— Так где же вы с графиней выходили из туннеля?
Женщина взглянула на него диким, отсутствующим взглядом.
— Не помню! Ничего не помню! — шепнула она и поспешно направилась к своему домику.
Итак — туннель! Вот в чем, по-видимому, разгадка. Но где же вход в него с нашей стороны Буга?
Офицеры польской контрразведки по предъявленной им фотокарточке опознали в погибшем стороже костела человека, не раз замеченного в заведении Сатановской и, в частности, в обществе нарушительницы советской границы, убитой ее спутником в лесу. Польские товарищи понятия не имели о том, что этот человек с советской территории.
Это было очень важно: таким образом, Пчелин мог теперь не сомневаться в том, что туннель под Бугом существует и им пользуются; очевидно, этим же туннелем сторож костела перебирался на территорию сопредельного государства. А раз так, то подозрение в том, что он был «устранен» из-за боязни провала, перешло в уверенность. В самом деле, чем мог быть опасен своим хозяевам сторож костела, если бы его арестовали органы государственной безопасности? В первую очередь, конечно, тем, что мог раскрыть тайный маршрут, которым сам неоднократно пользовался, и уж во вторую очередь — назвать людей, ибо сомнительно, чтобы он многих знал. Стало быть, главное — шефы покойного, уничтожая его, стремились сохранить секрет «окна» на нашей границе. Но кто же отравитель? Кто был начальником сторожа, зачем-то посылавшим его через границу? И у Пчелина и у Торопова возникло предположение — ксендз Чонка. Естественно, следовало проверить, да и проверить-то не для того, чтобы затем возбудить против служителя католической церкви уголовное дело по обвинению его в убийстве, а пока что лишь, чтобы быть уверенным в основном в том, что удалось наконец найти «лаз», так беспокоивший генерала Тарханова. Трогать же Чонку пока было нельзя, ведь факт обнаружения входа в туннель чекистами должен был остаться неизвестным зарубежной разведке.
Теперь надо было установить наблюдение за Чонкой.
— Поручим это моим людям? — предложил Торопов.
Пчелин отрицательно покачал головой:
— Нет, ксендзом займусь я сам.
Торопов озабоченно заметил:
— Не опоздать бы нам с Вандой…
Пчелин не очень уверенно ответил:
— Думаю, что он не пойдет на новое убийство так скоро — это бросилось бы в глаза окружающим, да к тому же и особых оснований для беспокойства у попа нет. — Он задумчиво потер лоб. — Откровенно говоря, я боюсь, что без знакомства с этой девушкой мне не обойтись.
Торопов шутливо сказал:
— Ну, ну, поухаживайте за ней.
— Поухаживать? Вздумай я за нею ухаживать — ее часы были бы сочтены… Чонка всполошился бы и не стал медлить. Нет, тут другое…
— Именно?
— А что, если подозрение ксендза обоснованно?
— Вы хотите сказать, что и она владеет тайной туннеля? — оживился Торопов.
— А почему бы и нет? Отец ее был человек забитый, неразвитый, он мог быть использован ксендзом, сам не понимая незаконности своих действий, и ему незачем было таиться от дочери.
— Как же вы намерены действовать дальше, товарищ капитан?
— Круг замкнулся, — задумчиво сказал Пчелин. — Постараюсь поближе познакомиться с Чонкой.
Мог ли раньше Пчелин представить себе, что когда-нибудь излюбленным местом его одиноких прогулок, да еще в вечернее время суток станет густо заросшее кустарником кладбище? Однако получилось именно так. С наступлением темноты он перебирался через ограду и маскировался где-нибудь поблизости от дорожки, по которой, как он заметил, обычно проходил ксендз. За несколько дней лишь раз ему удалось увидеть Ванду — девушка медленно шла к воротам. Но ксендза Чонку он видел каждый вечер — тот осторожно, оглядываясь, пробирался по дорожкам и скрывался в часовне. Там он оставался недолго и с теми же предосторожностями возвращался обратно. Иногда он некоторое время оставался у часовни, как бы кого-то поджидая, но никто не появлялся. Должно быть, часовня была местом встреч Чонки с кем-то, кто рано или поздно, но обязательно придет к ней. Пчелин своевременно принял меры к тому, чтобы иметь возможность слышать, о чем будет вестись беседа в часовне. И такая минута наступила. Идя, как обычно, вслед за Чонкой, капитан Пчелин почти наткнулся на закутанную в просторный плащ фигуру, притаившуюся под деревом. Как дыхание до него донеслось:
— Вы?
Ответа не было.
Еле слышно Чонка повторил:
— Пани Мария? — В его голосе Пчелин почувствовал тревогу.
