Как Каменир ни тыкал пальцем в суматошно мечущуюся по саду Андрусюк, натравить на нее зверя не удалось. Извиваясь всем туловищем, он неумолимо надвигался. Краем уха слыша насмешливые возгласы своих палачей, Каменир потрусил прочь.
Экономя силы, он рассчитывал обогнуть островок манговых зарослей и зайти преследователю в тыл, но не тут-то было. Когда взмокший Каменир обогнул кусты и вновь ступил на дорожку, крокодилья пасть оказалась так близко, что можно было ощутить исходящий из нее запах дохлятины. Зверь перехитрил человека, предугадав его маневр.
Взвыв от ужаса, Каменир повернул обратно. Пришлось основательно поднажать, потому что собравшийся с силами зверь продемонстрировал нечто вроде лошадиного галопа. Постепенно он сбавил скорость и начал отставать, а Каменир, описав широкую дугу, решил попытать счастья возле двери. А вдруг она уже открыта? Вдруг Кочер сжалился над своим верным помощником? Да-да, это всего лишь жестокий урок, который, конечно же, не будет доведен до трагического конца. Разве может кандидат наук, доцент, любимец женщин, душа любой компании, эрудит и умница Каменир Эдуард Львович стать добычей какого-то безмозглого ящера? Разве для такой жалкой участи он родился на свет? Нет, сто тысяч раз нет! У него другое предназначение, провидение не позволит ему погибнуть раньше срока.
Господи, спаси и помилуй!
Налетев с разбегу на дверь, Каменир здорово ушиб плечо, но не прекращал попыток вырваться наружу до тех пор, пока не услышал за спиной подозрительный звук.
Стремительно обернувшись, он увидел крокодила, выбирающегося из искусственного озерца, сооруженного поблизости от входа. В воду крокодил погрузился совершенно беззвучно; он выдал себя плеском, когда поскользнулся на керамическом откосе.
Если бы не эта оплошность, Каменир уже стал бы добычей беспощадных челюстей. Но и теперь его положение было немногим лучше. Крокодил занял выжидательную позицию, преграждая путь в зимний сад. Его перечеркнутые вертикальными зрачками глаза пристально наблюдали за каждым движением человека. Стоило Камениру податься влево, как крокодил двинулся параллельным курсом. Каменир попятился в противоположном направлении, но крокодил и не думал отставать. Более того, повторяя маневры человека, он умудрился сократить разделяющее их расстояние. Пятиметровый в длину, он выглядел настоящим исполином.
– Попался, бородатый? – крикнули сверху.
Каменир не рискнул задрать голову, опасаясь прозевать атаку зверя. Он и без того узнал голос ненавистного Ханчева. Точно так же, как и второй голос, в котором звучало бесконечное презрение.
– Идиот, – процедил Кочер. – Нет, ну ты только погляди на этого Санта-Клауса! Он даже от полушубка не додумался избавиться!
– Запарился совсем!
– Ну, значит, кое-кто сейчас полакомится парным мясцом.
– Ге-ге-ге! – прокатился по залу безумный смех Ханчева.
Вздрогнувший Каменир рванул полы пижонского тулупчика, по плитам сухо защелкали полетевшие во все стороны пуговицы.
– Предсмертный стриптиз а-ля рюс! – дурашливо провозгласил Кочер. – Только у нас, только один раз, спешите видеть!
Уэээх!!! Разинувший пасть крокодил ударил хвостом. Брызнула вывороченная из газона земля, посыпалась травяная труха.
Ошалев от собственной решимости, Каменир скомкал дубленку и поднял ее на уровень головы. Его бородка воинственно топорщилась, всклокоченные волосы стояли дыбом, как у первобытных предков в минуту опасности. Издав совершенно дикарский клич, Каменир швырнул дубленку в противника.
Крокодил, приготовившийся перейти в наступление, вскинул морду, увидев летящий прямо на него предмет. От предмета остро пахло человеком, тем самым, которым крокодил намеревался полакомиться. Каким образом человеку удалось раздвоиться, да еще так, что одна его половина осталась стоять на прежнем месте, а вторая взмыла в воздух? Крокодил так и не понял. Инстинкт подбросил его вверх, челюсти поймали летящий предмет, сомкнулись, заработали, торопясь ощутить одурманивающий вкус крови.
Камениру этих секунд хватило. Он ринулся наутек с такой скоростью, что пропитанная потом рубаха сделалась холодной. Это не было окончательным спасением, но он выиграл время. Десять минут, час, сутки? Оказалось, что это не так уж и важно. Каменир готов был сражаться и за одну лишнюю секунду, за сотую долю секунды, за тысячную. Никогда еще ему не хотелось жить так сильно, как сейчас.
* * *
– Так мы до утра проторчим, Роберт Оттович, – разочарованно произнес Ханчев. – Очень уж они прыткие. Особенно этот ваш Эдуард Львович.
