Из громкоговорителя вдруг раздалось:
— Рейс номер 764 Лима — Тинго-Мария отменяется.
Малко так и подскочил. Он кинулся на поиски Джона Каммингса и нашел его в диспетчерской. Очаровательная девушка с пышным бюстом что-то объясняла американцу.
— Погода нелетная, — коротко сообщил он Малко. — В Тинго-Мария льет как из ведра.
— Но самолет может приземлиться и в дождь! — возмутился Малко.
— В цивилизованных странах — да. Но здесь... Когда увидите посадочную полосу в Тинго-Мария, сами все поймете. Она слишком короткая, со всех сторон — холмы, джунгли. Нет ни радара, ни радиомаяка. И в довершение всего — трава высотой пять метров. Да даже если летчики под завязку напичкаются «пастой», все равно не полетят, пока не проглянет солнце. «Фоккер» стоит недешево.
— Но как же...
— Послушайте, — перебил его Джон Каммингс, — по моим подсчетам наши друзья только что проехали Орою. Им понадобится еще часов шесть, да и то, если на дороге нет оползней.
— Рано или поздно они доберутся до Тинго-Мария, — возразил Малко. — И вряд ли Мануэль Гусман намерен задержаться там надолго.
Джон Каммингс саркастически усмехнулся.
— Гусман-то не намерен. Но само небо не благоволит к террористам... Если мы не сможем приземлиться, то и им не удастся вылететь. Для их тайных полетов нужна еще лучшая видимость... Я узнал метеосводку. Такая погода ожидается как минимум на ближайшие два-три дня.
— Что вы предлагаете?
— Поедем на машине. Спокойно, не торопясь. Захватим в Орое еще кое-кого из ребят — и прямиком в Тинго. Там мои друзья помогут нам их найти, и готово дело. О'кей?
— Ладно, — кивнул Малко.
Они, конечно, теряли преимущество — уже не удастся захватить противников врасплох... И придется лезть прямо зверю в пасть. Но выбора не было. В любом случае Мануэль Гусман застрянет в Тинго-Мария до тех пор, пока не кончится дождь. О том, чтобы пересечь колумбийскую границу на машине, не может быть и речи, вернуться в Лиму для него слишком рискованно, а до Бразилии, Парагвая или Аргентины не добраться через непроходимые джунгли Амазонки.
Вот только в Тинго-Мария у главаря «Сендеро Луминосо» найдутся могущественные покровители, и захватить его там будет делом нелегким и чертовски опасным...
Фары огромного «вольво» с прицепом возникли из тумана. Машина вильнула влево, объезжая оползень, и зацепила крыло «рейнджровера», так что его резко занесло вправо. К счастью, густой холодный туман мешал разглядеть бездну внизу...
Судорожно вцепившись в руль, Джон Каммингс выругался.
Правое переднее колесо «рейнджровера» попало в глубокую выбоину, машину тряхнуло, оси заскрипели. Еще один грузовик промчался навстречу, на миг ослепив их фарами. Они ехали со скоростью двадцать километров в час; приходилось все время высовываться из окна, чтобы разглядеть то, что лишь с большой натяжкой можно было назвать дорогой — островки асфальта среди болота жидкой грязи с редкими пятнами снега. «Рейнджровер» взбирался на перевал Тичо, высотой более пяти тысяч метров, в самом сердце Анд. Сзади четверо «ребят» Джона Каммингса, обернувшись под одеждой газетами, чтобы защититься от пронизывающего холода, стучали зубами и передавали друг другу бутылку писко, по очереди отпивая прямо из горлышка. Фары машины вдруг осветили впереди пустоту.
Джон Каммингс едва успел затормозить.
— Тысяча чертей!
Он выскочил из машины, за ним вышел и Малко. У него тоже зуб на зуб не попадал от холода. Ледяной разреженный воздух с трудом проникал в легкие. Малко не сделал и трех шагов, как у него закружилась голова.
— Мы на высоте пять двести! — предупредил его Джон Каммингс. — Не пытайтесь здесь бегать — упадете. Горная болезнь... Ничего, скоро уже спуск.
Осмотрев расщелину на дороге, он вновь сел за руль и тронулся с величайшей осторожностью. Сзади отчаянно сигналил грузовик. Дорога была в жутком состоянии от самой Лимы, ехать быстрее было невозможно. На единственном полицейском кордоне в Чозике с ними обошлись либерально, удовольствовавшись тем, что посмотрели документы на машину. Военных не было; обыскивать не стали. Они миновали несколько взорванных мостов через ущелья на ответвлениях главной дороги... В одном месте рабочие чинили огромную трубу.
— Сендеровцы, — объяснил Джон Каммингс. — Неделю назад.
