– Разве ты со мной не останешься?
– Я в сторонке ждать буду, – ответила Линда, от легкомысленного настроения которой и следа не осталось. – Смотри сюда. Мы мимо кремлевской стены катим. Как только свернем за угол, я торможу, ты выходишь и топаешь дальше. Через сто метров останавливаешься. Сначала джип ко мне подъедет, ты стой на месте и не дергайся. Мы перетрем, потом уже до тебя дело дойдет. – Тут Линда выполнила неожиданно плавный поворот. – Бабки приготовь заранее. Без бабок с тобой говорить не станут. – Проехав еще немного, «Мазда» остановилась в тени десятиметровой стены, уставившейся на прибывших всеми своими черными бойницами. – А теперь гони мои двести баксов, – потребовала Линда. – За удовольствие, конечно, спасибо, но письку чесать я и без тебя умею.
– Вот сиди и чеши, – грубо посоветовал ей Бондарь. – Я пока что ни кентов твоих не вижу, ни товара.
Дверца хлопнула так, что «Мазда» испуганно содрогнулась.
– Эй, ты мне не веришь?
Успевший отойти от машины Бондарь повернулся на оклик, подмигнул высунувшейся из окна Линде и сказал:
– Конечно же, нет.
С этими словами он двинулся вдоль стены, мысленно отсчитывая шаги.
Досадливо выругавшаяся Линда открыла сумочку и достала оттуда любимый шприц, служивший ей верой и правдой вот уже почти полгода. Не какая-нибудь там одноразовая дешевка с разболтанной иглой. Настоящий стальной поршень на три кубика, которым колоться одно удовольствие.
«Что наша жизнь? – привычно спросила она себя и так же привычно ответила: – Игла!»
Расхожая шутка все еще казалась ей смешной.
* * *
Астраханский кремль многое повидал на своем веку. Почти половину тысячелетия простоял он на холме Заячьем, омываемом нескончаемыми водами Волги. Возвели его по высочайшему повелению Ивана IV, решившего положить конец набегам татар и получить выход в Каспийское море. Была поначалу крепость деревянная, а стала – каменная. Для того чтоб было из чего строить, пришлось разрушить до основания золотоордынскую столицу Сарай-Бату. Разрушили. И увидел Иван Грозный, что это хорошо. И простые русские люди подумали то же самое.
Крепость выстроили в виде исполинского наконечника стрелы, вытянутого вдоль левого берега Волги острием на юго-запад. Могучие белые стены, общий периметр которых составил полтора километра, ограждали собой одиннадцать гектаров земли, на которых и зародился город Астрахань. Двенадцатиметровые в высоту, пятиметровые в толщину, стены оказались неприступными и для татарских кочевников, и для турецких янычар, и для всякой прочей нечисти, истлевшей в астраханской земле.
Каждая сторона острого треугольника кремля была укреплена громадными сторожевыми башнями, увенчанными зелеными поливными изразцами. Над улицей Желябова, примыкавшей к северо-западной стене, нависали целых четыре башни – две угловые, глухие, плюс две проездные, с массивными воротами, окованными железом. Первые ворота прозывались Никольскими, вторые – Красными. Их разделяло триста метров. Примерно на середине этого отрезка прохаживалась крохотная человеческая фигурка. Башни, подобно головам великанов в зубчатых коронах, безмолвно взирали на нее свысока.
Много повидали они таких вот людишек, жизнь которых была почти такой же скоротечной, как смерть, а смерть – почти такой же бессмысленной, как жизнь.
Бунтовали под нерушимыми стенами кремля крестьяне, подбитые Болотниковым требовать у царя земли и воли… (Где они теперь? Где царь? У кого земля и воля? Может, у крестьян?)
Вышибали ворота негодующие толпы, не желающие, чтобы Россией правила шайка изменников во главе с польской приватизаторшей Мариной Мнишек… (Разве изменников меньше стало? Разве народу легче стало от того, что перебрались они в другой кремль, назвавшись другими фамилиями?)
А Стенька Разин, продержавшийся в астраханской крепости семнадцать месяцев, он чего добился? Во имя какой высокой цели себя и тысячи сторонников погубил? Где то всеобщее равенство, о котором толковал он денно и нощно, в трезвом уме и спьяну?
Где красногвардейцы, оборонявшие кремль от гидры контрреволюции? Зачем умерли с винтовками в руках, голодные и босые? Чтобы на их костях платные автостоянки раскатали да ларьки с керосиновой водкой понатыкали? Чтобы на их могилы презрительно поплевывали потомки, окончательно усвоившие, что жить хорошо, а хорошо жить лучше?
