нас успех — общий, а неудача дело всех». Непонятно, но здорово.
— Тогда может досрочное присвоение очередного воинского звания попробовать протолкнуть? — не унимался Степной.
— Да, это может пройти. Тем более с твоими связями. Но давай сначала дождемся результатов расследования, а потом, если останемся в Комитете, попробуем решить этот вопрос.
15 сентября 1988 года (четверг) — 10.00. Москва, КГБ СССР
Полковник Соболев, тепло встречал своих аналитиков, на этот раз явно пренебрегая требованиями субординации:
— Привет, ребята! Как долетели?
— Нормально… — смущенный неожиданным поведением начальника, по неуставному ответил Рязанцев.
— Проходите, рассаживайтесь. Мы с Юрием Александровичем чай приготовили, чтобы вы с дороги немного в себя пришли.
— Ага, и пряников напекли, — добродушно усмехнулся Степной.
После неформального обмена бытовыми новостями во время чаепития, Соболев перешел к официальной части заключительного совещания группы по САИ.
— Вчера на Семипалатинском государственном испытательном атомном полигоне завершились совместные советско-американские испытания, которые дали возможность нашим дипломатическим службам продолжить женевские переговоры по сокращению ядерных вооружений! Это историческое событие, к которому оказались причастны и мы с вами.
Товарищи офицеры!
Все присутствующие, встали и приосанились.
— От имени руководства Комитета государственной безопасности СССР выражаю Вам большую и искреннюю благодарность за надлежащее выполнение своих обязанностей и безукоризненное обеспечение безопасности советско-американских испытаний!
— Служим Советскому Союзу! — дружно откликнулись офицеры.
— Прошу садиться. Давайте перейдем непосредственно к рабочему совещанию. Прошу не превращать сегодняшний обмен мнениями в формальность. Просто давайте разберем и обсудим наши действия во время операции «Вариант», чтобы в дальнейшем нам избежать некоторых недочетов и улучшить подготовку к предстоящим контрразведывательным операциям. Поэтому высказывайтесь честно и открыто. Все, что мы сегодня скажем останется в стенах этого кабинета, но пополнит наш оперативный багаж новыми знаниями. Начнем наш анализ с действий старшего лейтенанта Тоболина. Олег Алексеевич, можете докладывать с места или как вам удобно.
— Даже как генерал Туманов, беспрестанно вышагивая по кабинету? — пошутил, чтобы разрядить обстановку Степной.
— Даже как Иосиф Виссарионович Сталин с неизменной трубкой, — в тон ему ответил полковник.
Тоболин доложил в хронометрической последовательности о выполнении своего задания и толково ответил на вопросы. Полковник похвалил подчиненного, но заметив какое-то подавленное настроение старшего лейтенанта, не стал мучать его детальным разбором некоторых шероховатостей.
После этого настало время Рязанцева, который выступил более раскрепощенно. Такой стиль изложения капитана, порадовал подполковника Степного, но на Соболева не произвел должного впечатления.
— Ты знаешь, как называются твои действия? — строго спросил полковник у Рязанцева при разборе эпизода с применением снотворного при нейтрализации Милнера.
— Знаю, авантюра, — ответил капитан потупившись.
— Нет, великий русский полководец Суворов называл это солдатской смекалкой. Без которой невозможно выиграть ни одно сражение. — Увидев, что подчиненный расплылся в довольной улыбке, полковник жестко добавил: — Но ты не обольщайся, и побыстрее забудь про свое удачно сошедшее с рук сумасбродство, а будешь распространяться пойдешь под трибунал.
— Уже забыл, — со вздохом разочарования отреагировал Рязанцев.
— Молодец, — похвалил Соболев.
После этого полковник выступил с кратким анализом операции «Вариант», обратил внимание на отдельные недочеты и отметил удачные решения подчиненных. В заключение выразил благодарность молодым офицерам:
— Спасибо, за работу ребята! Вы сделали большое дело. Сейчас даже сложно оценить степень его важности. К сожалению, в Комитете, да и не только наступают немного не те времена, когда за такую беззаветную службу Родине раздают заслуженные награды. Но думаю, что ваши потомки будут гордиться вами, как мы с Юрием Александровичем гордимся сейчас, — Соболев сделал паузу, и скупо улыбнувшись сообщил, — Тут, Юрий Александрович для вас путевки в наш санаторий в Геленджике организовал на 24 дня, отдохнете с семьями. Тоболин может там за это время невесту найдет. Вернетесь, в Комитете не надо появляться, позвоните. К тому времени…, — полковник немного сбился, но быстро поправился и бодро закончил, — А теперь вперед в отпуск и до встречи. А вас подполковник, — Соболев развернулся в сторону Степного — я попрошу остаться…
— Помнишь, Юра, — начал Соболев, когда за аналитиками закрылась дверь, — я говорил тебе, что с этим провалом контрразведки что-то не так?
— Ты уже несколько раз начинал разговор на эту тему, но всякий раз, что-то тебя останавливало.
— Так вот настало время разобраться с этим сложным ребусом.
— Что ты имеешь в виду? — не понял зам.
— У меня есть подозрение, что операцию ЦРУ в Семипалатинске кто-то корректировал и прикрывал здесь в Москве…
— У тебя есть веские основания или это твои домыслы? — обеспокоенно перебил зам. — Потому что если нет доказательств — это…
— Подумай сам, — не дослушал полковник. — Вся операция ЦРУ была построена на том, что наши контрразведчики зайдут в номер Милнера. А ведь они могли и не зайти? Даже не так… они не должны были заходить. Ведь накануне САИ руководство Комитета и кураторы из ЦэКа несколько месяцев вдалбливали нам — никаких провокаций против членов американской делегации. Несмотря на это кто-то отдает приказ направить контрразведчиков в номер Милнера, под предлогом того, что есть информация о каких-то важных документах, которые имеются у американца. Ты только вдумайся в обоснование операции нашей контрразведки. В кейсе установленного сотрудника ЦРУ должны быть какие-то инструкции для какого-то неизвестного нам агента. Ну это полный бред…, — завелся полковник.
— Ну почему бред? — спокойно возразил заместитель, — Вполне возможно, что в Семипалатинск или его окрестности, там много воинских частей стратегического назначения, был переведен действующий агент ЦРУ…
— Да? И для связи с ним используют главного исполнителя операции по срыву САИ… Юра, ты сам себя слышишь? О чем ты говоришь?
— Согласен немного перегнул…
— Да здесь все притянуто… В результате никаких секретных документов у Милнера не оказалось, а те бумаги, что были обнаружены, оказались макулатурой, годной только для растопки печи. При этом бригаду контрразведчиков и сотрудников ОТО, которая осуществляла досмотр и доложила, что в кейсе ничего стоящего нет держали в номере до тех пор, пока там не появился Милнер в сопровождении представителя госдепа и не зафиксировал грубое нарушение женевских договоренностей. Кейс Милнера примитивная ловушка, но она бы не сработала, если бы не тот человек, который отдавал распоряжение о дополнительном тщательном осмотре номера. Вроде как проявлена бдительность, но на поверку предательство. Причем скорее всего распоряжение было устным и следы отдавшего его, найти сложно, хотя число имевших эту возможность ограничено.
— То есть ты хочешь сказать, что кто-то из наших помогал Милнеру? — возмутился Степной.
— Не просто помогал, а координировал операцию ЦРУ — убежденно подтвердил полковник.
— Этого не может быть…
— Я тоже так думал, но факты упрямая вещь.
— Фактов пока никаких, но какая-то логика в этом твоем допуске возможно есть, — допустил Степной.
