Майор ушел и вернулся с каким-то мужчиной лет пятидесяти и симпатичной девицей, очевидно переводчиком. Мужчина принес сразу семь паспортов членов своей группы. Он явно нервничал, посматривая на часы.
«Все равно я сегодня их не пущу, — твердо решил для себя Кьюсак. — А завтра отправим запрос в Багдад и узнаем, можно ли пропускать этих конкурентов в страну».
— У нас важная командировка, — начал говорить Сеидов. — Мы обязаны быть в Багдаде завтра вечером. Я вице-президент российской компании, которая работает совместно с американцами и собирается работать вместе с ними на юге Ирака. Наша группа состоит из технических специалистов… — Чем больше он говорил, тем больше волновался. Стоявшая рядом переводчица старалась не пропускать ни одного слова. У нее был хороший английский. Почему у арабов нет таких симпатичных переводчиц, мелькнула у Кьюсака приятная мысль. Здесь переводчики только высохшие от солнца и песка иорданцы, которые знают английский язык и говорят на нем очень плохо.
— Я все понимаю, — сказал он, обращаясь к молодой женщине, — но передайте своему шефу, что у меня есть соответствующие инструкции. И я не имею права их нарушать. Мы можем пропускать только военных и граждан обеих стран. По поводу остальных я обязан делать запрос в Багдад. Завтра утром я отправлю запрос, и к вечеру мы получим ответ. Тогда в пятницу вы сможете продолжить свой путь. Нет, в пятницу у мусульман выходной. Значит, в субботу мы найдем для вас подходящий транспорт и отправим в Багдад. В субботу вечером вы будете на месте.
Алена перевела его слова Фархаду. Тот от злости сжал зубы, едва не выругавшись.
— Он, видимо, ничего не понимает, — разозлился Сеидов. — В субботу мы должны быть уже в Басре. Мы не можем так долго ждать. Это невозможно.
— Ничем не могу помочь, — равнодушно возразил Кьюсак. — Я пошлю свой запрос только завтра утром. А ваша группа может разместиться в соседнем иорданском городе. Там есть гостиница. Она маленькая, но на две ночи в ней можно найти места на всех семерых.
— Скажите ему, что у меня государственный визит. Я должен встретиться с членами правительства Ирака, — пояснил Фархад.
— Он говорит, что это ваше право, — перевела Алена. — А он обязан выполнять свой долг.
— Я не смогу остаться здесь на два дня, — вставил майор Томашевски. — Сегодня вечером мы обязаны выехать.
— Пусть он пропустит хотя бы только меня и нашего геолога, — попросил Сеидов. — Остальные пятеро могут остаться.
— Нет, — перевела Алена. — Исключений не будет сделано ни для кого.
На часах было уже половина седьмого. Фархад понял, что все его уговоры ни к чему не приведут. Капитан Кьюсак просто не хотел их пропускать. Он вымещал на них всю желчь, накопившуюся у него за четыре месяца в Тикрите и за две недели на границе.
— Нам придется остаться, — негромко произнесла Алена. — Он не хочет нас пропускать.
— Подождите, я сейчас позвоню в наше посольство, — достал телефон Сеидов.
Набрав номер, он попросил позвать к телефону Михаила Емельяновича Гладкова.
— Его уже нет, — ответил дежурный.
— Дайте номер его мобильного, — потребовал Фархад.
— Мы не даем номера телефонов наших дипломатов, — строго ответил дежурный, — позвоните завтра утром.
— Я не могу перезвонить завтра утром! — крикнул Сеидов. — Мы находимся на границе, и нас не впускают в страну. Я вице-президент компании «Южнефтегазпром», и у меня назначены на пятницу переговоры с представителями правительства Ирака.
— Подождите, я сейчас проверю, — сказал дежурный. Он отключил связь, заиграла музыка. Фархад ждал, когда наконец дежурный ответит. Тот ответил через две минуты:
— Мы знаем о вашем визите. Михаил Емельянович завтра будет вас встречать.
— Он не сможет нас встретить. Мы застряли на границе, — уже с трудом сдерживаясь, сообщил Сеидов.
— На какой границе?
— На государственной. Между Иорданией и Ираком. Здесь какой-то американский офицер не пускает нас в страну. Говорит, что должен сделать специальный запрос.
— У них своя бюрократия, — пробормотал дежурный. — Но мы ничего не можем сделать. Американцы подчиняются только своему командованию и даже не выполняют указаний правительства. Вы же должны понимать…
— Это вы должны понимать, что нас не пускают в страну, а я обязан быть завтра в Багдаде. Вы можете куда-нибудь позвонить?
— Сейчас уже половина седьмого, — напомнил дежурный, — все правительственные учреждения давно закрыты. Давайте сделаем так. Завтра утром мы свяжемся с представителями иракского МИДа и попытаемся решить вашу проблему.
— Вы не понимаете по-русски? — зло спросил Фархад. — Нам нужно въехать именно сейчас. Иначе наши машины и охрана уедут, а мы останемся на границе.
— Это плохо, — согласился дежурный. — Но не волнуйтесь. Лучше вернитесь в Иорданию и останьтесь там. А завтра мы вышлем за вами наш транспорт. Вечером машины придут на границу, и в пятницу утром вы сможете выехать, если мы решим наш вопрос. Если нет, то тогда в субботу или в воскресенье. Вы не волнуйтесь, у них выходной в пятницу, поэтому в субботу и в воскресенье все учереждения будут работать.
«Какой кретин», — подумал Сеидов.
— Нам нужно пройти границу сегодня, — в который раз сказал он.
— Сегодня уже поздно. Нужно было позвонить утром, чтобы мы приняли соответствующие меры и послали письмо.
— Утром мы не знали, что нас здесь остановят.
— Позвоните Строганову в наше посольство в Иордании. Он отвечает за отправку наших групп из Аммана. Может, он сможет вам помочь, — предложил дежурный.
— Он уже отправил нашу группу, — сказал Фархад, — и мы сейчас находимся уже на иракской территории.
— Тогда вернитесь в Иорданию, — повторил дипломат. — Все равно после семи вас уже не пропустят.
— В нашем посольстве сидят идиоты, — разозлился Сеидов, отключая телефон. Алена молча пожала плечами.
Кажется, этот дежурный дипломат еще больший тупица, чем американский капитан. Что им остается делать? Фархад достал носовой платок, вытер лицо левой рукой. Что-то царапнуло его по лбу. Он взглянул на платок, на свою руку. Кольцо. Как он мог о нем забыть! Почти волшебное колечко, которое должно ему помочь.
— Не получается? — спросил с явным сочувствием Томашевски.
— Одну минуту. — Он отошел в сторону, набирая номер телефона Солнцева. Долго ждал, пока тот ответит. И наконец услышал его голос.
— Добрый вечер, Вадим Сергеевич, — обрадовался Фархад.
— Здравствуйте, Фархад Алиевич, где вы находитсь?
— Мы застряли на границе между Иорданией и Ираком. Какой-то американский офицер не хочет нас впускать в страну без согласования со своим руководством. А завтра четверг, короткий день. Потом выходной в пятницу. Боюсь, что наша командировка просто сорвется. Вы меня понимаете?
— Где вы сейчас находитесь? — явно встревожился Солнцев.
— Прямо на границе. Уже в Ираке, но нас не пускают в страну. Предлагают вернуться в Иорданию и подождать там несколько дней.
— Как фамилия офицера?
— Я не знаю. Но он командует всеми иракскими пограничниками, которые здесь есть. Я даже не представляю, что нам делать…
— Подождите немного, — медленно произнес Солнцев. — Я постараюсь что-нибудь сделать. Только никуда оттуда не уходите.
— У нас мало времени. В семь часов вечера они закрывают границу.
— По местному времени? — уточнил Солнцев. — Значит, у нас есть еще двадцать пять минут. Сидите и ждите, я постараюсь что-либо узнать.
Фархад убрал телефон в карман, подошел к беседующим Томашевски и Сизых. Поляку явно нравилось общаться с симпатичной молодой женщиной.
— Что будем делать? — спросил майор. — Они скоро закроют границу. Может, я повезу вас в Иорданию? В пяти километрах есть город, где вы можете заночевать в отеле.
— Давайте немного подождем, — предложил Сеидов. — Может, кто-нибудь сумеет убедить этого американца.
— Не думаю, — ответил Томашевски, — мы зря теряем время. Он не станет нарушать инструкцию.
— Кому вы звонили? — спросила Алена. — В наш международный отдел?
— Там уже никого нет, — посмотрел на часы Фархад. — Давайте немного подождем. Посмотрим, чем все это закончится.
Они уселись на стулья, стоявшие в углу комнаты. Кьюсак посмотрел на этих упрямых русских, пожал плечами и вышел из комнаты. Все равно он их не пропустит. К тому же на часах уже без двадцати семь. Они не успеют оформиться. Но если им нравится здесь сидеть, то они могут сидеть до семи вечера, пока терминал не закроется.
— Он уже ушел, — показал на уходящего Кьюсака майор Томашевски. — Я думаю, что нам нужно возвращаться в Иорданию. А завтра вы поедете уже на другой машине. Или позвоните в свое посольство. У них есть грузовик, пусть они его за вами пришлют.
