестованного с конвоирами поместил в комнату, примыкавшую к приемной.
Бирюков разговаривал с человеком средних лет. Едва Леденев показался в дверях, полковник поднялся со стула и направился к нему:
— Входи-входи, Юрий Алексеевич! Вот представляю тебе директора судового ресторана. Товарищ Митрохин, Демьян Кириллович. Работает товарищ Митрохин на теплоходе «Уральские горы».
Бирюков выглядел бодрым, посвежевшим, говорил веселым тоном.
— Когда вы были последний раз в отпуске, Демьян Кириллович? — спросил полковник.
Директор ресторана удивленно заморгал глазами.
— С полгода назад, — ответил он.
— Полгода, — повторил Бирюков. — Что ж, придется вам еще разок отдохнуть… Ну вот что, Демьян Кириллович, поскучайте еще часок.
Директор судового ресторана кивнул.
Василий Пименович позвонил.
— Проводите товарища Митрохина, — сказал он дежурному офицеру, — устройте так, чтоб он отдохнул часок-другой. Вы еще понадобитесь мне, Демьян Кириллович, но немного позднее…
Директор ресторана и сопровождающий его офицер вышли. Бирюков подошел к столу и придвинул к Леденеву пачку «Любительских»!
— Закуривай, майор…
— Спасибо, я — сигареты…
Они оба закурили, помолчали.
— В девять утра появился здесь товарищ Юков, капитан теплохода «Уральские горы», — начал Бирюков. — Просил принять его по важному делу. Ну, поговорили мы с капитаном, интересный он человек…
