— У меня есть основания пренебрегать его услугами, — сухо ответил Малко.
Килджой посмотрел на него с таким видом, будто Малко рассказал ему, что американский президент вступил в коммунистическую партию.
— Это самый надежный человек в этой стране! — воскликнул посол. — Он помогал нам в 1951 году. Я глубоко его уважаю! — прибавил он с жаром.
Не было смысла давить на этого осла дальше, еще меньше следовало открывать ему истинные причины.
— Не могли бы вы устроить встречу с шахом, используя собственные, личные связи? — спросил Малко, вставая. — Это очень важно и не терпит отлагательства. Кроме того, я прошу держать наш разговор в строжайшем секрете и не разглашать даже ближайшим соратникам. Это дело касается только меня и вас. Таков приказ Белого дома.
С этим Килджой согласился без всяких обиняков, но Малко ушел, не обольщаясь на его счет никакими иллюзиями.
Дипломаты никогда не любили секретных агентов, и Малко не сомневался, что этот человек не только не станет помогать ему, но еще начнет вставлять палки в колеса. Помимо всего, он слишком усердно преклонялся перед обоими генералами, располагавшими в этой стране неограниченной властью. На Малко же он смотрел как на обыкновенного шпиона, которому неизвестно для чего дали большие полномочия.
Посол пообещал позвонить ему завтра утром и сообщить о результатах своих действий, но все это говорилось ради проформы. Малко оставалось положиться на своего верного помощника.
Он поймал такси и поехал к бельгийцу, не предварив свой визит телефонным звонком.
Дерио открыл калитку, удерживая своего пса, и сразу спросил:
— Вы отправляли вчера телеграмму с главного почтамта?
— Да, а что?
— Она никуда не ушла. Приказ сверху. Я узнал об этом от одного из моих информаторов.
Это было многообещающее начало, сулившее крупные неприятности. Но Малко решил забыть обо всем хотя бы на пару часов за бокалом контрабандного «Моэт-и-Шандон».
Все шло из рук вон плохо. Горничная, обслуживавшая этаж, основательно подпалила новый костюм Малко. Из черного он превратился в рыжий на спине и плечах. Задыхаясь от злости, в одних трусах и носках, Малко битый час возился с утюгом и мокрой тряпкой, пытаясь сгладить разрушительные действия горничной. Но костюм безнадежно потерял свой первоначальный вид.
За завтраком он приметил роскошную брюнетку, попытался завязать знакомство, но через пять минут явился бородатый детина, ее муж, и утащил свое сокровище прямо из-под носа Малко.
Визит к Рафе прошел не лучшим образом. Самого старикашки на месте не оказалось. Малко принял один из его заместителей, забитый, тупой; он клялся, и божился, что у господина Рафы нет иных забот, кроме как добиваться для Его Сиятельства князя Малко Линге аудиенции у шаха. Состоится она, по всей видимости, завтра после обеда, в крайнем случае, послезавтра.
Оставалось или прибить на месте этого болвана, или выйти молча, пожимая плечами. Малко выбрал второй вариант. Министра двора найти было невозможно. Выпив опостылевший зеленый чай, Малко вышел из дворца, испытывая отвращение ко всему на свете.
Он пробовал дозвониться к Дерио, но ему ответили, что тот уехал куда-то по своим делам. Посольская линия все время была занята.
Если бы не план и доллары, найденные им в портфеле убитого американца, о чем ни одна газета даже не пикнула, Малко мог с чистой совестью уехать обратно в Вашингтон и доложить там о воцарении в Иране спокойствия и порядка.
Но он прекрасно понимал, что беспорядки были спровоцированы не зря, что следующим шагом Каджара будет устранение шаха и что предотвратить эту беду должен именно он, Малко. Но каким образом?
Он обозначил сроки. Если за два следующих дня ему не удастся добиться аудиенции, он садится в первый же самолет, летит в Вашингтон и там докладывает о ситуации.
Наступил вечер. За окном начали зажигаться огни Тегерана, неяркие в ранних сумерках. Скоро за ним должна была приехать машина Лейлы. Он с нетерпением ждал этой приятной разрядки.
Он прошел в ванную, искупался, вычистил зубы, словом, привел душу и тело в полную боевую готовность. Не успел закончить туалет, как зазвонил телефон. Это был Дерио.
— Я здесь. Сейчас поднимусь поприветствовать вас, — и повесил трубку, не дожидаясь ответа.
Через пять минут он уже стучал в двери.
