сети прервут передачу из-за этого, и мы получим широкое освещение в одиннадцатичасовых новостях. Мы можем поставить суррогатов, чтобы защищать его в ночных кабельных шоу».
Дэвид покачал головой. — Я еще даже не читал.
— Завтра утром слишком поздно, Дэвид. Россияне опережают нас на восемь часов. Мы не можем позволить этому продолжаться всю ночь».
Дэвид наконец почувствовал, что внутри него что-то шевелится. Это был гнев. Здесь она склонялась к неподчинению.
«Кэти, я только что дал тебе свой ответ. Я устал. Я собираюсь просмотреть речь, немного пожевать ее, а потом, наверное, пойду спать. Я предлагаю вам пойти домой, расслабиться, повеселиться, а затем вернуться сюда завтра рано утром, готовые к работе».
Он сделал паузу, задаваясь вопросом, собирается ли он сказать следующую вещь в своем уме.
Ага. Он был.
— Другими словами, убирайся из моего кабинета.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
22:15 по восточному летнему времени
Джорджтаун
Вашингтон
Было уже поздно. Почти пора спать.
Тут зазвонил телефон.
Лоуренс Келлер сидел в гостиной своего особняка в Джорджтауне, потягивая горячий чай из гибискуса. CNN было по телевизору с выключенным звуком. Они освещали кризис в России без перерыва. Вся Россия, все время.
Келлер вздохнул. Ему было пятьдесят два года, и всю свою взрослую жизнь он бегал на длинные дистанции. Недавно его врач сказал ему, что его кровяное давление подобралось к диапазону гипертонии.
Чего ожидал мужчина? После последних двух месяцев, которые он имел, кровяное давление у любого подскочило бы. Однако, в отличие от большинства людей, Келлер решил что-то с этим сделать. Что-то кроме приема лекарств. Он не мог начать программу упражнений. Он уже получил больше упражнений, чем девяносто процентов населения.
Чай каркаде был его ответом. Если вы пили его каждый день, якобы со временем это снижало ваше кровяное давление. Что ж, присяжные все еще не пришли к этому. Но в то же время это имело преимущество, вызывая сонливость.
Он уставился на телефон, все еще звонящий, все еще настойчивый. Это было после десяти часов. Кто будет звонить ему в это время ночи? Сработал автоответчик, но тот, кто был на другом конце провода, повесил трубку, как только зазвучал голос Келлера.
Неправильный номер.
Потом снова начал звонить телефон. Он поднял трубку, но не ответил. Идентификатор вызывающего абонента был заблокирован.
Келлер ни с кем не хотел разговаривать, особенно со старым другом или бывшим приятелем-военным, звонившим в нетрезвом виде. Он был в разводе десять лет. Его дочери были взрослыми женщинами, которые жили на западном побережье, в Сиэтле и Сан-Хосе соответственно. В эти дни он проводил большую часть времени в одиночестве, и ему это нравилось.
После развода Келлер с головой ушел в работу и пробился к тому, чтобы стать начальником штаба президента Соединенных Штатов. Эта договоренность продлилась до шести недель назад.
Когда Дэвид Барретт развалился после похищения Элизабет, Келлер стал глазами и ушами Дэвида в Ситуационной комнате. Возможно, Келлер спас мир от ядерной катастрофы — он уже не был в этом уверен. И после того, как все закончилось, как Барретт отблагодарил его? Показав ему дверь и пинком спустив его вниз, в Законодательный отдел.
Что ж, Лоуренса Келлера обмакнули бы в коричневый соус, прежде чем он начал бы работать в законодательном отделе. Он взял отпуск и прожигал личное время, накопленное за десятилетия государственной службы.
Телефон снова начал звонить. Келлер нажал зеленую кнопку.
"Да. Я могу вам помочь?"
Он сразу узнал голос. Как он мог забыть голос человека, который долгие годы был его начальником?
— Лоуренс, это Дэвид. Мне надо поговорить с тобой."
Келлер смотрел новости последние несколько часов. В очередной раз мир оказался на грани. И он понял, что где-то в глубине души почти ждал этого звонка. Не уверен, конечно нет. Но он не был этому удивлен.
«Дэвид, я буду рад поговорить с тобой в любое время. Я знаю, должно быть, у тебя сейчас много дел».
Келлер подумал, что Дэвиду понравится такая формулировка. Мужчина был слаб и часто говорил о своих чувствах. По опыту Келлера, мышление Дэвида Барретта постоянно загрязнялось чувствами. Довольно часто его мысли не имели никакого смысла.
«Я слышал, что вы ушли из законодательного отдела», — сказал Барретт.
«Я не уходил. Я вообще никогда туда не ходил».
— Так ты свободен?
Это уже вело к тому, что Келлеру нравилось. Кэти Грумман действовала из лучших побуждений и была достаточно эффективной, когда дело касалось бюрократов. А начальник штаба президенту? Едва ли она была сделана из такого материала.
"Да. Я доступен. Что ты имеешь в виду, Дэвид?
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал Баррет. "В конфиденциальном порядке."
Келлер улыбнулся. Дэвид не предлагал ему вернуться на прежнюю работу. Еще нет. И это было прекрасно. Мысли Келлера прыгнули на несколько ходов вперед, ища что-то, что он мог бы извлечь из этого, что было бы даже лучше, чем его прежняя работа.
"Отлично. Я могу позвонить завтра и назначить встречу через ваших людей, если хотите, или вы сами можете внести это в расписание.
— Не так, — сказал Баррет. На долю секунды его голос звучал взволнованно.
Это было странно. Келлер ждал.
«Поздно вечером, я не знаю, в какое время, возможно, довольно поздно, вам позвонят с номера, который вы не узнаете. Когда позовут, бери трубку».
— Хорошо, Дэвид.
— Спасибо, — сказал Баррет. — Поговорим с тобой позже.
Линия оборвалась.
Келлер вспомнил момент, когда он был в Овальном кабинете с Дэвидом. Дэвид стоял за Resolute Desk, большим старым гигантским деревянным столом девятнадцатого века, подаренным Великобританией.
Он вспомнил, как подумал, что Дэвид Барретт слишком мал для письменного стола. Не потому, что Дэвид был маленьким физически — он не был таким. На самом деле он намного крупнее среднего человека, вероятно, не менее шести футов пяти дюймов ростом. Он казался карликом за этим столом, потому что был слишком мал для этой работы. Великие люди стояли за этим столом, сталкиваясь с гигантскими проблемами. На старых фотографиях Джона Кеннеди во время кубинского ракетного кризиса Кеннеди и его советники часто появлялись за столом. Дэвиду Барретту не место за этим столом.
Келлер всегда знал это о нем. Их отношения были браком по расчету: Дэвид стал президентом благодаря стечению семейных связей, денег, красивой внешности и ухоженности. Их собственная группа назначила Келлера начальником штаба Дэвида в надежде, что Келлер сможет провести этого человека через минное поле его собственного ленивого ума и ужасных инстинктов.
Это не сработало, и теперь Дэвид попал в очередную беду, с которой он понятия не имел, как справиться. Без кого-то вроде Лоуренса Келлера, который думал бы за него, Дэвид был подобен бездомному бродяге, выжившему в кораблекрушении, цепляющемуся за обломки обломков и дрейфующему, куда бы его ни несли
