– Всемилостивая Дева Мария, вот он я, грешник, – тихо произнес Девлин. – Помоги мне. – Он перекрестился, взял в руки чемодан и отправился в путь.
Для тех, кто хорошо знал границу Ольстера, не составляло труда перейти ее. Девлин шел по проселочным дорогам, потом по полевой тропинке и в 4 часа 15 минут был уже в Ольстере, на британской территории.
А потом ему невероятно повезло. На дороге его нагнал фермерский грузовик. Поравнявшись с Девлином, грузовик остановился, из него выглянул мужчина лет шестидесяти пяти и спросил:
– Боже мой, святой отец, куда это вы направляетесь в такую рань?
– В Арму, – ответил Девлин. – Я хочу успеть на первый поезд, идущий в Белфаст.
– Так я же еду на рынок в Белфаст.
– Да благословит тебя Бог, сын мой, – поблагодарил Девлин и взобрался на сиденье рядом с водителем.
– Не стоит благодарности, – сказал фермер, и машина тронулась. – В конце концов, если уж в Ирландии священнику не помогут, тогда от кого же еще ждать помощи?
* * *
В этот же день в десять часов утра Шелленберг постучал в дверь кабинета Гиммлера и вошел.
– Это вы? – спросил Гиммлер. – Что случилось?
– Мне сообщили с базы Лавиль, что в два часа ночи Девлин прыгнул с парашютом в южной части Ирландии.
– Вот как? – сказал Гиммлер. – Вы быстро управились, бригадефюрер. Поздравляю.
– Конечно, это еще ни о чем не говорит, рейхсфюрер. Мы можем только надеяться на то, что Девлин приземлился удачно. Что же касается самой операции; она начнется, когда он доберется до Лондона, и пока трудно сказать, каковы шансы на успех.
– Наши планы несколько изменились, – сообщил ему Гиммлер. – Совещание в замке Бель-Иль состоится пятнадцатого января.
– Но в таком случае, рейхсфюрер, у нас остается всего неделя.
– Да. Что ж, таково решение фюрера. Мы не можем оспаривать его решений. Тем не менее я уверен, что вы сделаете все возможное. Продолжайте работать, генерал.
Шелленберг вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Сообщение Гиммлера озадачило его.
– Хотел бы я знать, что еще задумал этот идиот, – тихо произнес он и поехал к себе.
В Белфасте Девлин не смог достать билет на пароход до Гейшэма. Пассажиры записывались уже на следующие рейсы. На пароход, идущий в Глазго, мест тоже не было. Оставалось ехать в Ларне, городок к северу от Белфаста, и оттуда плыть в Стрэнраэр – этим путем он перебирался из Ирландии в Англию, когда участвовал в операции «Орел». До Стрэнраэра было недалеко, а оттуда до Лондона ходил специальный поезд для пассажиров, прибывающих на пароходе из Ирландии. В этот раз Девлин не собирался рисковать. Он сел в Белфасте в пригородный поезд и приехал в Ларне. В порту он зашел в общественный туалет и заперся изнутри. Через 15 минут он вышел, одетый в военную форму.
Форма сразу же решила все проблемы. Пароход был переполнен, но военным билеты все же продавали. Девлин предъявил воинское требование, которым его снабдили в Берлине. Кассир даже не взглянул на этот документ. Увидев на Девлине форму майора, ленточку Военного креста и пасторский воротник, он сразу же выдал ему билет.
Та же история повторилась и в Стрэнраэре. Поезд был забит до отказа, однако Девлину предоставили место в вагоне первого класса. Из Стрэнраэра он доехал до Глазго, из Глазго до Бирмингема, оттуда до Лондона. На следующий день в три часа ночи Девлин был уже на вокзале Кингз Кросс в Лондоне. Первое, что он услышал, шагая в толпе людей по вокзалу, – это рев сирены воздушной тревоги.
* * *
Начало 1944 года запомнилось жителям Лондона постоянными налетами немецкой авиации, которые они называли «малый блиц». Технические характеристики немецких самолетов к этому времени значительно улучшились, и немцы стали регулярно бомбить Лондон по ночам. Сирена, которую услышал Девлин, предупреждала о приближении самолетов-разведчиков Ю-88. Они летели с военной базы Шартре на территории Франции. Некоторое время спустя прилетели и тяжелые бомбардировщики, но Девлин, как и тысячи других людей, был уже в относительной безопасности, пережидая ночную бомбежку в подземной станции метро.
* * *
Мэри Райан была из тех девушек, которые всегда привлекают к себе внимание. Она не блистала особой красотой, но было в ее внешности что-то необычное, неземное. Такое впечатление возникало потому, что Мэри никогда не отличалась крепким здоровьем, а лишения военного времени только усугубили ее болезненность. У нее было бледное лицо с темными кругами под глазами; кроме того, от рождения она сильно хромала. Ей было всего лишь девятнадцать лет, но выглядела она гораздо старше.
