* * *
Слышимость была плохой даже по каналу правительственной связи. Малко трижды разъединяли с телефоном в Лэнгли, где он с трудом добился соединения с отделом компьютерных архивов. Благодаря удостоверению сотрудника секретных служб, предъявленного Крисом Джонсом, Малко смог устроиться в спокойном кабинете резиденции губернатора. Затем американцы отправились на судно посмотреть, что там происходит, и переодеться.
Телефон снова задребезжал, толстая секретарша передала трубку Малко и скромно удалилась в соседнюю комнату. К тому же урчание старого кондиционера заглушало его голос.
— Готово! — услышал он голос собеседника. — Я нашел его данные.
— Что там?
— Вы хотите, чтобы я прочитал все? Тут целая статья. Этот Джон Бёрч уже четверть века связан со всеми видами торговли с Ираном... Он продолжает помогать им продавать нефть. Например, в начале года заключил сделку на шесть миллионов баррелей нефти с «Оксидентл петролеум». Много путешествует...
— Меня это не интересует, — сказал Малко. — У вас есть что-нибудь с точки зрения проблем безопасности?
— Да, — ответил собеседник, — он является главой администрации «Тадирана», иранско-израильской компании, строящей телефонные станции. Она тесно связана с Моссадом...
— Джон Бёрч — агент Моссада?
— Агент ли — неизвестно, во всяком случае, «почетный корреспондент».
— Это все?
— Вам недостаточно? У него были контакты с нашей «Компанией» во время истории с заложниками. Но он ничего не сумел сделать. Я могу вам послать его карточку телексом, если хотите. С именами тех, кто имел с ним дело.
— Спасибо, — сказал Малко.
Недоставало только израильтян... Каковы могли быть их интересы в этом запутанном деле? Разумеется, Малко было известно о секретных контактах Израиля с аятоллой Хомейни, чтобы обеспечить безопасность сорока тысяч евреев, еще живущих в Иране.
Таким образом, этот бизнесмен был связан с двумя разведками, а если считать и ЦРУ, то с тремя... Это обещало многое...
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся Крис Джонс.
— Она улизнула! — объявил он. — Идемте скорей.
Малко уже встал. Они скатились по лестнице, ведущей на улицу. Милтон Брабек ждал за рулем «шевроле», и они сразу же рванули с места в облаке пыли.
— Мы были на судне, когда она вернулась, — пояснил Крис. — Она приказала отвезти себя на «Экскалибуре» до пристани посадки на гидроплан. Возможно, она еще там. Не знаю, далеко ли она собралась, у нее с собой только небольшая сумка...
— Это ни о чем не говорит, — сказал Малко.
Милтон Брабек поехал по улице с односторонним движением и оказался в пробке на Ветеране Драйв, двигаясь с черепашьей скоростью... Рядом тащились маршрутные такси. Дебаркадер для гидропланов находился в миле отсюда, на выезде из города. Самолеты использовали часть бухты в качестве взлетной полосы.
Они были еще в полусотне метров от пристани, когда увидели, как двухмоторный аппарат набрал скорбеть и, тяжело поднявшись над стоящими на якоре парусниками, взял курс на юг.
— Черт побери! — воскликнул Крис Джонс. — Наверняка, она там!
Когда они подъехали к дебаркадеру, гидросамолет стал уже небольшой точкой в небе. Следующий рейс был через полчаса. Малко справился в окошке кассы. Самолет, который они видели, обеспечивал связь с рейсами «Америкэн эрлайнз» из Нью-Йорка. Догнать Шарнилар было невозможно.
— "Экскалибур" еще здесь, — объявил Крис Джонс.
— Вернемся на судно, — сказал Малко.
Матрос доставил их на парусник за несколько минут. На нем никого не было. Мэнди и Шаба, наверное, гуляли где-то на берегу. Малко бросился в каюту Шарнилар. Здесь не было видно никаких признаков поспешного отъезда.
Он прошел в свою каюту, и здесь его ожидало небольшое потрясение. На кровати лежали письмо и небольшой пакет. Сперва он открыл письмо. Это была короткая записка, написанная торопливым почерком.
«Я не хотела, чтобы ты чувствовал угрызения совести. Я решила согласиться. Не сердись на меня. Я хочу жить. Вернусь через три дня. Аллах велик».
