не ответил. Он прекрасно понимал, что натворил. Он только что уничтожил огромное количество доказательств против Отца, которые мог бы предъявить органам власти. Но Отец ошибался. Рид не был трупом, во всяком случае не сейчас. А бомба помогла ему спастись.
Так или иначе, это справедливо.
Впереди виднелось поместье, но времени остановиться и насладиться его архитектурой попросту не было. Рид смотрел только прямо, объезжая ямы на дороге.
Отблеск в зеркале привлек его внимание. В поле зрения появились две пары фар, отъезжающих от дома. Они находились достаточно низко, а рев моторов перекрывал звук внедорожника. Спорткары. Рид снова вдавил педаль газа. Те две машины были гораздо быстрее, но внедорожник более приспособлен к подобным дорогам.
Раздались новые выстрелы и несколько пуль попало в заднее крыло. Рид обеими руками схватил руль, напрягая мышцы рук так, что вздулись вены. Он все контролировал. Он сможет. Железные ворота были не так уж далеко. Он ехал на скорости в пятьдесят пять миль через виноградник и, если ему удастся сохранить ее, этого будет достаточно, чтобы пробить себе путь.
Очередная пуля попала в переднее колесо со стороны водителя, внедорожник сильно повело и развернуло. Шина взорвалась. Рид, сжав челюсти, пытался дрифтовать. Заднюю часть занесло и машина лишь чудом не перевернулась.
– Боже, спаси, – простонал Отец. – Этот псих убьет меня...
Рид выкрутил руль и взял правее, но постоянно стучащее колесо говорило о том, что они едут на диске и клочках резины. Скорость упала до сорока. Он попытался разогнать внедорожник, но тот снова задрожал, угрожая перевернуться.
Лоусон понимал, что на такой скорости он не пробьет ворота. Они просто отскочат от них, словно мячик.
«Это же электронная система», – внезапно сообразил он.
Она контролировалась охранником снаружи, который, без сомнения, уже был в курсе попытки побега и держал наготове МР7. Это также означало, что должен иметься и другой выход наружу.
Пули продолжали биться о крыло, так как два его преследователя догоняли их. Рид включил дальний свет и увидел, что железные ворота быстро поднимаются.
– Держись, – предупредил он. Отец схватился за ручку над окном и принялся бормотать молитву себе под нос в то время, как Рид выкрутил руль вправо. Внедорожник снова выскочил на гравий. Он ощутил, что оба колеса со стороны пассажира оторвались от земли и, на мгновение, его сердце подскочило к горлу. Они запросто могли перевернуться.
Но Рид удержал машину и они снова оказались на дороге. Он вдавил педаль газа и направился прямо в виноградники, снося по пути лозу и пролетая прямо сквозь тонкие деревянные подпорки, словно те были просто зубочистками.
– Что, черт возьми, ты творишь? – закричал Отец по-русски. Он тяжело подскакивал на своем месте, пока они ехали по аккуратным рядам. Пара спорткаров позади явно замешкалась. Они не могли преследовать их дальше, не через поле. Но, скорее всего, могли догадаться, что он ищет и где это найти.
– Где находится другой въезд? – спросил Рид.
– Какой еще въезд?
Лоусон вытащил Беретту из кармана куртки (не особо ловким движением, засчет сильно трясущейся машины) и прижал ее к уже подстреленной ноге Отца. Русский заорал от боли.
– Туда! – чуть ли не плача указал он на северо-запад своим кривым пальцем.
Рид задержал дыхание.
«Пожалуйста, держись», – отчаянно подумал он.
Внедорожник был довольно прочным, но им до сих пор сильно везло, что они не сломали ось. Затем, слава Богу, виноградник закончился и они вернулись на гравий. Фары осветили вторые ворота, сделанные из того же кованого железа, но иной конструкции – на колесиках, объединенных цепью.
«Вот они».
Рид сжал челюсть и снова вдавил педаль газа. Внедорожник подпрыгнул. Отец произнес что-то невнятное. Передний бампер влетел в ворота, выбив их из петель.
Лоусон вздохнул с облегчением. В зеркале заднего вида снова показались фары, спорткары вернулись. Их стало больше и они явно ехали иным путем, вероятно, проходящим параллельно выбранному ими.
– Черт, – пробормотал Рид. Он не мог продолжать подобную гонку и, если они попадут еще хотя бы в одно колесо, то все накроется. Дорога здесь была прямой и, казалось, шла в гору. Также она имела лучшее покрытие, нежели за воротами, что означало хорошее ускорение для противников.
По правой стороне дороги виднелись редкие деревья. Рид взглянул в пассажирское окно. Он мог поклясться, что даже через треснувшее стекло увидел отблеск, словно там была... вода.
Новое воспоминание мелькнуло в голове. Но это не были странные видения его второго «Я». Это были реальные воспоминания профессора Лоусона.
«Мы в Арденнах. Именно здесь происходила знаменитая битва. Американские и британские войска пытались не дать немецким танковым дивизиям пересечь реку...»
– Маас, – пробормотал он вслух. – Мы на реке Маас.
– Что? – воскликнул Отец. – Что ты там несешь? – он инстинктивно пригнулся, когда пули попали в заднее стекло.
Рид проигнорировал и его, и пули. Его мысли летели впереди паровоза. Что там было по поводу Мааса? Она проходит через горы, да. А они как раз находились на склоне, поднимаясь наверх. Здесь были карьеры. Карьеры с красным мрамором. Отвесные скалы и утесы.
Внедорожник задрожал в знак протеста. Из-под днища раздавался тяжелый, пугающий грохот.
– Что это? – закричал Отец.
– Наша ось, – ответил Рид и сосредоточился на дороге. У них было очень мало времени...
Еще один удар встряхнул внедорожник, пригрозив снести его с дороги.
«Это не пуля», – подумал Рид.
Спустила еще одна задняя шина. У него не было времени и он явно должен был вот-вот слететь с дороги. Он пытался отыскать глазами достаточно широкий проезд между деревьями.
Водитель спорткара, идущего прямо за ними, явно заметил потерю еще одного колеса. Он приблизился к ним и подтолкнул внедорожник в крыло. Машину слегка развернуло. На мгновение Рид подумал о том, чтобы резко воспользоваться тормозом и позволить спорткару врезаться в них. Вышел бы неплохой эффект неожиданности. У него все еще было два пистолета. Но нет, вероятность того, что обе преследующие его машины имели то же пуленепробиваемое покрытие, была слишком высока.
Лоусон знал только один выход из ситуации.
«Но это невозможно, – размышлял он. – Это безумие».
«Нет. Не безумие. Ты до сих пор
