Чингиз Абдуллаев - День гнева

— Погодите, — перебил его ошеломленный Потапов, — вы хотите начать с нашего аппарата?

— Не обязательно, но я должен проверить все возможные варианты. Суслова сейчас в Лондоне с нашей делегацией. Вы сами говорили, что надо исключить всякие неожиданности.

— Кто еще мог знать об этом списке? — мрачно спросил генерал.

— Проверяем всех, кто знал. Дело в том, что журналисты сначала поехали в Белый дом, на встречу иностранных банкиров с вице-премьером. Так вот, там был полный порядок. Все журналисты настоящие, если можно так выразиться. А когда они отправились в Министерство финансов, именно в автомобиле Самойлова, стоявшего несколько в стороне, оказались проколотыми шины. Расчет был точный. Задержать Самойлова часа на два, на три. Или сделать так, чтобы он вообще не приехал.

Сообщник террориста, возможно, выжидал, когда Самойлов обратится за помощью, и тогда можно будет подъехать к нему и устранить нежелательного свидетеля. Но подъехала дежурившая неподалеку автомашина ГАИ, и в ней случайно оказался знакомый журналисту сержант. Самойлов оставил машину под его присмотром и приехал в министерство. Сам того не подозревая, он фактически спас жизнь Полетаеву.

— Вы задержали его?

— Да. Его и еще двух, которые видели, как застрелили киллера. Не уверен, что журналистов следовало задерживать, но знаете, кто принял такое решение?

— Полковник Руднев?

— Его тогда еще не было в здании. Подполковник Суслова.

Неприятно блеснули стекла очков Корниенко. «Почему он в очках, — вдруг подумал Потапов, — почему с таким зрением его допускают к работе?»

— Где журналисты? — спросил Потапов.

— У нас. Мы решили, что пока нецелесообразно объяснять им все детали. Возьмем подписку о неразглашении и отпустим.

— А если они начнут болтать? Или, что еще хуже, напишут о втором покушении? По-моему, Суслова поступила правильно, интуитивно просчитав их возможные действия. Нам сейчас только скандала не хватает.

— Возможно, — согласился Корниенко, — но с помощью интуиции нельзя доказать вину или ее отсутствие. Я привык оперировать фактами. Она знала о списке, который утверждался в ее присутствии полковником Кикнадзе. Более того, именно с ней его и согласовывали. Она застрелила террориста, хотя могла ограничиться предупредительным выстрелом. Трудно, конечно, делать выводы, не находясь в реальной ситуации, но, я думаю, террорист никуда бы не сбежал, учитывая, что в комнате находился еще один сотрудник ФСБ, а в коридоре было по меньшей мере трое или четверо наших офицеров. И, наконец, задержание журналистов. Таковы факты. Выводов я пока не сделал.

— Вы свободны, — тихо сказал Потапов, — идите работайте.

Корниенко встал, блеснул стеклами очков и вышел из кабинета. Потапов, оставшись один, погрузился в тяжелые раздумья. Нужно предупредить Руднева о возможной опасности — решил он. Заодно пусть последит за Сусловой. Кажется, Слепнев с Сусловой никогда не встречались. Иначе она сообщила бы об этом. Он поднял трубку и попросил секретаршу соединиться с Лондоном.

— Мне нужно поговорить с полковником Рудневым, — сказал Потапов.

Он подошел к отелю в ту самую минуту, когда в холл спустилась Елена. Увидев Дронго, она пошла ему навстречу, снимая свои темные очки.

— У тебя все в порядке? — спросила она.

— Пока да. Но вы могли бы выбрать отель и поскромнее.

— Наоборот, — возразила Елена, — мы учли, что напротив нет ни одного здания и убийце негде спрятаться.

— Не это главное. Перед отелем очень ограниченное пространство. Здесь можно устроить засаду для автомобиля, — напомнил Дронго, — поэтому сажайте его только во вторую машину.

— Так и сделаем, — кивнула Елена, возвращаясь к своим сотрудникам. Через несколько секунд она вернулась. — Все в порядке. У нас будут три машины и микроавтобус. На встречу поедут Руднев и еще трое наших сотрудников, плюс все члены делегации.

— Машины бронированные?

— Нет. Вряд ли здесь будет задействован гранатомет.

— Старайтесь не останавливаться на светофорах близко к тротуару, — напомнил Дронго, — пусть его автомобиль стоит в окружении других машин. А еще лучше — ваших машин.

— Поняла, — кивнула Елена.

— Когда вы появитесь в «Дорчестере»? — спросил Дронго.

— В два. Там будет дан обед для руководства нескольких банков, в том числе и британских. Банкет заказан заранее.