— Испугался, святой отец? — послышался женский голос. — Зачем ты звал меня? Разве ты не понимаешь, что сейчас неподходящее время для наших встреч.
Увлекая женщину в часовню, ксендз поспешно сказал:
— Святой крест в опасности. Черный крест…
Черный крест? Теперь надо было послушать, о чем они будут разговаривать.
В часовне было темно, зажженная Чонкой свеча в противоположном углу светила плохо и, к сожалению, не давала Пчелину возможности рассмотреть собеседницу ксендза.
— Я не хочу брать это дело исключительно на мою ответственность, — говорил Чонка, — там, — он сделал неопределенный жест, — могут не понять, почему вместо того, чтобы приумножать количество наших людей, я уничтожаю их.
— Ванда не наша, — заметила женщина.
— Это верно, — согласился ксендз, — но ведь скажут, что я мог бы не убивать ее, а завербовать.
— Правда, — согласилась женщина, — а почему бы нам не завербовать ее?
— Боюсь, — в голосе ксендза послышались страх и злоба, — я знаю, что она все равно предала бы нас.
— Догадывается?
— Да, Ванда бросила мне в лицо обвинение… Она назвала меня убийцей ее отца. Боже, разве мог я думать, что смерть старого идиота создаст мне столько хлопот. Я уверен, она знает о существовании туннеля, она упоминала о черном кресте. Пани Мария, скажите, как же мне быть?
Женщина деловито и холодно сказала:
— Мы головой отвечаем за безопасность маршрута «Дрисса». Ванда может знать о нем и предать нас. Ванда должна умереть. Я объясню им, что ликвидировать ее было необходимо.
— Благодарю вас, — облегченно прошептал Чонка.
Женщина продолжала:
— От яда на этот раз придется отказаться… Лучше, если бы с Вандой случилось какое-то несчастье…
— Понимаю, — озабоченно сказал ксендз, — я над этим подумаю.
Мария предупредила:
— Не опоздайте, ее надо опередить. Если она успеет пойти к чекистам — мы пропали.
— Не успеет, — заверил Чонка, — завтра Господь призовет ее к себе. А теперь я должен возвратиться в мой дом.
«Завтра Господь призовет ее к себе!» Медлить было нельзя — до завтра, о котором говорил Чонка, осталось всего несколько часов…
Пчелин бросился вон из парка, перепрыгнул через ограду, и в тот же миг его тихо окликнули. Подошел майор Торопов.
— Я беспокоился за вас, — сказал он, — куда вы так стремительно бежали?
Пчелин с облегчением вздохнул — встреча с товарищем сейчас оказалась как нельзя кстати. Он поделился своими соображениями.
— Это риск, — с сомнением произнес Торопов. — Однако вы, пожалуй, правы, иного выхода нет, она должна понять вас. Идите к ней, я буду ждать вас поблизости.
Сначала Пчелин подумал, что это ему кажется, но, внимательно присмотревшись, отчетливо различил в темноте сутану ксендза, тот спешил к домику, в котором, как это знал капитан, проживала Ванда.
В первое мгновенье Пчелин не понял, зачем Чонка спешит туда, не хочет же он немедленно наброситься на девушку и убить ее… Но вслед за тем у Пчелина мелькнула новая мысль, заставившая его опрометью броситься вперед: а почему бы в самом деле Чонке не попытаться избавиться от Ванды сегодня же? Что, собственно, мешает ему уже сегодня — сегодня, а не завтра — привести в исполнение свой замысел? Именно страх и может толкнуть его на немедленное действие.
Пчелин решил во что бы то ни стало опередить Чонку.
В окно пробивался свет, Ванда дома. Пчелин проскользнул к двери и быстро вошел в комнату. Девушка сидела за столом. При виде незнакомца Ванда с испугом вскочила на ноги.
— Помогите запереть, быстро! — шепнул ей Пчелин. — Нельзя, чтобы он вошел сюда.
В его голосе было что-то, заставившее ее повиноваться, — еще не придя в себя от неожиданного визита, она подбежала и задвинула огромный засов. И вовремя — послышались торопливые шаги, кто-то с силой рванул дверь с той стороны. Пчелин и Ванда стояли не шевелясь. Дверь продолжали дергать. Послышалось приглушенное проклятие.
— Это Чонка… — шепнула девушка удивленно.
— Да, он, — подтвердил Пчелин. — И знаете, зачем он пришел? Чтобы убить вас так же, как ранее он убил вашего отца.
Неслышно они отошли в глубь комнаты и опустились на диван у стола. Чонка продолжал возиться у входа, он еще рассчитывал проникнуть в помещение.