Он развернул пакет и остановился, не зная, плакать или смеяться. Тут лежали часы «Патек Филип», обрамленные бриллиантами, которые стоили, видимо, столько же, сколько загородный дом. Они были завернуты в бумагу с изображением пронзенного стрелой сердца...
Поистине мидинетка. Он спрятал часы и поднялся на палубу. ЦРУ будет, конечно, довольно... Второй раз его миссия заканчивалась ничем. В глубине души он не мог осуждать Шарнилар. Она поступила элегантно, поставив его перед свершившимся фактом. Но так подумают, наверняка, отнюдь не все.
* * *
— Догоните ее! Не допустите передачи документов! Это приказ!
За три тысячи километров отсюда, в своем кабинете в Лэнгли, директор по вопросам разведки Гарри Рокхоунд был в состоянии неописуемого гнева. Малко положил трубку на стол, чтобы дать тому успокоиться. Когда вы крики прекратились, он снова взял трубку и спросил:
— Господин генеральный директор, чего вы ждете именно от меня? Чтобы я вскочил на самолет и отправился застрелить миссис Хасани? В таком случае я потребую от вас письменного приказа.
Риск услышать подтверждение был невелик. Гарри Рокхоунд внезапно успокоился и пробормотал:
— Я этого не говорил... Но мы не можем сидеть сложа руки. Уже несколько месяцев мы идем по следам. Мы были уверены, что вы сумеете убедить миссис Хасани передать документы нам.
Малко всегда поражался наивности своих заказчиков.
— Я сделал невозможное и даже больше, — сказал он.
Он не собирался, конечно, рассказывать директору по вопросам разведки о своих любовных приключениях. Малко продолжал:
— Миссис Хасани запугана иранцами. И у нее есть для этого основания. Моя совесть не позволяет мне послать эту женщину на смерть. Вспомните, она была под нашей защитой, когда на нее было совершено нападение в Нью-Йорке.
— Отправляйтесь все-таки в Цюрих, — попросил американец. — Если вы сядете на «Конкорд», то прибудете практически одновременно с нею.
— Нет, — ответил Малко. — Пошлите кого-нибудь другого. Я отказываюсь выкручивать ей руки.
На том конце провода наступило долгое молчание. Видимо, собеседник Малко онемел от гнева. Наконец Гарри Рокхоунд произнес ледяным тоном:
— Очень хорошо. С этой минуты вы больше не работаете на «Компанию». Я прошу вас немедленно покинуть кабинет, где вы находитесь!
— С удовольствием, — сказал Малко.
Он положил трубку и взглянул на Криса и Милтона, которые пытались угадать, что произошло.
— Я думаю, что наши пути расходятся, — сообщил он им. — Я больше не состою в «Компании».
Когда он объяснил им ситуацию, Крис Джонс печально покачал головой.
— Эти бюрократы просто кретины, — сдержанно сказал он. — Когда подумаешь обо всем, что вы сделали для этой бесстыжей «Компании»... Это позор.
— Это их надо бы вымести оттуда, — подхватил Милтон Брабек.
Они вышли из здания резиденции губернатора и окунулись в послеобеденный зной влажного тропического дня.
Малко еще плохо представлял себе свою дальнейшую судьбу. Он потерял работу и приобрел любовницу-миллиардершу, которой угрожала смертельная опасность. Выгода отнюдь не была очевидной. Он тщетно ломал голову, не зная, что еще он мог бы предпринять. Разве только упрятать Шарнилар где-нибудь в крепости штата Канзас. Они дошли до улицы Ветеране Драйв и вернулись на парусник. Мэнди Браун встретила их у трапа, одетая в шорты, прикрывавшие лишь половину ягодиц, и сиреневую тенниску с проделанными почти всюду отверстиями. Они словно нарочно предназначались для того, чтобы можно было просунуть руку. Не обращая внимания на присутствие экипажа, она обвила руками шею Малко.
— Шарнилар уехала, — сказала Мэнди, — и попросила, чтобы мы втроем дождались ее. — Она сняла целый этаж в отеле «1829», и у нас есть еще судно. Это будет потрясающе! Я думаю, твои товарищи тоже останутся довольны.