Но не все усвоили, не все… Вот еще один правдолюбец выискался, под древними стенами кремля торчит, приключений на свою бесшабашную голову дожидается. За душой ни гроша, в карманах ни шиша, а ему не баксы подавай, ему подавай справедливость в мировом масштабе, не больше и не меньше.
Эх, дурачина, эх, простофиля, эх, наивный мечтатель!..
Кто сказал, что жировать за чужой счет нехорошо, неправильно? Раз жируют безнаказанно, на телеэкранах мелькаючи, значит, выходит, очень даже хорошо, очень даже правильно.
Певичка с мозжечком недоучившейся пэтэушницы растрезвонила на весь свет, как невинности лишилась, – упс! – вот она уже мультимиллионерша, властительница дум всех прочих пэтэушниц, которым целку без лишней помпы сломали. Откровенные педерасты молодежь уму-разуму учат, и жизненные принципы их неприкрыто педерастические, но зато позволяющие просаживать за ночь столько, что впору дом престарелых содержать, пока те престарелые не передохнут от своих болячек.
Магнитогорск строили? Рейхстаг брали? Целину распахивали? Байкало-Амурскую магистраль прокладывали? Ну и подавитесь своими магистралями вместе с прочими достижениями народного хозяйства, потому как главное достижение в этом мире – частная собственность на Канарах. И ради привилегии сытых мира сего гадить в золотые унитазы вас, ваших детей и ваших внуков будут давить реформами, гноить в бараках, бросать под танки, топтать сапогами, морозить в собственных квартирах и сжигать заживо, топить в подлодках и лишать питьевой воды, взрывать в электричках, сгонять с земли, обирать до нитки, присваивая ваши жалкие банковские вклады. Но в первую очередь будут вас травить, травить и еще раз травить. Секретными газами и метиловым спиртом, поддельными лекарствами и лживой пропагандой, радиацией и сибирской язвой, тоннами ядохимикатов и миллиграммами наркотических средств.
Так что не бойтесь грядущего апокалипсиса – он не только давно начался, но и идет полным ходом, приближаясь к концу.
Что, кому-то не нравится? Есть недовольные? Кто против? Вот этот маленький безоружный человечек, почти незаметный в чернильной тени древнего кремля? Противостоять собирается, значит? Колесо истории вспять поворачивать? Ну-ну, поглядим, как очередного героя по стенке размажут.
Башни древнего кремля, выпучивая стрельчатые бойницы, безмолвно наблюдали за Бондарем, предвкушая его бесславную смерть.
* * *
Рубиновый огонек окурка улетел в ночь, осыпавшись искрами. Урн на улице Желябова не было, как и на большинстве других астраханских улиц. Иногда Бондарю казалось, что русских людей намеренно доводят до скотского состояния, чтобы потом было сподручней резать покорное стадо. Хотя, скорее всего, урны отсутствовали по совершенно прозаической причине. Кто-то сунул в карман денежки, выделенные на соблюдение санитарных норм. Он украл, а его не посадили и даже не пристыдили. Так какого же, извините, хрена морочиться с этими урнами?
Бондарь сунул руки в карманы и пошел в обратном направлении. Пятнадцать шагов влево, пятнадцать шагов вправо, вот и весь его нехитрый маршрут. Еще десяток таких ходок, и прощай, деловая наркоманка Линда. Не зря ведь твои дружки долго мялись, прежде чем назначить тебе свидание. Подумали-подумали и решили с тобой не связываться. Мало ли кого приведет на встречу эта дурында, у которой воронье гнездо не только на голове, но и внутри. Правда, кое-какие любопытные факты оттуда выудить удалось. В компетенцию Бондаря не входили поиски Рачьего острова, но он не отказался бы выяснить, что за всемогущий чеченец там обосновался. Прямо-таки Гудвин, Великий и Ужасный. Почти открыто заваливает город героиновым порошком, а местные власти даже не чешутся. Или все же чешутся? После совместных оргий, оплаченных чеченцем.
Нет, возразил себе Бондарь, повернув обратно. Линда обмолвилась, что героиновый король обосновался в Лондоне. В Астрахани заправляют его доверенные лица. А Рачий остров, надо полагать, используется в качестве перевалочной базы. Подземный командный пункт ПВО – это похлеще гитлеровского бункера будет. Заполучили его небось в годы конверсии, когда все армейское имущество с молотка за гроши уходило. Может, не сам чеченец КП приватизировал, а какой-нибудь местный русак с небольшой, но ухватистой силой. Пути господни неисповедимы. Особенно в смутные времена передела собственности и первичного накопления капитала. Столько всякого дерьма на поверхность вынесло, что за сто лет добела не отмоешься.
