— Те, что приходили в храм, уже не станут вам докучать, — заметил турок.
— Да. Но будут другие. ЦРУ достанет меня из-под земли, куда бы я не скрылся. На это они уж денег не пожалеют.
— Но ведь вы работали на них столько лет! Неужели они могут обвинять вас в предательстве?
— Тут все гораздо сложнее. Это досье не должны были похитить, но все же похитили. Его тем более не должны были читать, но я его прочел! И стал неугодным человеком...
Впереди показался уходящий в небо шпиль собора Святого Петра: Шварценберг-плац. Посольство СССР, подобно всем остальным, размещалось в одном из старых венских дворцов с огромными решетчатыми окнами. В морозном воздухе неподвижно повис красный флаг.
Расплатившись, Малко и Кризантем вышли из такси. Малко направился к телефонной будке.
— Что вы собираетесь делать? — спросил турок, стуча зубами от холода.
— Объясню мистеру Дэвиду Уайзу, что он совершил роковую ошибку, и что последствия будут не менее роковыми.
— А как же я? — растерянно спросил турок.
— Тебе лучше на время исчезнуть. Возвращайся хотя бы в Турцию. Может быть, тебя станут искать... Но, думаю, не слишком настойчиво. Извини, что так вышло. Как мы познакомились — так и расстаемся...
— Я остаюсь, — мрачно сказал турок. — Нужно же кому-то присматривать за замком. До вашего возвращения...
— Возвращения, похоже, не будет.
— В Турцию я не поеду, — упрямо сказал Кризантем, глядя на свои посиневшие от холода ноги.
Малко пожал плечами и вошел в телефонную будку.
Он сунул в щель шиллинг и набрал номер американского посольства, заранее упиваясь своей местью. Через несколько минут его отгородят от ЦРУ стены советского дипломатического представительства.
— Америкэн эмбасси ин Вьенн, — ответил ему знакомый женский голос.
— Соедините меня с Уильямом Коби, — сказал Малко.
— А кто его спрашивает?
— Принц Малко.
Если Коби снова станет изображать из себя человека-невидимку, Малко сообщит, откуда звонит. Это наверняка заставит разведчика задуматься.
— Малко! — раздался вдруг в трубке возбужденный голос Коби. — Куда же вы подевались, черт возьми! Я вас повсюду ищу!
Малко от неожиданности чуть не выругался, но взял себя в руки и спокойно произнес:
— Я знаю, что в Йелльском университете вас хорошо научили лгать. Разумеется, вы меня ищете! С бомбами, винтовками, пистолетами...
— Что?!
Удивление «дипломата» звучало довольно искренне, но Малко уже не мог остановиться.
— Послушайте, — сказал он. — Через три минуты я буду в приемной советского посольства, и там вы меня уже не достанете. Это сродни самоубийству, но у меня нет другого выхода. Однако я уйду не один. Похоже, через пару дней в вашингтонском морге не будет свободных мест.
— Малко! — задохнулся Коби. — Вы с ума сошли! Произошла ужасная ошибка! Вчера в Вену прибыл Фостер Хилман. Специально для того, чтобы встретиться с вами! Я каждые десять минут звоню вам домой. Я знаю, что вам пришлось вынести, но это досадное недоразумение. Но теперь все в порядке, в полном порядке!
Фостер Хилман... Малко не верил своим ушам.
— Свяжите меня с ним.
— Хорошо. Он у посла. Подождите минутку.
— ...Алло, SAS? — раздался в трубке резкий голос корифея американского шпионажа. Малко встречался с ним только раз в жизни.
— Да.
— Где вы?
Малко невесело усмехнулся.
— Извините, но я не рискну назвать адрес: мне не хочется, чтобы на этот квартал случайно свалилась маленькая бомбочка...
— Не будьте идиотом! Я получил ваше письмо и то, что к нему прилагалось. Я уже приказал прекратить преследование. А ведь вы знаете, что мое слово чего-то стоит.
— Значит, вам не подчинились, — сказал Малко. — Час назад я еле ушел от шестерых убийц. Чтобы добраться до меня, они, не раздумывая, убили нескольких человек. Они очень старались, и не их вина в том, что я до сих пор жив...
— Этого не может быть!
— Увы, это так. Иначе я не принял бы решения укрыться в советском посольстве, куда сейчас и направляюсь. Хоть и прекрасно знаю, чем это мне грозит...
Впервые за все время разговора Фостер Хилман вышел из себя:
— Черт вас побери! Не вздумайте этого делать! — заорал он. — Клянусь вам! Вам теперь ничто не грозит! Слышите?
— Да.
— Приезжайте в посольство, я жду вас.
— Если уж на то пошло, я предпочел бы встретиться где-нибудь в людном месте, — сказал помолчав Малко.
— Будь по-вашему.