— У меня есть очень интересные новости, — начал он с порога. — Оружие из вагонов Ван дер Стерна продолжает расползаться!
— Да ну?
— Я встретился кое с кем из друзей, они возвратились из Исфахана. Там они встречались с представителями местных племен. Все эти бородачи вооружены, и оружие их весьма похоже на наше. Они явно собираются пустить его в ход в скором времени. А пока практикуются на проходящих караванах и мелких деревушках. Некоторые развоевались настолько, что пришлось повесить пару-тройку вожаков для острастки.
— Какое отношение все это имеет к нашей истории? Дерио хохотнул.
— Все очень просто. Самое большое племя носит имя нашего уважаемого генерала Каджара и готово идти за ним в огонь и в воду. Кроме того, некогда, в давние времена, отец нынешнего шаха имел неосторожность разоружить их, поскольку они творили полное беззаконие и рубили головы налево и направо. Каджар вернет им утраченное достоинство и право иметь оружие. За эти льготы они пойдут за ним в огонь и в воду. И, естественно, продемонстрируют свое превосходство над другими племенами. Доходит?
— Пожалуй... Таким образом, картинка начинает проясняться. Господи, за каким чертом я ввязался в эту кашу?!
— Есть еще одна новость.
— Скверная?
— Это как посмотреть. Появились слухи, будто на шаха готовится покушение. Оно произойдет очень скоро, во время большого спортивного праздника на стадионе Азрафиш. Они не преминут воспользоваться именно этим случаем, поскольку шах редко показывается при большом скоплении народа.
— Это точно?
— Нет, всего только неясные слухи. В этой стране никогда нельзя узнать что-нибудь определенное. Вам кажется это странным и невероятным...
— Что?
— То, что я сумел узнать все эти пересуды, но возможно, что об этом уже донесли самому шаху.
— А он?
— Пожал плечами. Не исключено, что он прав и ничего не произойдет. Но одна подозрительная деталь все же смущает. Человек, рассказавший мне об этом, уже отослал в Европу семью. Он опасается серьезных событий.
— Значит, умен. А теперь послушайте, что было со мной. И Малко рассказал Дерио историю с русским и досадную шутку со взрывающейся мукой.
— Отель, стало быть, не взорвался.
— Как видите.
— Хоть что-то хорошо, — посмеялся Дерио. — Звоните мне завтра утром и мы вдвоем отправимся к этой каналье Рафе. У меня есть для него кое-какие сильно действующие средства.
— Что именно?
— Старикан обожает фильмы определенного сорта, — Дерио весело подмигнул, — сами понимаете какие. Иной раз на него накатывает желание не только посмотреть кино, но и принять участие в действах. И у меня есть несколько забавных снимков, о чем он прекрасно знает.
Дерио покрутился еще несколько минут по комнате, рассказал пару забавных анекдотов, затем ушел.
Времени у Малко осталось в обрез. Он быстро оделся, но болтовня бельгийца заставила его призадуматься. Итак, он, возможно, добьется аудиенции у шаха благодаря непристойным занятиям одного из его придворных. Боже, что за страна!
Телефонный звонок вывел его из задумчивости. За ним приехали.
После некоторого колебания Малко оставил свой кольт в чемодане. В конце концов его пригласили на светский прием. Для того, чтобы очаровать прекрасную персиянку, ему не нужно было иметь при себе оружия.
Лейла прислала за ним серый «бьюик» с шофером, говорившим исключительно на фарси и не сказавшим с Малко и двух слов.
Машина была последней модели, возле заднего сиденья имелся крохотный бар со спиртным. Малко решил налить себе рюмку водки.
Они ехали уже больше получаса по кварталу, которого Малко еще ни разу не видел. Здесь были только виллы, редкие, на большом расстоянии одна от другой, окруженные густыми садами. Прохожих совсем не было.
Дорога пошла на подъем, и вскоре машина въехала в большие, широко распахнутые ворота и прокатилась еще около двух километров, прежде чем засветились огни дома.
Лейла встретила его у главного входа в облегающей зеленой хламиде, цвета, больше подходящего для ящерицы, чем для женщины. Каждая линия ее фигуры казалась облитой шелком, плечи сияли над умопомрачительным декольте. Малко поразили ее длинные обнаженные руки с ярко-красными ноготками. Она в упор посмотрела на Малко, и, кажется, впервые в жизни он не выдержал. Его золотистые глаза прикрыли веки. То, что он прочел в этих огромных черных озерах, было так выразительно, так ясно... Ему захотелось схватить ее за руку и потянуть в чащу парка.