Малко вновь подумал о Мануэле Гусмане. Сейчас главарь «Сендеро Луминосо» должен был быть уже в Тинго-Мария. Лишь бы он не успел улететь! Много времени ушло на то, чтобы раздобыть новый «рейнджровер», и они выехали из Лимы лишь в шесть часов утра, продвигаясь с черепашьей скоростью в бесконечной веренице грузовиков, направлявшихся к отрогам Анд. Пять часов добирались до Орои. Это оказался мрачный шахтерский городок среди гор; у Малко было впечатление, что он не в Южной Америке, а где-нибудь в Центральной Европе. Джон Каммингс высадил уставших людей, привел четверых новых и погрузил в машину несколько ящиков с патронами. Тратить время на завтрак не стали; подчиненные Каммингса купили огромный круг сыра и отрезали толстые ломти, обильно запивая их писко.
Больше всего Малко беспокоило голубое небо. Вдруг в Тинго-Мария погода тоже переменилась?
Однако мало-помалу все заволокли облака; клочья тумана превратились в плотный белый покров, окутавший вершины Анд. Резко похолодало.
Малко весь дрожал. Есть не хотелось, он отказался от предложенного куска сыра.
Скоро начнется спуск к джунглям Амазонки, по-прежнему сквозь густой туман...
В Тинго-Мария наверняка придется нелегко. У Малко был только один возможный союзник — Оскар Уанкайо, кокаиновый король, друг генерала Сан-Мартина.
Кроме того, в кармане у него лежала страничка из записной книжки убитого журналиста Фелипе Манчаи с телефоном Фрехолито, его поставщика наркотика. Хотелось надеяться, что с ним можно будет договориться...
Туман начал рассеиваться; уже была видна огромная равнина на высоте более четырех тысяч метров — Альтиплано. Появились первые ламы, гордо несущие свои маленькие головки на длинных шеях. Как ни удивительно, дорога стала лучше, но было все так же холодно. На этом участке Джону Каммингсу удалось выжать больше ста километров в час. Малко с тревогой поглядывал на безоблачное небо. Правда, они были еще далеко от Амазонки.
Спуск начался лишь три часа спустя. После бесконечно длинного туннеля их внезапно обступили джунгли, и в лицо брызнули первые капли дождя.
— Вот видите! — ликовал Джон Каммингс. — Дождь!
Снова начался кошмар — выбоины, оползни. Местами дорога превращалась в узенькую полоску асфальта, на которой встречные машины чудом избегали лобового столкновения, выписывая немыслимые зигзаги. Дорога тянулась вдоль ущелья, на дне которого бурлил поток. Капельки дождя постепенно превратились в густую серую пелену, за которой почти ничего не было видно, кроме асфальта и грязи под колесами.
Джон Каммингс посмотрел на часы.
— Еще часа четыре!
* * *
— Скоро приедем, — сообщил американец.
Вот уже полчаса они ехали по узкой дороге вдоль подножия поросшего густым лесом холма. Из-за проливного дождя уже не было видно гор. Малко немного успокоился: погода была нелетная. Изредка навстречу попадались крестьяне — кто пешком, кто в старой колымаге. Они миновали несколько деревушек. По-прежнему ни одного кордона. Джон Каммингс затормозил: дорогу перегородил полуразвалившийся автобус, из которого выходили бедно одетые пассажиры. Он указал Малко на голый, словно выстриженный участок среди джунглей на холме.
— Видите? Это плантация коки. Их тут сотни и сотни повсюду. Пятьдесят тысяч гектаров... Мелкие производители получают два-три килограмма «пасты» с каждого урожая.
Наконец поехали дальше. Стало чуть оживленнее. Через несколько километров Джон Каммингс затормозил перед невысоким строением из листового железа, стоявшим на откосе. В деревянной будке сидел часовой; надпись на табличке гласила: «Умипар. Тинго-Мария, 64-й отряд».
— Это местная жандармерия, — объяснил американец. — Я пойду к майору Карбуксиа. Это мой приятель, он немало знает.
— Спросите его, может ли он проводить нас к Оскару Уанкайо.
Малко остался ждать в «рейнджровере». Проходившие мимо крестьяне с опаской косились на вооруженного часового. Все окружающее напоминало Малко одновременно Вьетнам и Сальвадор — буйная тропическая растительность и влажная жара. Рубашка прилипла к спине. Казалось, дождю не будет конца. Крестьяне, закутанные в пестрые пончо, словно не замечали его теплых струй. Вернулся Джон Каммингс.
— Они видели, как он проезжал, — сообщил он со своей обычной лаконичностью.
— Кто? Гусман?
— Нет. Хесус Эрреро.
— Где он сейчас?
Американец неопределенно махнул рукой в сторону зеленых холмов.
— Там где-то. У него асьенда посреди джунглей. Добираться туда лучше всего на вертолете, но в такую погоду об этом нечего и думать. Ну ничего, что-нибудь сообразим.