— Тогда я жду вас в больнице «Кранкенхаус», в приемной кабинета профессора Карла Феллингера. Через полчаса.
— О'кей.
Малко вышел из кабины, чувствуя, что, несмотря на мороз, он весь вспотел. Кризантема не было. Малко насторожился, но в этот момент турок окликнул его с порога близлежащего бара. Холод одержал верх над Кораном: Кризантем держал в руке стакан шнапса.
— Есть новости, — сказал Малко.
Они вызвали по телефону такси, которое спустя десять минут высадило их у центрального входа в больницу. Рентгеновское отделение, где работал профессор Феллингер, находилось на втором этаже, в левом крыле здания. Малко и Кризантем молча поднялись по светло-зеленой лестнице и открыли дверь из матового стекла, на которой значилось: «Радио— и изототерапия». В приемной было шесть человек — мужчины и женщины. Малко и Кризантем присели на скамейки друг против друга. Их соседи казались «настоящими» больными. Впрочем, Фостер Хилман при всем желании не успел бы организовать Малко «надлежащий прием».
Им не пришлось долго ждать: Хилман появился на пороге в сопровождении двух гигантов в черных плащах. С усталым лицом и тяжелыми мешками под глазами Фостер Хилман вполне мог сойти за одного из постоянных пациентов профессора Феллингера. Зато его сопровождающие, судя по всему, на здоровье не жаловались.
Хилман подошел к Малко. Тот встал. Они не подали друг другу руки.
— Итак... — произнес начальник отдела 5/12.
— Я уже давно должен был оказаться в этой больнице, — тихо сказал Малко. — Только не здесь, а в подвале, на цинковом столе.
Хилман сел на скамейку и раздраженно возразил:
— Но ведь этого не произошло! Дэвид Уайз отдал правильный приказ. Я с ним полностью согласен. И все же рад, что его не смогли выполнить... Вы ценный работник.
«Скорее — дефицитная запчасти», — подумал Малко.
— Кому вы приказали прекратить преследование? — спросил Малко.
— Уайзу и Коби. Уайзу — лично, Коби — по телефону. Едемте в посольство. Вам ведь достаточно моего слова?
— Да...
Уильям Коби буквально вытянулся в струнку перед Хилманом. Тот снял пальто и остался в черном костюме.
— Коби, — сказал Малко, — вы говорили Курту, чтобы он перестал за мной охотиться?
— Разумеется.
— В таком случае он не выполняет ваши приказы. Или выполняет приказы других... — И Малко поведал о событиях двух последних дней.
По мере того, как он говорил, лицо Коби все больше вытягивалось.
— Мне он лгать не сможет, — заключил Малко. — Вызовите его сюда.
Коби подскочил к телефону.
— Мистер Хилман, — заговорил Малко, пользуясь вынужденной паузой, — позвольте узнать ваше личное мнение относительно этого доклада. Как вы считаете, он должен оставаться в тайне?
Американец вдруг покраснел. Ему это было так несвойственно, что Малко стало неудобно за свой вопрос не по рангу. Хилман отчеканил:
— Даю вам слово чести, что когда-нибудь убийцы Джона Кеннеди понесут заслуженное наказание. Возможно, нас с вами тогда уже не будет в живых. Но сейчас, поверьте, это невозможно. Ни у одного руководителя не поднимется рука нанести своей стране такой удар. Я тоже не считаю себя вправе это делать.
— Ясно.
Наступила гнетущая тишина. Они не произнесли ни одной фамилии, не упомянули ни одной даты. Но оба их знали, и этот факт сам по себе значил немало.
Один из охранников приоткрыл дверь:
— Приехал, — сообщил он. Фостер Хилман встал.
— Я иду к послу. Надеюсь, вы решите свой вопрос сами. До встречи.
И Фостер Хилман вышел.
— Какой приятный сюрприз! — сказал, входя, Курт фон Хазель. — Уильям не сообщил мне, что и вы здесь!
Уильям Коби выглядел так, будто собирался вот-вот выскочить на ходу из окна поезда. Малко не стал терять времени.
— Когда вы получили приказ прекратить охоту за мной? — спросил он Курта.
— Два дня назад, — твердо ответил тот.
— В таком случае что вы делали сегодня утром на набережной?
— Позвольте?..
— Я видел вас в машине рядом с «бьюиком», принадлежавшем людям из «аппарата Гелена». Это что, совпадение?
— Нет, это не совпадение, — медленно произнес Курт, и его рука скользнула под пиджак. В этот момент распахнулась дверь, ведущая в соседний кабинет. Сначала Малко увидел в дверях какую-то желтую подушку, а затем услышал два приглушенных выстрела. Курт фон Хазель медленно оседал в кресло, уронив на пол никелированный кольт 32-го калибра. На его лице появилось невыразимое страдание.