– Что ты предлагаешь? – спросил Кочер, чуточку томный от коньяка. – Стреножить его? Связать?
– Зачем связывать? Я мог бы прострелить ему ногу.
– И сколько он продержится после этого?
– Характер мужчины проявляется в экстремальных ситуациях, – сказал Ханчев. – Испытания показывают, кто чего стоит. Если бородач на что-нибудь годен, то он и с раненой ногой выкрутится. А если он дерьмо, то ему и пара дополнительных ног не поможет.
– Он дерьмо, – заверил собеседника Кочер. – Но крокодилу это без разницы.
Упавший грудью на перила Ханчев захохотал, не отрывая угольных глаз от участников представления. Они, не сговариваясь, сместились в дальний конец сада, очутившись рядом. Крокодил, рыская из стороны в сторону, постепенно загонял их в угол. Паникующие жертвы еще не сознавали этого, но сверху было отлично видно, в какое безвыходное положение они попали.
– Допрыгались, – удовлетворенно сказал Ханчев и распрямился, давая отдых затекшей спине.
Теснимые к стене из декоративного камня, Каменир и его студентка тщетно искали возможность вырваться на простор. Шансов проскочить мимо крокодила у них не было. Свободу передвижения ограничивал вольер, в котором обычно содержался крокодил.
– Глупо, – неодобрительно покачал головой Ханчев. – Какого черта они сунулись в западню? Я бы на их месте держался в центре зала.
– Может, продемонстрируешь? – ухмыльнулся Кочер.
– Запросто, – запальчиво произнес Ханчев. – Предлагаю пари. Если продержусь против зверюги десять часов, вы заплатите мне миллион.
– Много хочешь.
– Ладно, пусть будет сто тысяч.
– Запомни, я никогда не спорю и не играю на деньги, – холодно произнес Кочер. – Потому-то и сколотил состояние, в отличие от некоторых.
– Жаль, – пожал плечами Ханчев. – Я бы даже сутки продержался. Главное, сохранять свободу маневра. – Он показал подбородком на зимний сад. – А эти идиоты сами позволили припереть себя к стенке. Совсем потеряли головы от страха?
– Что касается ловушки, то обрати внимание на сетку вольера. Она ведь почти прозрачная. Издали не видна.
Ханчев вытянул шею:
– Ну, начинается. Между ними десять метров, не больше. Интересно, кого из них выберет крокодил Гена?
– Девку, – авторитетно заявил Кочер. – Фигуристая, кстати говоря, девка. Оцени рабочую часть. – Вспомнив о своей резко снизившейся потенции, он зло добавил: – Одной русской шлюхой будет меньше.
– Даже немного ее жаль, – вздохнул Ханчев. – Такие ноги не часто увидишь. Нужно было сперва отодрать эту студентку как следует, а потом уж отдавать крокодилу. – Он представил, как прохаживается вдоль очередной шеренги пленных, выбирая самого румяного, самого гладкощекого парнишку. Без штанов они, парнишки, выглядят куда соблазнительнее, чем какая-то голозадая шлюха в грязном свитере. Есть на что поглядеть, есть за что подержаться. – Эх, все-таки нужно было ее отодрать, – с чувством повторил Ханчев.
– По правде говоря, я бы тоже от такой девочки не отказался, – признался Кочер. Он вдруг осознал, что ни выставленные на обозрение ноги пленницы, ни то, что находится между ними, нисколько его не возбуждают. Битый час полуголая девка крутилась на виду у Кочера, а у него ничего не шевельнулось в штанах. Еще один тревожный симптом. Хотя какой там симптом, к свиньям собачьим! Закономерность. Неужели все?
– Ну, все, – выдохнул Ханчев, не сводя остекленевших глаз с лужайки, на которой разыгрывался последний акт трагедии. – Сейчас бросится.
Приглушенная трель помешала Кочеру высказать свое собственное мнение. На его телефон пришло сообщение. Проверив, с какого номера оно отправлено, Кочер тут же занялся изучением текста. Его лицо приобрело мучнистый цвет, горло часто раздувалось и опадало, как будто сквозь него пропускали чересчур обильный поток кислорода.
– Опять остановился, – разочарованно прокомментировал Ханчев. – Заснул, что ли?
Кочер не удостоил его взгляда. На суетящиеся внизу человеческие фигурки он тоже не смотрел. Его глаза впились в строки телефонного сообщения:
8 marta. Gorod Ivanovo. Luboy iz perechislenyh obyektov.
Tkazkiy tzeh priadilnoy fabriki imeni Vosmogo Marta, fabrika «Krasnya Talka», Bolshaia Dmytrovskaia manufactura, Textilnaia Academia.
Partner.
Не так-то просто было вникнуть в эту тарабарщину, посредством которой приучилось общаться мобилизированное телефонными компаниями общество. Но Кочер, шевеля губами, справился с задачей и, подставляя вместо латинских букв русские, прочитал:
