– Как вам не стыдно! – возмутился Панчулеску. – Это же ваш соотечественник, ваш коллега. Почему вы так спешите?
– Я думаю прежде всего о раненой, а профессор сейчас выйдет из монастыря. Видимо, он нашел там что-то интересное, – пожал плечами Гордон.
– Ищите профессора, – предложил Теодореску, – а мы пока перенесем госпожу Штефанеску в полицейскую машину и отправим ее в больницу. Госпожа Лахбаби, может, вы поедете с ней и с сотрудником полиции? Местная больница совсем недалеко.
– Лучше поехать вам, – предложила Катиба, – я не знаю румынского. Боюсь, от меня будет мало пользы.
– Там наверняка кто-нибудь знает либо английский, либо французский, – успокоил ее Теодореску. – Я ведь не могу бросить группу.
– Хорошо, – согласилась Катиба, – конечно, я поеду. Пусть мои вещи доставят в мой номер в отеле.
– Идемте за профессором Уислером, – предложил Иеремия. – Наверное, он в самой дальней келье. Там иногда бывает удивительная акустика… Но в некоторых помещениях темно, пусть Петру принесет нам фонарь. Принеси фонарь! – крикнул он сторожу, и тот, тяжело переваливаясь, пошел в свой домик.
– Какая глупость, – нервно произнес Панчулеску. – Необязательно ждать, пока он принесет этот фонарь, мы можем светить нашими мобильными телефонами. Идемте быстрее, нужно найти профессора.
– Если его не забрал Дракула, – не успокаивался Тромбетти.
– Я с вами, господа, – решил Иеремия.
Он двинулся первым. За ним следовали Дронго, Сиди Какуб, Гордон, Тромбетти и Панчулеску. Оставшийся у машины Теодореску с помощью сотрудников полиции и Катибы перенес Лесию в машину и аккуратно уложил на заднее сиденье. Один из сотрудников полиции сел за руль, рядом уселась Катиба, и они медленно отъехали.
Шестеро мужчин обходили помещение, и их крики отзывались гулким эхом в пустых высоких помещениях монастыря.
– Где вы, господин Уислер? Отзовитесь! – кричали по очереди Гордон, Панчулеску и Тромбетти.
Когда крики смолки, Дронго, осмотрев место бывшего алтаря, прошел дальше, увидел в глубине другого помещения профессора Гордона. Он стоял в какой-то необычной позе, словно напуганный внезапно появившимся привидением или другим сверхъестественным явлением. Дронго шагнул к нему:
– Что с вами?
– Уислер, – показал куда-то в угол Гордон, во тьме были видны только белки его глаз. – Там лежит профессор Уислер, – повторил он каким-то неживым голосом.
– Где он? – нахмурившись, повернулся Дронго, но ничего не увидел.
– Посмотрите внимательнее, разве не видите?
Дронго пригляделся. В соседней келье можно было разглядеть расплывающуюся фигуру Сиди Какуба в белом одеянии. Дронго быстрым шагом прошел к нему и замер, увидев лежащее на полу тело.
– Он мертв, – глухим ровным голосом проговорил арабский эксперт.
Дронго посмотрел на тело несчастного профессора, лежащее лицом вниз, и обошел его. В этой полутьме ничего не видно, нужен какой-нибудь фонарик, подумал он и тут же вспомнил про мобильный. Достал из кармана телефон и включил его, направив светящуюся панель в сторону убитого. Характерные выпученные глаза, приоткрытый рот, немного высунутый язык.
– Его задушили, – откуда-то сверху раздался голос Сиди Какуба. Здесь даже голоса казались какими-то нереальными, отражаясь по всему монастырю.
– Кто здесь был? – поинтересовался Дронго.
– Никого, кроме нас, – невозмутимо ответил Сиди Какуб. – Насколько я понимаю, в этой келье вообще нет других выходов, если, конечно, не имеется тайный ход.
Дронго посветил телефоном – вокруг одни мрачные стены. Можно было и не осматривать убитого, все характерные признаки удушения налицо. Он прошел вокруг стены – никаких отверстий или дверей. Внезапно Дронго увидел чьи-то сверкнувшие белки глаз на уровне своего пояса и даже вздрогнул от испуга. На мгновение в нем проснулся атавистический страх, подсознательно сидящий в каждом из нас. Он даже автоматически сделал шаг назад, но глаза приблизились к нему. Дронго перевел дыхание и осветил лицо человека, стоящего перед ним. Это был Иеремия. Он жалобно смотрел на Дронго и ничего не говорил, словно был напуган не меньше эксперта.
Дронго повернулся к Сиди Какубу и увидел, как к Гордону подошли Панчулеску и Тромбетти и он показал на тело Уислера. Все трое склонились к убитому.
– Он тоже упал и ударился головой? – не выдержал Тромбетти. – Что здесь вообще происходит?