Отец Мэри был активным членом ИРА и перед самой войной умер от сердечного приступа в тюрьме «Маунтджой» в Дублине. Мать Мэри в 1940 году скончалась от рака. После смерти родителей у девушки остался один-единственный родственник, дядя Майкл – младший брат отца, который уже много лет жил в Лондоне. В 1938 году он овдовел и с тех пор жил один. Мэри перебралась к дяде в Лондон. Она вела его хозяйство и работала продавщицей в большом продуктовом магазине на Уоппинг-стрит.
Однако в то утро, придя на работу к восьми часам после очередной ночной бомбежки, Мэри обнаружила, что магазин и прилегающая к нему часть улицы превратились в дымящуюся груду развалин. Она остановилась и стала смотреть, как пожарные тушат огонь, как спасательные команды разгребают развалины, пытаясь вытащить тех, кто еще жив, как увозят раненых машины «скорой помощи».
Мэри тоже не стояла без дела. Оказав посильную помощь спасателям, она пошла домой. Быстро ковыляя по тротуару в своем черном берете и старом плаще, Мэри являла собой весьма странное зрелище. Она зашла в магазинчик на небольшой улочке, купила молоко, булку хлеба, сигареты для дяди и пошла дальше. Когда она свернула на набережную Кейбл Уорф, начался дождь.
До войны в этом районе на берегу реки стояло двадцать домов. Теперь пятнадцать из них были разрушены бомбами, еще четыре – заколочены досками. Мэри жила со своим дядей в конце улицы, в самом последнем доме. Вход в него был сбоку, через кухонную дверь, к которой можно было подойти по настилу с железными перилами, проложенному прямо над водами Темзы. Мэри остановилась у перил, глядя на Тауэрский мост и крепость. Она любила Темзу, ей всегда нравилось смотреть на нее. Мимо проплывали пароходы, сновали баржи. В конце настила была деревянная лестница, по которой можно было спуститься на небольшой пирс. Там дядя держал две лодки: гребной ялик и еще одно судно побольше – моторную лодку с кабиной. Посмотрев в сторону пирса, она увидела, что там, прячась от дождя, стоит какой-то человек с сигаретой во рту. Он был в плаще и черной шляпе, рядом с ним на пирсе стоял его чемодан.
– Кто вы? – резко спросила Мэри. Этот пирс – частное владение.
– Добрый день, девушка, – весело отозвался незнакомец, взял чемодан и поднялся по лестнице.
– Что вам нужно? – спросила она.
Девлин улыбнулся:
– Мне нужен Майкл Райан. Вы знаете его? Я стучал, но мне никто не открыл.
– Я его племянница. Меня зовут Мэри, – сказала она. – Дядя еще не пришел. Он работает в ночную смену.
– В ночную смену? – спросил Девлин.
– Да, он работает таксистом. С десяти до десяти, двенадцать часов.
– Понятно. – Он посмотрел на часы. – Значит, осталось еще полтора часа.
Мэри была в нерешительности. Девлин почувствовал, что ей не хочется приглашать его в дом.
– Мне кажется, что я вас раньше не видела, – сказала девушка.
– Это неудивительно. Я только что приехал из Ирландии.
– Значит, вы знакомы с дядей Майклом?
– О да. Мы с ним старые друзья, знаем друг друга много лет. Меня зовут Конлон. Отец Гарри Конлон, – добавил он, расстегивая верхние пуговицы темного плаща, чтобы она могла видеть его пасторский воротник.
Мэри сразу же смягчилась.
– Может, вы подождете его в доме, святой отец?
– Да нет. Я немного прогуляюсь и приду попозже. Можно, я оставлю у вас чемодан?
– Конечно.
Она открыла входную дверь. Он вошел за ней на кухню и поставил чемодан.
– Вы случайно не знаете, где находится монастырь Пресвятой Девы Марии?
– Знаю, – ответила Мэри. – По Уоппинг-Хай-стрит дойдете до Уоппинг-Уолл. Монастырь находится на берегу Темзы рядом с Сент-Джеймсской лестницей. Это всего в миле отсюда.
Девлин вышел на террасу.
– Какой прекрасный вид! У Диккенса есть один роман. Там в начале отец с дочерью плывут на лодке по Темзе, ищут утопленников и обыскивают их карманы.
– Это «Наш общий друг», – сказала Мэри. – А девушку звали Лиззи.
– Надо же, вы, оказывается, начитанная девушка.
При этих словах Мэри почувствовала симпатию к Девлину.
– Книги для меня – всё.