— Это очень опасно, — предупредил Дронго, — отель не министерство финансов, куда доступ посторонним запрещен. Пусть ваши люди прямо сейчас приступят к осмотру зала, где будет обед. По-моему, тебе лучше не уезжать.

— А я и не собираюсь. Пойду вместе с тобой в «Дорчестер». Еще один наш сотрудник отправится в клуб, где вечером состоится встреча Полетаева с местными бизнесменами, заинтересованными в инвестициях в нашу страну. Погоди, кажется, появился Полетаев.

Она отошла к дверям, надевая очки. Из лифта вышли два сотрудника службы безопасности отеля, Руднев, Полетаев, глава национального банка и два сотрудника ФСБ. Все вместе они двинулись к выходу. Дронго обратил внимание, что еще два человека поднялись со своих мест и напряженно следили за группой, очевидно, сотрудники английских спецслужб, предупрежденные о возможном покушении на министра финансов.

Суслова подошла к машине, когда Полетаев уже садился в салон. Увидев ее, он улыбнулся, кивнул ей на прощание. Она тоже кивнула, подошла к Рудневу, который собирался занять место рядом с водителем. Что-то сказала ему. Уже усаживаясь в машину, Руднев напомнил:

— В два часа. Мы будем в «Дорчестере» ровно в два.

Кортеж машин выехал на Парк-Лейн, чтобы свернуть к министерству финансов Великобритании. Дронго подошел к Елене.

— По-моему, ты ему нравишься, — сказал он, глядя вслед отъезжавшим машинам.

— Кому? Рудневу? — спросила она, стоя рядом, но не поворачивая к нему головы.

— Нет. Полетаеву. Он прямо-таки сияет, когда видит тебя. У него эдипов комплекс. Ему нужна сильная женщина.

— Это твои фантазии. — Она сняла очки, чуть прищурилась.

— Так лучше, — заметил Дронго, — у тебя красивые глаза.

— Ты говорил это еще в прошлом году.

— Значит, повторяюсь. Да, красивые, необычные. В них затаенная боль и ум.

— Про боль тоже говорил, а вот что умные, впервые слышу.

— Считай, что это комплимент.

— Сомневаюсь. Умные глаза для женщины — это не главное. Очень неплохо устраивают свою жизнь дамочки с совершенно пустыми глазами.

— Возможно, но если женщина начитанна и способна мыслить, глаза у нее умные, хочет она того или нет. Я чувствую себя полным идиотом, когда вспоминаю, что ты прочла Марселя Пруста, а я так и не сумел его одолеть.

— Хочешь сказать, что у тебя пустые глаза? — она усмехнулась. — Если судить по книгам в твоей библиотеке, у тебя должны быть глаза мудреца. Кстати, у тебя действительно умные глаза.

— Единственное мое достоинство, — пробормотал Дронго, — и то фальшивое, я просто делаю умный вид.

Она снова улыбнулась, положила очки в сумочку и повернулась к нему.

— Надеюсь, ты пойдешь со мной в «Дорчестер»? — спросил Дронго.

— Пойду. Но с одним условием.

— Уже догадался с каким.

— Да, ты прав, в номер к тебе не пойду.

— Не нужно меня добивать. У тебя какая-то нездоровая реакция. Кажется, я тебя не приглашал в номер.

— Но подумал об этом? — спросила она, направляясь к казино, находившемуся в здании «Хилтона».

— Честно говоря, да, — он пошел следом, — но обрати внимание, как корректно я себя веду.

— Обратила. Здесь действительно есть казино? — Она открыла сумочку, видимо, собираясь достать очки. Они ограждают ее от внешнего мира — подумал Дронго. За очками не видно глаз. В свои почти сорок Елена пережила столько, что хватило бы на десятерых. В ее глазах затаилась боль, боль человека, познавшего темные стороны жизни.

— В Лондоне всего шесть казино, — сказал Дронго, понимая, что сама игра интересует ее меньше всего, — но посторонних туда не пускают, здесь закрытая клубная система.

— Даже проживающих в отеле?

— Даже их. Нужно подать заявление, предъявить паспорт, подождать примерно сутки, чтобы все проверили. Затем оформляется именная пластиковая карточка, после чего можно в любое время посещать казино.

— Откуда ты все это знаешь? — тихо спросила она.

— Такая у меня дурацкая жизнь, — ответил Дронго, — как у Обломова. Я знаю много ненужных вещей.

— Нет, — возразила она, — твои знания систематизированны. Я всегда поражалась твоей памяти, твоему вниманию к разного рода мелочам.

— Из мелочей складывается общая картина. Осторожнее, здесь переход, — придержал он ее, — сегодня одна женщина в этом месте чуть не попала под машину прямо у меня на глазах.

— Вечно ты попадаешь в истории. — Она снова убрала очки в сумку.

— Сам виноват. Слишком любопытный.