Панчулеску тоже достал свой телефон и, включив его вместо фонарика, растерянно произнес:
– Ничего не понимаю.
– Может, это келья вашего Дракулы? – зло прошипел Тромбетти.
– Да, – услышал он за спиной жалобный писк Иеремии, – это его келья. Здесь он прожил два дня.
Вдруг келью осветил мощный луч фонаря. К ним наконец подошел хромой старый сторож и направил фонарь на лежащее на полу тело. Окончательно стало ясно, что Уислер мертв.
Дронго вопросительно посмотрел на Сиди Какуба.
– Я нашел его здесь, – невозмутимо сообщил арабский эксперт.
– У него тоже кровь на голове, – сказал Панчулеску, осматривая труп. – Не понимаю, что здесь произошло.
– Ваша страна полна всяких неожиданностей, – разозлился Гордон. – Я предупреждал, что нам не следует сюда заезжать, но меня никто не послушал…
– Перестаньте, – попросил его Тромбетти, – вы же профессор. Не кричите. При чем тут ваши предупреждения? Или вы действительно верите, что здесь обитает дух Дракулы?
– В Траснильвании и Валахии он есть везде, – многозначительно высказался Иеремия, – местные крестьяне верят, что он вездесущ.
– Хватит, – перебил его Панчулеску, – не говорите глупостей, сейчас не время вспоминать о нем. Я думаю, что на них обоих могла упасть какая-нибудь строительная балка.
– Но госпожа Штефанеску была совсем в другом месте, – заметил Тромбетти, махнув рукой в сторону другой кельи.
– Он намного выше ее, и, возможно, основной удар пришелся по его голове, а ей пришелся скользящий, о чем говорил господин Сиди Какуб, – пояснил Панчулеску. – Поэтому она смогла пройти еще несколько шагов, а профессор Уислер остался здесь.
– Тогда куда делась балка, – спросил Сиди Какуб, – и как Лесия смогла пройти такое расстояние? Такой балки просто не существует.
– Что вы хотите сказать? – удивился Панчулеску.
– Вы – профессор права, а я эксперт по тяжким преступлениям и видел много убитых людей. Хочу вам сказать, что профессор Уислер умер не от удара балки. Его задушили, в этом нет никаких сомнений. Взгляните на него внимательно, и вы сами все поймете.
Стоявшие вокруг тела профессора мужчины молчали. Внезапно послышался звук убегающих шагов. Это Иеремия стремительно побежал к выходу из монастыря.
– Куда он? – спросил Тромбетти.
– Наверное, побежал за полицией, – пожал плечами Панчулеску.
Пятеро мужчин смотрели друг на друга. Сторож стоял рядом с ними и держал в руках фонарь, молча ожидая приказаний.
– Простите, господа, что я так говорю, – начал первым Панчулеску, – но здесь нет посторонних. У дверей стоят наши сотрудники полиции, и сюда никто не заходил и не выходил. Даже сторож.
– Да, – согласился Тромбетти. – И что из этого следует?
– Наверное, я поспешил, решив, что упала балка. Возможно, господин Сиди Какуб прав, утверждая, что нашего несчастного коллегу задушили. Но ведь сюда никто не входил. Тогда кто это мог сделать?
В полутьме их лица казались нереально размытыми, и никто ничего не ответил Панчулеску, понимая, что он прав.
– Что вы хотите сказать? – дрогнувшим голосом спросил Гордон.
– Он хочет сказать, что один из нас пятерых – убийца, – невозмутимо пояснил Тромбетти. – Поздравляю вас, господа, теперь мы дважды подозреваемые. И, боюсь, на этот раз у полиции будет больше оснований подозревать нас в повторном убийстве.
– Не нужно шутить рядом с убитым, – мрачно посоветовал Панчулеску, – это дурной знак.
Они услышали дружный топот ног. К ним спешили офицер полиции, остававшийся у автобуса, Теодореску и бежавший впереди Иеремия. Зайдя в келью, он остановился, не решаясь подойти к телу, а Теодореску и офицер полиции прошли к убитому, расталкивая остальных мужчин.
– Этого не может быть, – жалобно проговорил офицер полиции, – его не могли убить!
Он вдруг отчетливо понял, что его карьера на этом закончилась и его уволят из органов даже без пенсии, на которую он мог со временем рассчитывать. Полицейский наклонился, чтобы перевернуть убитого на спину, но Дронго посоветовал:
– Ничего не трогайте и не бегайте вокруг убитого, иначе затопчете возможные следы. Хотя уже все равно затоптали.
Полицейский не понимал английского, но прекрасно сознавал, что убийство означает лично для него. Ведь он был приставлен к группе, чтобы не допустить подобного происшествия.
– Как это могло случиться? – спросил Теодореску, обводя взглядом всех собравшихся. – Вы ведь вместе вошли в монастырь, когда мы с сотрудниками полиции, профессором Панчулеску и господином Дронго остались у входа. Здесь никого не было, кроме вас.
